Врата рая
Шрифт:
«Тяжелые времена старят человека так же, как непогода старит кору на дереве», — любила говорить ее бабушка из Уиллиса, та самая бабушка, которой я обязана своим именем. А еще она говорила так: «Если ты умный, то найдешь дерево, на которое и будешь опираться».
Мне было больно думать, что теперь у меня нет никого, на кого я могла бы опереться. Дрейка уже сильно захватил новый и увлекательный для него деловой мир. Люк уехал в колледж и, конечно, заполнен новыми интересами и обязанностями. Я еще не была уверена в Тони. Он был очень добр ко мне, и все же мои мысли о нем окутывали тени. Почему мама была так сильно настроена против него?
— Я вернусь через пару часов, — сказала миссис Бродфилд. — Если вы захотите пить, на ночном столе стоит стакан со свежей водой. Можете вы достать его?
— Да.
— Хорошо. Я вернусь.
Она выключила свет, плотно закрыла занавеси и покинула комнату.
Теперь, оставшись одна, я села в кровати, чтобы как следует рассмотреть комнату. Что чувствовала моя мать в первую ночь в Фарти? Она приехала, чтобы жить с людьми, которых до этого никогда не видела, которые были совершенно ей чужими, хотя и приходились родственниками. По существу, мы обе прибыли сюда как сироты: ее сделал сиротой отец, предавший ее семью, а меня сделала сиротой Смерть, завистливая, жадная Смерть, которая пришла и украла моих родителей.
Мама знала о прошлом семьи почти так же мало, как и я. Она должна была изучать Фарти, как исследователь, чтобы узнать, кто же она на самом деле. Правда, она не зависела от сиделок и прислуги и не была прикована к коляске. По крайней мере, мама имела возможность самостоятельно везде ходить и все изучать.
Я не могла ждать, пока окончательно поправлюсь, пока я снова встану на ноги. Я не могла дождаться, когда появится здесь Люк и пойдет со мной по следам наших детских мечтаний.
Люк! Как мне его не хватало, как мне были нужны его утешения. Уже несколько дней я не имела от него никаких известий, и все из-за того, что произошло тогда в больнице. Но, конечно, я вскоре получу от него что-нибудь. Я повернулась и посмотрела на ночной столик. Никакого телефона!
Телефона нет. Как же Люк сможет позвонить? Волна жара и паники залила мою грудь.
— Миссис Бродфилд! — позвала я. — Миссис Бродфилд! — Может, она уже ушла, подумав, что я заснула? — Миссис Бродфилд!
Я услышала торопливые шаги, и через мгновение она появилась.
— Что случилось? — Она включила свет.
— Миссис Бродфилд, в этой комнате нет телефона!
— Боже мой! И из-за этого вы так кричали? — Она приложила руку к своей груди.
— Пожалуйста, пусть сюда придет Тони.
— Послушайте, Энни. Я сказала вам, чтобы вы немного поспали, а вы…
— Я не буду спать, пока не увижу Тони, — упорствовала я, сложив руки под грудью, как это часто делала тетя Фанни, когда настаивала на своем. Я могла быть такой же упрямой и настойчивой, чтобы добиться своего.
— Если вы будете поступать подобным образом, вы затянете процесс излечения на многие месяцы. Возможно, вы вообще не поправитесь.
— Мне все равно. Мне нужен Тони.
— Очень хорошо. — Она повернулась на своих каблуках и вышла. Вскоре после этого я услышала шаги Тони и с трудом заняла сидячее положение.
— В чем дело, Энни? — спросил он. В его глазах была тревога.
— Тони, в этой комнате нет телефона. Я не могу никому позвонить, и никто не может позвонить мне. В больнице, как мне известно, это было сделано, потому что я плохо себя почувствовала. Но теперь я пробуду здесь какое-то время и должна иметь собственный телефон.
С лица Тони сошло напряжение. Он быстро взглянул на миссис Бродфилд, которая стояла около него с недовольным видом.
— Конечно, он у тебя будет. Со временем. Я говорил об этом с доктором непосредственно перед тем, как привезти тебя сюда. Он просил, чтобы мы подержали тебя в состоянии покоя еще немножко, а затем постепенно смягчали этот режим. Доктор Малисоф будет здесь сам послезавтра, чтобы определить, как идет выздоровление, и дать указания о том, что делать дальше.
— Но естественно, что мой разговор с Люком, или Дрейком, или с кем-то еще из моих старых друзей…
— Дрейк посетит тебя сегодня, и если Люк пожелает прийти потом, он может сделать это. Я следую предписаниям доктора, Энни. Если бы я не делал этого и с тобой что-нибудь произошло, я чувствовал бы себя виноватым.
Я уставилась на него. Он протянул руки, почти умоляя делать то, что хорошо для меня. Мне стало стыдно, и я отвела взгляд к окнам.
— Извините меня, я только… Я в чужом месте и…
— О, пожалуйста, не думай так. Это дом и твоих предков.
— Мой родовой дом?
— Здесь жили твои прабабушка, бабушка и мать. Очень скоро ты будешь чувствовать себя в Фарти по-настоящему дома. Я обещаю это.
— Простите, — снова извинилась я и уронила голову на подушку. — Я теперь посплю немного. Вы можете выключить свет.
Он подошел к кровати и поправил одеяло.
— Хорошего тебе сна.
После того как Тони ушел, я посмотрела в дверь и увидела силуэт миссис Бродфилд, освещенный из коридора. Она была похожа на часового на посту. Я решила, что она не уходит, поскольку хочет убедиться, что я собираюсь выполнить указание.
Я чувствовала себя уставшей, побежденной и потерянной. Закрыв глаза, я снова стала думать о матери, о том, как она в первый раз положила голову на подушку в этой кровати. Интересно, а размышляла ли она тогда о своей матери и о ее жизни в Фарти? Было ли столько же таинственного в прошлом моей бабушки, как и в прошлом моей мамы? Мне казалось, что я унаследовала их страхи.
Несомненно, моя бабушка Ли чувствовала себя чужой, когда ее мать, а моя прабабушка Джиллиан привезла ее сюда в первый раз. Все здесь, очевидно, было новое и свежее, краски яркими, ковры и занавеси чистыми и новыми, залы блестели и окна сияли чистотой. Везде было много слуг, садовников, горничных. Но все же, как я понимала, Ли испытывала одиночество в этой обстановке: ее оторвали от отца и привезли в Фарти, где она должна была начать новую жизнь с отчимом Тони Таттертоном.