Враждебная тайга
Шрифт:
– Вольгул, - взмолился Утиляк, глядя на озаренные розовым светом горы, куда медленно закатывалось солнце. – Нет ли у тебя заклинания, чтобы усилить огонь, у меня дурные предчувствия.
– На тебя тоже это нашло? – в свою очередь спросил тот.
– Не знаю, как объяснить, но что-то плохое приближается к нам из глубины тайги.
– Твои предчувствия тебя не обманули, - сказал Вольгул и указал на темнеющую массу впереди.
– Там действительно что-то есть, и оно приближается к нам.
– Так поторопи же огонь!
– Я постараюсь…
Тайга, 9 км от Косого моста. 20:31.
Они рухнули оба одновременно, даже не выбрав места помягче. Просто рухнули на камни, траву, шишки, ветки. Свистящее, клокочущее дыхание звонче, чем у астматиков, наполнило окружающее их пространство. Они дышали, широко открытыми ртами, свистяще заглатывая воздух и хрипло выдыхая его.
Их грудные клетки за секунду успевали вогнуться едва ли не до позвонков и выгнуться дугой. Их волосы были мокрее воды, лица бордово-красные с набухшими венами, опухшие языки, твердые, непослушные, сухие, как напильники, пытались хоть как-то увлажнить спекшиеся губы.
Глаза, потускневшие и запавшие в орбиты глазниц, с налившимися прожилками крови бессмысленно уставились в серое вечернее небо. Их одежда взмокла от пота, а изо рта шел пар, их ноги налились тугим свинцом, а ватные тела отдавались острейшей болью при малейшем движении.
Холодная земля забирала тепло, камни и сухие ветки больно врезались в кожу, но они не обращали на это внимания. Они дышали, хватая воздух, дышали, дышали…
Тайга. 20:50.
«Урал» ревел, как рвущийся в бой зверь, но Рябинину приходилось сдерживать порывы своего стального коня. Так как ухабистая дорога не позволяла мотору развивать полной мощности. Становилось совсем темно, и капитан включил фары. Темнеющую тайгу освещал трясущийся свет мощных прожекторов.
– Главное, - успеть до темна, - твердил себе Рябинин. – Эта хреновина приходит ночью и только в тайге… Надеюсь, что успею из нее выбраться.
Рябинин не видел, как лейтенант набирался сил, вися под передними колесами, и тем быстрее он оживал, чем быстрее садилось солнце. Вот его глаза вспыхнули зелёным светом, и он, криво усмехнувшись, попытался приподняться, чтобы влезть на капот. В этот момент «Урал» подскочил на кочке, и Отехов плюхнулся на землю.
Его не раздавило, более того, он успел вцепиться в замок для прицепа и со сверхъестественной легкостью добраться до борта кузова и перекинуть туда свое порядком избитое тело. В ту же секунду «Урал» резко повернул влево. Объезжая брошенный «УАЗ», старшего лейтенанта подбросило и он, наткнувшись на какой-то оцинкованный ящик виском, как тряпичная кукла, отлетел в угол.
У Рябинина не было времени ломать голову над тем, каким образом тут очутился «УАЗ» с распахнутыми дверями. Он лишь тревожно смотрел на заходящее солнце и тот отрезок, что оно должно пройти, прежде чем закатиться оно за горные хребты. Отрезок этот оказался ничтожно малым по сравнению с отрезком дороги, по которому еще предстояло ехать до Косого моста.
Тайга. 21:07.
Они уже не бежали, а просто волочили ноги, дико хрипя и толкая непослушные тела вперед. Их выражения лиц были лишены всякого смысла, а движения носили мученически-рефлекторный характер. Они вновь упали и, свистя, жадно втягивали в себя воздух.
В горле их что-то клокотало, сердце выпрыгивало из груди, легкие лопались от напряжения, в правом боку, будто битого стекла, насыпали, в голове не переставая, били десятки молотков.
Он они не замечали всего этого, а только дышали, дышали, дышали… Заходящее солнце подстегнуло их, так же, как и сгущавшиеся сумерки. Огромным усилием воли они заставили себя встать и еле-еле отрывая подошвы от земли, поплелись вперед.
Косой мост. 21:23.
Утиляк едва не плакал от отчаяния – все четыре костра, разложенные на равном расстоянии, сгорели почти дотла, но мост по-прежнему стоял на месте. Конечно, теперь по нему нельзя было проехать даже на велосипеде, но человек мог при желании перебраться на другой берег, совершив серию головокружительных прыжков. Дед, было, возложил слабые надежды на четыре тлеющих кучки углей, но внезапно небо нахмурилось, и заморосил мелкий холодный дождь.
– Ну, сделай же что-нибудь! – воскликнул Утиляк.
– Силы природы отказываются нам помочь, - спокойно сказал Вольгул.
– Это конец, - простонал дед, обнимая седую голову.
– Нет, - взял в руку ружье и патронаж Вольгул, - Конец будет чуть позже, когда сядет солнце.
Тайга. 3 км от Косого моста. 21:31.
– Я больше не могу, - просвистел Андреев.
– Ничего, - задохнулся ефрейтор. – Отлежимся минут пять и вперед.
– Я не могу, - упрямо хрипел Треев.
– Все не могут, но надо.
– Беги один, Серега, я сдох окончательно.
– Я тебя не брошу, будь уверен.
– Беги один, я даже говорить не могу.
– Отдохнем чуток и все о’кей будет, Илья. Ты лучше молчи, не трать силы.
– Мне конец и тебе, если будешь со мной возиться.
– Молчи, Илья, молчи. Я тоже еле шевелюсь.
– Жаль, автомата нет. Лучше пустить пулю в лоб, чем подохнуть, как наши в части…
– Мы не подохнем, тут всего ничего осталось – пара километров.
– Я даже не поднимусь…
– Поднимешься, на пробежке утром больше бегали.
– Беги, Серега, не теряй время.
– Побежим вместе.
– Нет, она не хочет нас выпускать!
– Ты это о ком?
– Об этой проклятой тайге! Ты что, не чувствуешь, что она живая? Да, да – живая, и ненавидит нас.
– Успокойся, Илья!
– Я спокоен, я не псих, но эта тайга хочет нашей погибели, она цепляется за нас своими ветками, будто руками, а теперь напирает своей массой, чтобы раздавить!
Лагшин отвесил своему другу звонкую пощечину. Тот заморгал и прекратил истерические крики.
– Прости, Серега, я наверно точно сумасшедший.
– Нет, просто мы устали…
– Ладно, хватит валяться, - оторвался от земли Андреев. – Вперед!
Они поднялись, но, уже не выпрямляясь, еле поплелись сквозь вечеряющий мрак откровенно враждебной тайги.
Косой мост. 21:58.
И все-таки они добежали до заветной цели – до моста, который по непонятным причинам превратился в дымящуюся головешку. Солнце уже закатилось за макушку, облив тайгу розоватым светом.