Вредность не порок
Шрифт:
– «Сказала!.. Показала…» – передразнила я в сердцах. – Думать же самому тоже надо! Они просто залили пол цементом! Я не знаю, что за цемент такой, что за сутки высох, но это так! Видишь, – я торопливо сунула колючку в нос Бешеному, – воткнули в уголок, как будто сама выросла!
– Цемент за сутки не высохнет, – авторитетно сказал Коля.
– Может, и не высохнет. Но этот высох…Черт тебя возьми, да не смотри же на меня! Нет лома, долби лопатой!
Но Коля продолжал разглядывать колючку, я схватила лопату и с силой воткнула в пол. Острие лопаты звякнуло и
– Да не греми ты…
Он опустился на колени, поковырял трещины пальцем, потом примерился и резко ударил ладонью. Пол захрустел, толстые трещины кольцом побежали вокруг Колиной руки. Он усмехнулся и стукнул еще раз, уже не так сильно, но цемент уже крошился, словно печенье, я опустилась рядом и стала отколупывать кусочки. Толщина цемента вряд ли превышала сантиметр, наивно было бы предположить, что такой глупостью занимались будущие хозяева коттеджа. Так мы и ползали, обламывая крошащиеся углы, потом Коля тяжело вздохнул и позвал меня:
– Видишь? – Он ткнул куда-то пальцем:
– Вот здесь, видишь?
– Что?
Коля сидел на корточках и смотрел на то самое место, куда показывал, я честно тянула шею, но никак не могла сообразить, к чему он клонит.
– Цемент просел… – Коля снова вздохнул, и я вдруг поняла, что он здорово нервничает. – Просел, потому что под ним просела земля… А земля просела, потому что…
– Потому что там яма… – сказала я и сама испугалась. Я так отчаянно хотела найти эту яму, но сейчас, когда поняла, что мы ее все-таки нашли, меня замутило со страха.
– Угу… – промычал Коля. – Очень может быть…
И, резво поднявшись, топнул ногой по едва заметной ложбине… Цементное покрытие лопнуло, словно было стеклянным, да и неудивительно, глина под ним действительно просела… Мельком бросив на меня весьма странный взгляд, Коля взял лопату, расшвырял куски бетона и начал копать. Я забилась в угол и, обхватив коленки руками, смотрела, как быстро растет рядом с Колей глиняная гора. Чем больше она становилась, тем сильнее меня колотило.
– Возьми фонарь, – велел Коля, я продолжала жалко моргать из угла, не в силах заставить себя подойти. – Слушай, я больше одного раза повторять не буду. Иначе я тебя в этой яме и зарою…
Когда Бешеный захочет, он может быть очень милым… Я быстренько поднялась, взяла фонарик и посветила в яму.
– Чуешь? – спросил он вдруг.
– Не-ет, – протянула я, твердо решив скончаться до того момента, как Бешеный там что-нибудь найдет.
– Сейчас почуешь…
Я занервничала и начала чесаться, словно блохастая, луч фонарика заметался в разные стороны. Бешеный зашипел, но это не помогло. От звука вонзающейся в глину лопаты у меня кровь стыла в жилах, и помимо воли я начала подскуливать – Заткнись, – буркнул Бешеный, я заскулила в ответ, он плюнул и, похоже, хотел меня обругать, но вместо этого неожиданно протянул руку:
– Ну-ка, дай…
Торопливо сунув ему фонарик, я попятилась к стене.
Бешеный положил лопату возле ямы, нагнулся, и тут я услышала:
– Матерь божья… Юрок…
Мы долго сидели возле холодной кирпичной стенки и молчали. Закусив кулак, Коля ритмично покачивался, глядя в одну точку, я не лезла с разговорами, понимая, каково человеку, только что откопавшему своего лучшего друга. Над головой давно уже висела луна, с любопытством заглядывая за стены недостроенного дома. Было довольно светло, зловеще поблескивали осколки раскрошенного пола, и разверстая могила зияла черным провалом.
– Надо закопать, – сказала я наконец, – нехорошо, когда вот так…
Коля закивал, потом повернулся ко мне:
– Откуда ты знала?
– Видела… Хоть мне никто и не поверил…
– Кто это сделал?
Вместо ответа я встала, отряхнула джинсы и подняла лопату.
– Закапывай… Здесь была еще одна яма. Я не знаю, есть ли в ней кто-нибудь или что-нибудь. Но мы должны это узнать.
Забросав могилу друга, Коля тщательно утрамбовал землю руками. Он долго что-то подправлял и сглаживал, и в какой-то момент мне даже показалось, что он плачет.
Хотя, может, я ошиблась.
– Где еще?
В дальней комнате, той самой, где я едва не угодила памятной ночью в яму, все было по-прежнему. Не было, слава богу, ни цементных полов, ни каких других препятствий. Я огляделась, вспоминая, как все было, примерилась и показала:
– Здесь! От прохода метра два вдоль стены.
Коля без разговоров взялся за лопату. В этот раз дело продвигалось хуже, глина была твердой, и я уже стала подумывать, что ошиблась, но тут Коля, сместившись чуть левее, сказал:
– Похоже, тут. Глина пошла мягкая.
Копать стало легче, вскоре Коля выпрямился и позвал:
– Настя… – Сжав до хруста кулаки, я отозвалась, он кивнул:
– Похоже, есть…
Счет теперь шел на минуты, я нервно сглатывала, ожидая конца этой пытки. И вот я увидела, как Коля положил лопату рядом и взял фонарь. Он разглядывал что-то бесконечно долго, сердце мое стучало в горле, и по вискам лился холодный пот. Вот Коля выпрямился, я увидела, как он хмурится:
– Что за черт?
Ноги вдруг сами понесли меня к яме, встав на четвереньки, я заглянула внутрь. В нос ударил тошнотворный запах.
– Где?
– Вот… – Коля поднял фонарик. – Здесь кто-то есть…
Он тронул что-то острием лопаты, и внезапно я сообразила, что это рука. Опухшие серые пальцы с черными ногтями… Коля убрал лопату в сторону, попав под луч света, на страшном одутловатом запястье тускло блеснул витой золотой браслетик…
– Настя, Настя… – звучало где-то вдалеке, я с трудом разлепила свинцовые веки. – Настя, черт тебя дери, ты померла, что ли?
Надо мной неясно маячил мужской силуэт, вот человек потянулся рукой к моему лицу, я испугалась и зажмурилась. Человек торопливо запричитал и начал похлопывать меня по щекам. «Да это же Коля, – вяло подумала я, инстинктивно пытаясь пресечь столь бесцеремонное поведение, – что это он делает?» Увидев, что я открыла глаза, Коля обрадовался и заботливо приподнял мою голову.