Врата ведьмы (Др. издание)
Шрифт:
Тесно связанная со своей музыкой, она ощущала, что песня распространяется вдаль и вширь. Она так усердно перебирала струны, что в зале проявились тонкие нити силы, сверкая в полумраке. Они притягивались к вратам гриффина, скручивались в водовороты, обвивались вокруг статуи и пропадали в черном омуте. Ни’лан чувствовала ненасытный голод и враждебность в самой сущности гриффина.
В ужасе отшатнувшись, она попыталась направить музыку мимо изваяния, но поняла, что не в силах противостоять притяжению. Нифай задергалась, как рыба на леске. Она ударила по струнам последний раз и замолчала, но было поздно — нити силы соединили ее с вратами Вейра. Нифай чувствовала, что ее стихийная сущность притягивается к статуе гриффина.
— Ни’лан, — проговорил позади Мерик. — Что с тобой?
— Врата… — Она задыхалась, пошатывалась, лютня выпала из дрожащих пальцев, но элв’ин подхватил инструмент. — Я прикоснулась к ним своей магией. И… И теперь не могу вырваться на свободу…
— Чем я могу помочь? — Принц подхватил ее под руки.
Нифай покачала головой. В ее глазах мерк свет.
— Я… Я пропала. Спаси малыша…
Вдруг перед ее взором промелькнула черная тень. Вначале Ни’лан решила, что это ей кажется, но свистящий голос не умолкал.
— Так вот как ты оберегаешь моего ребенка?
Мерик оттащил нифай в сторону.
Облако тьмы сгустилось и обратилось в Цесилию, Темного Стража и грима.
— Я не позволю им навредить моему ребенку — даже ради отмщения за жестокость земли. — Она балансировала на грани отчаяния и безумия. — Сестры, придите ко мне!
Из затененных углов зала рванулись призраки, привлеченные переливами мелодии Ни’лан. Клочья тьмы метались в воздухе, словно по воле невидимого ветра. Там, где они пролетали, раздавались крики, д’варфы падали замертво. Тела с галерей сыпались на головы тех, кто стоял внизу.
Все больше и больше темного тумана вливалось в тронный зал. Все больше и больше гримов набрасывалось на добычу. Д’варфы извивались и корчились на полу. Стража сомкнулась вокруг трона, защищая своего короля.
Мисилл и Тайрус придвинулись ближе к спутникам, подальше от Цесилии.
Ни’лан вдруг безвольно осела, навалившись всем весом на Мерика.
— Что с ней? — нахмурилась Мисилл.
— Она умирает, — ответил элв’ин и одним прыжком поравнялся с Цесилией. — Ты можешь остановить это?
Та качнулась к нему.
— Зачем?
— Изваяние высасывает магию из Ни’лан. — Мерик указал на гриффина. — Из ее тела, из ее лютни, из ее души. Как только она умрет, погибнет душа последнего дерева вашего леса. И как только она уйдет, без сомнения, погибнет и ребенок. Если ты любишь своего малыша, если тебе дорого будущее твоего народа, останови это.
Тьма позади Цесилии взметнулась, будто грязный плащ. Ее голос возвысился до сдавленного крика.
— Я… Я не знаю, смогу ли я…
— А ты попробуй!
Из последних сил протянув руку, Ни’лан погладила малыша по голове.
— Пожалуйста…
Цесилия склонилась к ней, протянув темную руку. Совершенно ослабевшая нифай не пыталась отодвинуться. Ледяной ветерок скользнул по ее щеке.
— Как ты красива, — прошелестел призрак. — Я хочу получше рассмотреть тебя.
Слов у Ни’лан уже не оставалось. Она умоляла взглядом.
— Неважно, какова будет расплата, — отвернулась Цесилия, — но я предпочитаю, чтобы мой малыш был таким же чистым, как ты, а не таким темным, как его мать.
Призрак вновь обернулся темным облаком и взмыл к потолку, издав вопль грима. По всему залу бессчетное количество теней замерли на лету, бросив изувеченную и растерзанную добычу. Они понеслись к своей предводительнице. Тьма нарастала, покрыв весь свод.
Д’варфы корчились на полу.
— Сестры, пришла пора положить конец нашим страданиям, — донесся голос из клокочущего тумана. — Мы не созданы для этого мира.
Связанная с призраками узами, такими же древними, как и ее дерево, Ни’лан поняла, что сейчас произойдет.
— Нет! — пыталась она выкрикнуть, но из горла вырвалось лишь еле слышное шипение.
Ее пересохшие губы лопнули, и кровь заструилась по подбородку. Нифай была на грани обморока.
— Так последуйте за мной, сестры, в огонь! Давайте принесем жертву во имя искупления за грехи прошлого! — пронзительно взвыл голос из плотного клубка гримов.
Спутники Ни’лан упали рядом с ней на колени, прижимая ладони к ушам, чтобы хоть как-то защититься от оглушительного крика. Даже король-д’варф осел без чувств на троне.
Несмотря на шум, нифай различила голос Цесилии:
— Во имя Лок’ай’херы, во имя последнего древесного семени, за мной!
Несколько теней отделились от скопища и стремительно кинулись к статуе. Какое-то мгновение Ни’лан ощущала на себе пристальный взгляд из мглистого тумана.
— Защити моего ребенка, девочка… — прошептал голос в ее голове. А потом более плотная тень кинулась к изваянию и нырнула в распахнутую пасть гриффина с криком: — За мной!
Последние слова хранительницы Лок’ай’херы словно подтолкнули гримов. Сплошной поток тьмы затопил статую, словно черный водопад.
— Нет! — закричал король д’варфов, вскакивая на ноги. — Остановите их!
Но кто способен удержать туман? Гримы один за другим скрывались в ненасытной утробе чудовища. Его бездонная пасть поглощала их, втягивала стихийную магию без остатка.
— Остановите! — бесновался старик.
Ни’лан почувствовала, что тонкая нить силы, соединяющая ее с изваянием, сгорает в волнах волшебства, накатившегося на врата Вейра. Когда большая часть гримов со стонами исчезла в брюхе гриффина, нить лопнула, отбросив нифай назад, будто порванный поводок. Задыхаясь, она пыталась подняться.