Врата ведьмы (Др. издание)
Шрифт:
Не успели королевские стражники и глазом моргнуть, Крал уже прыгнул на старика д’варфа и оторвал поднятую для защиты руку. Король заревел от боли и ужаса, опрокидываясь спиной на Ледяной Трон.
— Нет! Ведь мы служим одному Властелину!
Губы Крала приподнялись, обнажая длинные клыки.
— Нет! — кричал д’варф.
Горец вновь прыгнул с рычанием, которое эхом раскатилось по всему залу, и приземлился на карлике, глубоко вонзив в него когти. Король дернулся. Крал чувствовал запах его страха, слышал, как трепещут оба сердца желанной добычи.
— Умоляю…
Довершая победу, горец вырвал горло короля. Алые капли оросили Ледяной Трон, сладостно омочили язык. Рот жертвы открывался и закрывался, словно от удушья, а потом жизнь погасла в его глазах.
Довольный Крал отбросил труп, запрыгнул на трон и уселся, облизывая окровавленную морду. Оглядев зал, издал победный рев, утверждая права на родовой замок.
Стражники застыли, а после, сломленные гибелью короля, кинулись наутек. Но не все. Ближайшие телохранители старого д’варфа, горя жаждой мести, бросились вперед.
Крал встретил их атаку, в один миг расстроив ряды нападавших. Он вовсю использовал магию оборотней, перетекая из одного тела в другое, уворачиваясь от мечей и топоров. Позади него оставались лишь мертвые изувеченные тела. Проносясь по залу из конца в конец, горец не только убивал осмелившихся поднять на него оружие, но и настигал д’варфов, ищущих спасения в бегстве, валил их с ног, вырывал еще теплые сердца и глотал их.
Вскоре гранитный пол стал липким от крови. Никакого движения, лишь зверь, пробирающийся среди мертвых тел, и одинокий островок уцелевших, которых защищал неистовый вихрь. Крал поднял морду и фыркнул. Но ветер уносил запахи.
Он подошел к отряду, низко опустив рычащую голову.
Едва он приблизился, ветры улеглись. Горец оказался лицом к лицу с Тайрусом. По одну сторону от мриланского лорда стоял Мерик, по другую — Ни’лан. Могвид и Фардейл скрывались за их спинами, рядом с распростертым телом Мисилл.
Но Крал не видел ничего, кроме своего топора.
Тайрус, не обращая внимания на предупреждающий рык, сорвал кожу си’луры с обуха. Снова горец ощутил, каково это — терять власть над магией. Его плоть приняла человеческий облик. Обнаженный Крал поднялся на ноги, протянул руку:
— Верни мой топор.
— Вначале поклянись, горец. — Тайрус выставил перед собой меч.
Понимая, что ему не одолеть голыми руками вооруженного принца, Крал опустил руку.
— В чем?
— Мы помогли тебе вернуть наследный трон и родовые земли. — Мриланец острием меча обвел зал.
— Я признаю вашу помощь. — Крал смотрел на тело Мисилл. — Темный я Страж или нет, но я знаю цену крови, уплаченной здесь. Вы можете уйти свободно. Ни одному из вас я не причиню вреда.
— Цена сделки не наши жизни.
— Не только наши жизни, он хочет сказать, — пискнул Могвид из-за спины Тайруса.
Принц будто и не заметил выкрика тощего человечка.
— Я верну тебе топор, — продолжал он, — если ты поклянешься вначале обрушить его на гриффина.
Крал оглянулся. Омерзительные врата Вейра все еще возвышались рядом с Ледяным Троном. Статуя широко раскинула крылья, сквозь черные клыки распахнутой пасти вырывался беззвучный рык. Глаза горели алым пламенем. Горец почти ощущал, как Темный Властелин с негодованием смотрит на него, но отступать не собирался. Никогда Цитадель не будет свободна, никогда в нее не сможет войти его народ, пока здесь стоит изваяние гриффина.
— Я исполню твою просьбу, — повернулся он к Тайрусу.
— Будь осторожен, Крал, — шагнула вперед Ни’лан. — Сам не прикасайся к статуе ни в коем случае. Она может впитать твою магию стихий, вытянуть все силы из твоего тела.
— Я понимаю.
Он повторно протянул ладонь, но Тайрус колебался.
— Поклянись.
— Клянусь, — вздохнул горец. — Клянусь Ледяным Троном и моей кровью потомка клана Пламени Сенты.
Все еще сомневающийся принц положил топор на пол и толкнул его к ногам Крала по скользкому от крови граниту.
Нагнувшись, Крал подхватил топор, крепко сжал рукоять.
— Почему ты решил, что у меня получится?
Тайрус посмотрел на Мисилл, потом опять на горца.
— Пророчество.
Крал прищурился. Он помнил слова погибшего короля Райя. Мисилл должна была пролить кровь, а он — вернуть корону своего народа. Только вместе они могли одержать подлинную победу. Горец кивнул и повернулся к гриффину.
— Давайте доведем дело до конца.
Могвид видел, как голый человек пересек зал. Глаза его спутников были прикованы к горцу. Но у Могвида имелись собственные заботы. Что ему за дело до древних тронов и врат Вейра? Он отправился в путь, чтобы избавиться от проклятия, которое сковало его и Фардейла.
Пророчество…
Должно быть, всем предсказаниям короля Райя суждено исполниться нынче ночью. Мисилл погибла. Крал вернул свою вотчину. А как же пророчества, касавшиеся оборотней-близнецов?
«Придут двое скованных, один уйдет целым».
Пока все следили за Кралом, Могвид тихонько подобрался к телу воительницы. Коснулся полы ее плаща, откинул ее. Совершенно очевидно, что пророчества о Мисилл и Крале связаны. Значит, правомерно предположить, что и разгадка предсказания о Могвиде и Фардейле где-то рядом. Три объединенных пророчества, словно свернувшаяся в клубок змея.
Сдвинув плащ с мертвого тела женщины, он увидел то, что искал. Крошечный пака’голо все еще обвивался вокруг предплечья Мисилл.
Вот он — источник перерождения, и воительница больше никогда к нему не прибегнет. Так почему бы его не присвоить?
Очень осторожно он протянул руку к маленькой гадюке. Крошечный язык высунулся ему навстречу. Могвид позволил змее ощупать кончик его пальца раздвоенным язычком, а потом медленно приблизил ладонь. Почуяв его тепло и живой запах, пака’голо подполз к нему.