Враждебная тайга
Шрифт:
– Ладно, - смилостивился толстый, - Пока всем разойтись, а ты, Лагшин, молодец, хорошо лабаешь, можешь валить в расположение.
Пока солдаты наслаждались неожиданным перерывом, «дедушки» принялись беседовать о личном.
– Слышь, Витек, - спросил с ехидцей толстый, - А хотел бы ты жену «старлея» в натуральном виде без одежды увидеть?
– Как это? – проявил живой интерес худой, ещё пару секунд назад он едва не заснул.
– Очень просто, - пояснил толстый, - Вчера мы с нашим прапором самогона бухнули. Его расперло капитально, и он давай мне загонять о том, о сем, заодно
– Во извращенец наш Нетупейко! – воскликнул Витек.
– Ну, так как, - спросил толстый, - Идешь со мной в субботу в котельную?
– Базаров нет, Санек!
– Значит, доживем до субботы!
«Дедушки» погрузились в дрему, но вдруг худой громко спросил:
– Слышь, Санек, а когда мы в бане моемся, он случаем за нами не подглядывает из этой котельной?
– Кто «он»? – переспросил толстый.
– Прапор, кто же еще!
– Не знаю…
Спустя секунду оба «дедушки» впились в свои животы и, гогоча, покатились по траве. Солдаты облегченно вздохнули, если «деды» смеются, значит, у них хорошее настроение и есть шанс, что строевая продлится недолго. Но все надежды рухнули с появлением Нетупейко, принявшего уже третий раз свои «боевые» двести грамм самогона.
– Витек! Санек!
– забасил он и воздух наполнился запахом «первача», - Я думал, что вы «деды» настоящие, а вы … (остальные его слова не подлежали никакой цензурной обработке).
– А в чем дело, товарищ прапорщик? – в один голос спросили оскорбленные «дедушки».
– Я только что имел возможность наблюдать «бычок» возле моих складов!
– Все ясно, товарищ прапорщик, - вскочили «дедушки», - Виновных найдем, накажем, «бычок» ликвидируем.
– А ну, становись! – заорал Витек.
Отделение еще не знало о произошедшем ЧП, но по дикому крику поняли, что неприятности этого дня обрели свое мучительное продолжение.
16:07
«Дедушки» были очень злы, еще бы их, почти «дембелей», покрыл матом придурок – прапорщик. Такое безнаказанным остаться не могло. Отделение отлично это понимало и с унылой покорностью ожидало наказания за не ясно, кем брошенный окурок.
– В общем так, - объявил Санек, - Если через минуту не отыщется виноватый, пострадают все.
– Это не мы, - попытался оправдаться сержант Карликов, - Мы весь день тут маршируем.
– Это ты прапору расскажешь, - отрезал Витек, - Время пошло.
Понятно, что никто вину на себя брать не захотел.
– Ясно, - желчно произнес Санек, - Солдатская солидарность, но ничего, сейчас разберемся. Курящие, шаг вперед!
Более половины нехотя выполнили приказ.
– Все некурящие упали на кулаки, все курящие копают яму метр на метр, - распоряжался толстый.
Яму вырыли быстро под проклятие и мат некурящих, которым приходилось стоять на кулаках на земле, усеянной щебенкой. Лагшин принес пустой коробок, в который и поместили злосчастный «бычок».
– Начинаем похороны его величества «бычка», - возвестил Витек, - Карликов будет священником, Лагшин толкнет речь об усопшем, Дугунский и Золотарев – могильщики, остальные изображают оркестр, а некурящие по-прежнему стоят на кулаках!
Начались «похороны бычка». Карликов, размахивая снятым сапогом, изображавшим кадило, выкрикивал набор церковных слов ему известных, Дугунский и Золотарев бережно шагали к яме, держа коробок за уголки, остальные, как могли, звуками изображали траурную музыку. Уже у самой ямы ефрейтор Лагшин хотел «толкнуть» речь об усопшем, как вдруг опять появился прапорщик и, глядя на церемонию, спросил:
– Это что за безобразие тут производится?
– «Бычка» хороним, - пояснил происходящее Витек.
– А-а, - протянул Нетупейко, и всем стало ясно, что он уже в пятый раз приложился к самогону. Всем было хорошо известно, после пятого стакана прапорщик становился исключительно добрым, - Завершайте, хлопцы, ваш маскарад. Это же я бросил окурок!
– Отбой, - скомандовали «дедушки», - Яму закопать, всем разойтись.
18:09
Ужин шел, как обычно. Рябинин вяло ковырял ложкой кашу, Отехов соблюдал субординацию и молча наблюдал за вызывающим поведением жены, Нетупейко, пребывавший в веселом подпитии и в исключительном расположении духа, сыпал свои знаменитые матерные анекдоты.
Рябинин вяло реагировал на выступления прапорщика, лишь изредка грустно улыбаясь, старший лейтенант и вовсе настороженно молчал, считая неуместным смех во время такого важно уставного мероприятия, как прием пищи. Зато жена его хохотала во всю, поощряя Нетупейко к новым порциям «ядреного» армейского юмора.
Капитан смотрел в окно и равнодушно думал: «Вот и еще один день добил, уже почти вечер…». Когда ужин закончился, он встал из-за стола и сказал Нетупейко:
– Зайдите сегодня ко мне. Я вам дам кое-какие инструкции относительно завтрашней поездки.
18:59
Было уже ясно, что рядовому Максимюку не удастся благополучно сдать дежурство по роте. Он получил кучу замечаний и два наряда вне очереди. Более того, главный его мучитель – старший лейтенант Отехов не поленился и лично с особой тщательностью и придирчивостью осмотреть «места оправления личного состава», где имелось множество недоработок.
После осмотра туалета Отехов вызвал сержанта Карликова и объявил ему, что Максимюк заступает на дежурство на вторые сутки подряд. Сержант должен был лично контролировать дежурного и подготовить его по части знания устава. Когда «старлей» ушел, «дедушки» заявили Карликову:
– Ты свободен, воспитание «духов» – это наша задача. А ты, Максимюк, слушай сюда: завтра утором мы заходим в сортир, глядим и удивляемся, как все чисто.
– А лично я, - добавил Санек, - Когда сяду на очко, то должен увидеть в отражении свой зад. И смотри, Максимюк, не зли «дедушек», а то проведем тебе такую воспитательно-профилактическую работу, что и в медсанчасти не соберут.
19:56
Рябинин и Нетупейко каждый вечер проводили вместе и не потому, что были друзьями, просто так было удобно обоим. Пить в одиночестве им не хотелось. Вот они и объединялись в компанию. Рябинину до глубины души было отвратительно общество «солдафона без мозгов», как он называл своего собутыльника, но пить одному было еще противнее.