Врата в Сатурн
Шрифт:
— Так им же, учёным то есть, запретили ковыряться в 'звёздном обруче! — сказал Юрка. — А как без этого разберёшься в его устройстве?
— Ну, не совсем… — я покачал головой. — Запрет касается только действующего «обруча», того, что нашли на Луне. А недействующий, найденный в сорок восьмом экспедицией Ефремова можно изучать сколько угодно — только вот толку от этого до сих пор было немного.
— До сих пор? — Юрка сощурился. — Значит, Гарнье сумел что-то выяснить?
— И немало. По его заказу с Земли доставили уменьшенный вариант «батута»– самый компактный из существующих, всего два метра в диаметре. Вообще-то таких «малышей» разрабатывали для перемещений на небольшие расстояния мелких объектов, в том числе, и людей в гермокостюмах…
— Это как Юлька предлагала? — перебил Кащей. — Помнишь, тогда, в Королёве?..
Я кивнул, припомнив беседу, состоявшуюся в аудитории Центра Подготовки. Тогда мы, зелёные «юниоры», вчерашние школьники и выпускники кружков юных космонавтов, повертевшись на настоящей центрифуге и познакомившись с новейшими космическими разработками, принялись фонтанировать идеями. И одной из них было высказанное Юлькой предложение перемещать людей и небольшие грузы с Земли в космос через компактные «батуты», установленные внутри орбитальных станций. Помнится, отец ответил тогда, что такие работы уже ведутся, и у нас, в СССР, и в НАСА…
— Да, опытные образцы уже готовы, их сейчас испытывают. А Гарнье как раз и дали один из них, только перемещать с его помощью людей на луну никто не собирался. «батут» установили в двухстах метрах от кратера, где находился «звёздный обруч», и стали перемещать через него всякие мелкие предметы, чтобы вызывать спонтанные срабатывания инопланетного артефакта. Его облепили датчиками, окружили камерами — и всякий раз, когда обруч' производил выброс, тщательно фиксировали сопутствующие параметры.
— А червяки больше не вылезали?
— Нет, к сожалению.
А жаль… — Юрка вздохнул. — Интересно было бы…
— Ну, извини… — я развёл руками. — так вот, всё это продолжалось около полугода. В итоге Гарнье сумел подобрать такие частоты электромагнитных и каких-то ещё полей, при которых «обруч» при срабатывании «микробатута» либо не реагировал вовсе, либо дело ограничивалось совсем уж слабыми импульсами, возникающими в плоскости его «тахионного зеркала».
— То есть у него получилось?– восхитился Юрка. — Молодец, хоть и француз…
— Ты что-то имеешь против французов? — удивился я. — А как же Поль? Нам с ним ещё к Сатурну лететь, не забыл?
— Ну, не то, чтобы имею… — мой собеседник замялся. — Просто лучше бы наши, разве нет?
— В группе Гарнье кого только не было — и его соотечественники и американцы, и наши тоже. Так что можешь на этот счёт не переживать.
— Да я и не переживаю. Наоборот, радуюсь, что они добились успеха…
— Добились, да не совсем. Астрофизики, работавшие над этой проблемой на Земле, заявили, что для пущей уверенности надо повторить серию экспериментов не на поверхности Луны, а в пространстве. Для этого «обруч» надо поднять на орбиту луны, расположить рядом «микробатут» и заново откатать серию перебросок. Гарнье не был в восторге от этого предложения, он уверял коллег, что всё и так очевидно — но в итоге вынужден был согласиться.
— А куда бы он делся? — Юрка ухмыльнулся. — И кто, для этого ему понадобился «Тихо Браге»?
— Никуда. — согласился я. — Француз за каких-то две недели разработал программу исследования связки «обруч»-«микробатут» на орбите Луны. Для того, чтобы забросить туда артефакт и всё прочее, потребное для экспериментов, решено было переоборудовать «Тихо Браге». Заодно на корабле смонтировали комплекс датчиков и контрольно-измерительной аппаратуры, с помощью которых учёные могли бы вести наблюдения, оставаясь на безопасном расстоянии.
— Так для этого и забирают сейчас «Тихо Браге»?
— Не спеши, а? — попросил я. — Корабль, как и было запланировано, поднял «обруч» и всё прочее на орбиту, а дальше дело застопорилось — земные учёные хотели ещё раз проанализировать полученные раньше данные, а «Тихо Браге», чтобы не простаивать, работал пока на околоземных рейсах. Например — перебросил нас с тобой сюда, на «Звезду КЭЦ».
Юрка озадаченно нахмурился.
— И всё это тебе Гарнье объяснил сегодня?
— Он самый.
— А зачем ему понадобился «Тихо Браге», не сказал? Опять надо перетащить «звёздный обруч» на другую орбиту?
— Угадал. — я ухмыльнулся. — Только на самом деле всё куда интереснее. Дело в том, что аппаратура, установленная на «обруче», стала передавать какие-то странные сигналы. Гарнье пытался установить связь с прибытиями и отбытиями через «батут» на «Звезде КЭЦ», но ничего у него не вышло. Вот он и предположил, что в Пространстве артефакт действует как- то иначе, не как на поверхности Луны, и решил на всякий случай поднять его на более высокую орбиту — и сам «обруч», и экспериментальный «микробатут». А единственный корабль, который имеет подходящее для этого оборудования — это «Тихо Браге».
— Могли бы и «крабами» оттащить… — проворчал Кащей. Или этими новыми «омарами», у них тут есть четыре штуки.
— Это на три тысячи километров-то? Сейчас «обруч» висит на той же опорной орбите, что и «Звезда КЭЦ», с афелием в двести двадцать километров, на такие расстояния «крабы» не летают даже с дополнительными баками.
— Три тысячи? — Юрка присвистнул от удивления. — на кой Гарнье понадобилось так высоко забираться?
— Говорит: из соображений безопасности.
— Ну, не знаю… — проворчал Юрка. — Перестраховщик он твой Гарнье, одно слово — француз…
— Уж кому-кому, а тебе грех жаловаться! — я добавил в голос толику ехидства. — Если бы не этот «перестраховщик» — мы бы просквозили прямиком к «Заре», без захода на станцию, и не встретился бы ты со своей ненаглядной скрипачкой!
Браслет на моём запястье пискнул, и сразу заверещал сигнал внутренней связи. Юрка торопливо хлопнул ладонью по клавише.
— Монахов и Кащеев? — зазвучал из никелированной решётки приятный женский голос. — Вас ждут у третьего шлюза. «Тихо Браге» отбывает в четырнадцать-тридцать, но капитан просил быть на борту хотя бы за полчаса. Так что, не опаздывайте!