Врата ведьмы
Шрифт:
— Я знаю тебя, — проговорила Нилан, вспомнив скрипучий голос. — Ты призрак, завладевший королем Раем.
Призрак улыбнулся шире, при этом источая больше холода.
— Ах, да… Было приятно снова примерить человеческую плоть. — Она взглянула на Лорда Тайруса. — Даже такую заплесневелую и отвратительную, как у того старика.
Мрилианский принц рванул вперед, но Крал остановил его.
— У тебя нет оружия, которое может поразить иллгарда, — предостерег горец, схватив принца за локоть.
Призрак проигнорировал обоих мужчин и снова обратил взгляд на Нилан.
— Так же, как ты знаешь меня, я знаю тебя, Нилан. — Из мглистых губ вырвался невеселый смешок. — Ты удивила меня там, в замке. Не думала, что ты сможешь выбраться из его гранитных стен. Но сейчас у меня есть время разобраться с тобой. Черный Корень дал мне силы против твоей чудесной песенки.
— Тебе не справиться с нами, — предупредила Нилан. — Я буду бороться до последней искры жизни, теплящейся во мне.
Это вызвало новый приступ смеха.
— Ты стала совсем большой, малышка. Но не ты мне нужна. — Взгляд фигуры скользнул к ребенку в руках Мишель, затем снова к Нилан. — Мне нужен мальчик… Мой мальчик.
Нилан резко отшатнулась.
— Твой мальчик?
И снова смех.
— Ты же сказала, что знаешь меня, Нилан. — Дымчатая фигура уплотнилась, обретая знакомые черты.
— Сеселия, — выдохнула ошеломленная Нилан.
Родрико сделал шаг вперед.
— Хранительница Рощи.
Нилан застонала. Неудивительно, что ее песня сорвалась. Возраст Сеселии исчислялся столетиями, прежде чем она подверглась разложению. Она была мудрейшей из нимфаи, полной знания и коварства.
Призрак сверху вниз посмотрел на лесника.
— Ты все еще здесь? — Она скользнула ближе.
Родрико поднял палку.
— Нет! — вскрикнула Нилан.
Ветка прорезала мглистую женщину. Вновь вспыхнул фиолетовый свет, но на этот раз он не причинил призраку никакого вреда. Сеселия улыбнулась, взглянув на деревянную палку, торчащую из ее груди.
— Дух твоего дерева не может причинить мне вреда. Наши души слились. Мы — единое целое. — Из ее груди протянулись мглистые побеги и нежно обвили ветку.
— Назад, Родрико! — приказала Нилан.
— Я… я не могу двинуться…
Призрак улыбнулся.
— Я чую в древесине твой дух, смелый рыцарь. Оно питалось тобой? Какой жестокий поступок — медленно и неумолимо вытягивать жизнь. Позволь мне доказать благосклонность некой Темной личности. — Побеги судорожно обхватили ветку, Родрико упал на колени.
За мгновение жизнь лесника была высосана чудовищным призраком через ветку. Он сморщился с застывшим на губах криком, затем замертво обрушился на заснеженную землю — свернутая, пустая оболочка. Древесная ветка обратилась в его руках в пепел.
— Как неприятно. Так мало жизни в нем осталось, — заскулила демонесса, отбрасывая ветку. — Она всего лишь разожгло мой аппетит.
Нилан почувствовала, как ее ноги слабеют.
— Семья Родрико служила тебе на протяжении столетий. Что ты наделала?
Крал появился рядом с ней, подхватывая.
— Не ищи здесь ответов. Она предалась Черному Сердцу, скривилась по его воле.
— Скривилась? — Лес огласился ее горьким смехом. — Оглядись вокруг, горец. Сама Земля искривила мой лес. Горечь потери… невозможно представить. И когда умирающее дерево Нилан призвало меня, боль выросла в сотни раз. Я не могла вынести этого — прикосновения моей зараженной души к ее чистому духу. — В небо взмыл скорбный крик.
Товарищи Нилан при этом отчаянном крике упали на колени. Осталась стоять одна Нилан.
Причитания Сеселии медленно затихали вдали. Она продолжила уже спокойнее:
— Черный Корень нашел меня, слабую и беспомощную. Я позволила сделать ему все, что он хотел. Разве это уже имело значение? После я была только рада. Прикосновение Черного Корня расплело все спутанное проклятием Земли. Его огонь вернул мне разум и открыл мне имя истинного врага.
— И что же это за враг? — спросила Нилан.
Призрак зло уставился на нее.
— Земля, моя милая! Жестокая, суровая, ничего не прощающая Земля. Черный Корень обещал возмездие. Я использовала все мастерство, чтобы привести Ужас к взаимодействию, разрушить Северную Стену, сторожить проходы к горам. Ничто не должно мешать его замыслу.
Нилан замерла, ошеломленная.
Мишель заговорила, все еще стоя на коленях в снегу.
— Что он планирует сделать?
В глазах Сеселии отразилось безумие.
— Он заставит Землю выть так же, как воют сейчас мои сестры. Скрутит ее так же, как она скрутила мой чудесный лес.
Помедлив немного от изумления, Мишель поднялась.
— И что с этим ребенком? Какая роль уготована ему?
Этот вопрос, казалось, заставил демонессу содрогнуться. Ее взгляд устремился на завернутого в руках Мишель ребенка.
— Он… он мой.
Мишель сохранила спокойствие, затем прошептала:
— Темный Лорд не знает о твоем ребенке, ведь так? Ты скрываешь его от хозяина.
Фигура задрожала.
— Он… он мой, — повторила она.
— Чистая частица тебя, — настаивала Мишель.
Края мглы начали блекнуть.
Нилан выступила вперед. Пришло время воспользоваться ее слабостью. Она нежно тронула струны лютни. Музыка прозвучала так тихо, что человеческое ухо не могло расслышать ее. Она затянула древнюю песню — о рождении и смерти, о круге жизни. Приведенный в смятение призрак, казалось, не осознавал пения.
— Позволь нам забрать отсюда ребенка, — настаивала Мишель. — Отнести его туда, где болезнь не достанет его.
Призрак колебался, превращаясь из женщины в облако.