Врата рая
Шрифт:
— Да. Марк Даудинг рассказывал мне. Он был в Бостоне и заходил ко мне. Говорит, что все были шокированы, когда Люк, упоминая Логана, назвал его своим отцом, хотя все это давно знали.
— Я так горжусь им. А ты? — Он кивнул мне. — Но, Дрейк, разве ты не говорил с ним после этого? Ты ведь звонил ему, чтобы поздравить?
— Откровенно говоря, Энни, у меня не было настроения поздравлять кого-нибудь и с чем-нибудь. Я старался загрузить себя работой в меру всех моих сил, чтобы не думать ни о чем другом.
Я кивнула головой, понимая, что он имел в виду.
— Выходит, ты не говорил с ним совсем?
— Мы накоротке побеседовали вчера, когда Люк прибыл в Гарвард.
— Он прибыл в Гарвард! В таком случае он недалеко и навестит меня или позвонит Тони. Может быть, он уже звонил ему.
Глаза у Дрейка потемнели, а линия рта стала более жесткой.
— Ты должна дать ему время устроиться. Это не такое простое дело — прибыть в колледж. Необходимо сделать кучу вещей: заполнить различные анкеты, урегулировать вопросы с программой и многое другое. Люк пришел в возбуждение от всего этого, заводит новых друзей в общежитии. Тебе известно, что теперь нет раздельных общежитий. И некоторые из его новых друзей будут девушки. Для тебя не должно быть неожиданным, что в один прекрасный день он найдет себе настоящую подружку.
У меня упало сердце. Настоящую подружку? Значит, кто-то заменит меня, кому-то он будет доверять самые сокровенные мысли, с кем-то будет делиться своими мечтами. И этим человеком буду не я! В глубине души я знала, что когда-то это случится, но я не прислушивалась к голосу, шептавшему предупреждения. А теперь Дрейк говорит мне в своей обычной спокойной манере, что Люк влюбится в кого-то еще и будет счастлив. И все это ускорится из-за того, что мое состояние не позволяет находиться рядом с Люком. Я буду прикована к этому месту, искалеченная и одинокая…
Я быстро отвела свой взгляд, чтобы Дрейк не смог прочесть мои мысли.
— Да, конечно. Но я уверена, что как только он освободится…
— Ты знаешь, — прервал меня Дрейк, пытаясь сменить тему разговора, которая заставляла его нервничать, — теперь, когда ты не сможешь путешествовать по Европе, то должна будешь подумать о своем образовании. Я считаю, что нам следует договориться о наставнике, под руководством которого ты смогла бы получить свидетельство о прохождении одного или двух курсов колледжа, пока выздоравливаешь. Конечно, если с этим согласятся доктора. — Он оглядел комнату. — Иначе тебе может быть очень скучно.
— Это хорошая идея.
— Я поговорю об этом с Тони.
— Почему бы тебе не взять это на себя, Дрейк? Поговори с нужными людьми в Гарварде. Запиши меня на один из тех курсов, которые собирается выбрать для себя Люк. Таким образом, когда он будет приходить сюда, мы могли бы работать вместе. — Я подумала, что в этом случае посещения Люка не стали бы такими скучными для него.
— Я посмотрю, что смогу сделать. Ты не должна недооценивать силы и влияния такого человека, как Тони. Верно, он держался довольно долгое время вдали от бизнеса, позволив управляющим вести дела в его империи игрушек. Но, куда бы я ни приходил в Бостоне, — добавил он, улыбаясь и расправив с гордостью спину и плечи, — везде слышали о Таттертонах. Простое упоминание этого имени открывает двери и заставляет людей суетиться вокруг и обращаться со мной так, как если бы я сам был миллионером.
— Такой человек, как Тони, может многому научить меня, — продолжал Дрейк. Его понесло, как автомобиль, движущийся с горки без тормозов. — Его мудрость взята им из опыта, а не только из книг. Он знает, кого следует повидать, как надо обращаться с людьми, какие использовать аргументы, особенно когда дело касается переговоров. — Дрейк засмеялся. — Готов спорить, он превосходный игрок в покер.
— Это замечательно, Дрейк. Я рада, что ты счастлив с ним. Скажи мне, однако, — спросила я, отложив остатки бутерброда в сторону, — говорит он когда-либо о моей матери и о том, что произошло между ними?
— Нет. И я его не спрашивал. Если когда и произносится имя Хевен, его лицо светлеет и он упоминает только о счастливых, замечательных вещах. Может быть, нам лучше не ворошить прошлого? Зачем сейчас вытаскивать на свет какие-то неприятные воспоминания? Подумай об этом в таком ключе, Энни, — добавил он быстро. — Что хорошего это даст кому-либо?
— Я ни на чем не настаиваю прямо сейчас, Дрейк, однако не могу оставаться здесь, не узнав многих вещей. Иногда, — сказала я, переведя свой взор на кровать, — я чувствую, будто предаю маму, позволяя Тони делать все то, что он делает для меня.
— Но, Энни, это же чепуха! Больше всего Хевен хотела бы, чтобы ты имела самые лучшие условия для выздоровления. Она никогда не стала бы отклонять то, что хорошо для тебя. Она любила тебя слишком сильно.
— Я надеюсь, что ты прав, Дрейк.
— Я знаю, что прав. Допустим, если бы все было наоборот и Тони нуждался в помощи Хевен, ты ведь не думаешь, что она оттолкнула бы его?
— Я не знаю. Она выбросила его из своего сердца так давно, и я должна узнать почему. Разве ты не видишь, что мама…
— Ну, — прогремел голос Тони, — как дела у нашего пациента?
Он вошел так быстро, что у меня возникло подозрение, а не стоял ли он около дверей, слушая наш разговор. Дрейк, казалось, не проявил никакого беспокойства. Он тут же встал, а его глаза заблестели. Было совершенно очевидно: юноша уважал и даже боготворил Тони.
— Она чувствует себя хорошо, Тони, — быстро ответил он. — Трудно было представить лучшее место для ее выздоровления.
— Прекрасно. Ты хорошо поспала, Энни?
— Да. Спасибо, Тони.
— Пожалуйста, не благодари меня. Это я должен быть благодарен тебе. Ты даже не представляешь, что сделало твое короткое пребывание в Фарти. Это место озарилось новым сиянием. Все снова посвежело и вызывает подъем сил. Даже мои старые слуги, дворецкий Куртис, повар Рай Виски стали двигаться так, словно помолодели на много лет. Поскольку они знают, что ты находишься здесь.
— Я хотела бы повидать Рая Виски. Он один из немногих людей в Фарти, о которых любила вспоминать мама.