Враждебная тайга
Шрифт:
Южный нехотя вошел в распахнутые железные ворота, откуда на него дохнуло смесью бензина, масла и горячего металла. В углу стоял вычищенный до блеска «УАЗ», а в стороне вырисовывался силуэт грузовика с отброшенным капотом. Оттуда доносились скоблящие звуки и отборный шоферский мат, гулко отдававшийся под потолком. Старший сержант зевнул и крикнул:
– Личный состав, стройся!
Послышался топот босых пяток, на свет появился босой и голый по пояс водитель в промасленных штанах, весь перемазанный маслом и соляркой. Несмотря на свой нестроевой вид, он встал по стойке «смирно». Южный недовольно поглядел на него и произнес:
– Докладывай, Суткин.
Водитель сделал шаг вперед и во всю мощь своих легких завопил:
– Товарищ старший сержант, весь личный состав ПМК по вашему приказанию выстроен, больных и лиц незаконно отсутствующих нет!
Южный чихнул, то был верный знак, что он с великого похмелья и явно не в духе, и пробасил:
– На первый – второй рассчитайсь!
Рядовой Суткин повернул голову налево, выкрикнув слово «первый», затем повернул ее направо с криком «второй». Это повторялось до тех пор, пока Южный не оглох от метавшегося в узком пространстве эха, он махнул рукой.
– Расчет окончен! – обрадовался водитель.
– Внимание, зачитываю боевой приказ, - торжественно продекламировал сержант, - Завтра в восемь ноль-ноль по местному времени уходит грузовик «Урал» за продовольствием в город. От нашей части поедет, - Южный изобразил мучительную задумчивость. – Эта великая честь выпала рядовому Суткину!
– Ура-а! – закричал тот.
– Завтра выше упомянутая машина в вышеупомянутое время должна быть новее, чем на заводском конвейере.
– Есть! – опять крикнул Суткин и шмыгнул в темноту, спустя несколько секунд гараж вновь наполнился звуками скоблежки и отборным матом.
9:04
Старший лейтенант Отехов являл собой образ человека-функции, выполнявшего все, везде и всегда согласно принятым правилам и инструкциям. С самого раннего детства он во всех делах руководствовался инструкциями начальства и следовал своим строго намеченным планам.
Административные способности, исполнительность и беспрекословное подчинение не могло остаться незамеченным, поэтому карьера его по существу началась еще в первом классе. Сначала лучший ученик Саша Отехов стал звеньевым, затем старостой класса, после председателем совета дружины, а в девятом классе «главным» комсомольцем школы.
Одноклассники нисколько не завидовали ему, просто не любили или презирали. Лучший комсомолец города, золотой медалист, член различных обществ и товариществ, перворазрядник по нескольким видам спорта – он был полнейшим изгоем среди сверстников. Однако это его совсем не волновало при поступлении в военное училище.
Там продвижение Отехова продолжилось как по спирали – вступление в ряды КПСС, должность командира отделения. А после заместителя командира взвода в звании старшего сержанта. Он был лучшим курсантом по строевой и политической подготовке, спортсменом – перворазрядником, вечно участвовал во всевозможных смотрах, олимпиадах, слетах, а заодно стал «информатором» КГБ.
Однокурсники вычислили «стукача» и объявили всеобщий бойкот, поэтому курсант Отехов провел последние два года учебы в полнейшей изоляции. Но и это не волновало его – он уже планировал свою дальнейшую службу. На пятом курсе случилась с ним большая неприятность – неудачное падение с высоты, обернувшаяся переломом голени.
Последний год обучения прошел в лечении и реабилитации, диплома с отличием, дающего звание сразу старшего лейтенанта и большие льготы, не получилось. Но и тут Отехов не спасовал, а просто составил новый план на жизнь и принялся его осуществлять. Шел печально известный тысяча девятьсот девяносто первый год, когда страна узнала новые слова «путч», ГКЧП, «Россия», «свобода».
Эра коммунизма и всего связанного с ней рухнула. Вот это была действительно катастрофа – все усилия, унижения, старания, все блистательные перспективы на будущее улетучились в один миг – Александр Отехов вышел из стен училища обыкновенным лейтенантом. Да, его личное дело пестрело похвалами, наградами, поощрениями и представлениями, но все они был связаны с партийным прошлым, а это никого не интересовало.
Орехов, сброшенный с карьерного Олимпа, рук не опускал. Он сумел отыскать перспективное на его взгляд распределение – пять лет службы в далекой бурятской глуши, а потом новое место уже под Новгородом в звании капитана. Отехов был согласен похоронить пять лучших лет в таежной глуши ради внеочередных звездочек, но для исполнения этого плана была необходима жена по профессии повар-кулинар.
Молодой лейтенант собрал все необходимые справки о выпускницах местного ПТУ, выбрал одну «не запятнанную» кандидатуру, «чистую» по морально-идеологическим показателям и отправился прямо к ее родителям со своими лучшими характеристиками, грамотами, похвальными листами и прочими регалиями.
Родители невесты – работяги старой закалки без малейших колебаний дали согласие на брак своей дочери с красивым лейтенантом в золотых погонах и парадной форме с безупречным партийным воспитанием. Самой Наталье тоже глянулся образованный с развитой речью офицер, так красочно рисовавший их будущее.
Нет, абсолютно никаких чувств она к нему не испытывала, но он был лучше, чем прочие ее знакомые – сплошь алкоголики и наркоманы, мечтавшие только о выпивке, дозе, большой и вечной халяве, мотоциклах. Так и началась семейная жизнь и служба лейтенанта Отехова.
Свою третью звёздочку он получил, как и полагается – уже на втором году службы. Уставного офицера быстро заприметило начальство и определило на капитанскую должность. Своё очередное звание Отехов должен был получить этой весной.
Но ещё зимой стало известно о расформировании части, должность его упразднялась, а вместе с ней рушились надежды на капитанство. Хуже всего, что Отехова оставили тут на определенный срок да ещё в должности командира взвода! Дослужиться до «старлея» и самой низкой офицерской должности он мог где угодно, для этого не стоило забираться в таёжные дебри!
Судьба в очередной раз посмеялась над ним. Теперь у Отехова был план, содержащий всего один единственный пункт – как можно скорее перевестись из этой треклятой части, до сих пор числившейся секретной. Бесперспективная служба до крайности угнетала «старлея».