Вредность не порок
Шрифт:
– Все тихо. Пусто… – прошелестел кто-то и исчез, я нахмурилась. Про голос не скажу, а силуэт кого-то напоминал, весьма вероятно, что возле дачи собралась целая куча моих знакомцев.
– Что ж, может, оно и к лучшему… – разочарованно протянул Седой, открывая дверцу. – Подождем… Думаю, хозяин не обидится.
Это уж точно, теперь Бешеный ни на кого не обидится. Хоть и был Коля порядочный придурок, но мне его было жалко. Я вздохнула, размышляя о том, что жизнь человеческая иной раз не стоит и ржавой булавки, тут Лимон ткнул меня в бок и скомандовал:
– Выметайся!
Не
«Сговорились они, что ли. – Я осторожно опустилась на краешек кровати. – Или все мужики думают одинаково?»
За окном наконец рассвело. Но небо было затянуто мутными рваными облаками, и на душе было так же серо и тоскливо, как и наверху. Кусая пальцы, я долго стояла у окна, но в саду никто не появлялся. Устав от бесполезного ожидания, я забралась все-таки в кровать, но долго еще моргала на давно не беленный потолок.
Когда я проснулась, в доме по-прежнему царила тишина. Я старательно гипнотизировала дверную ручку.
Соблазн выглянуть в коридор рос с каждой минутой, однако перед глазами вставали достаточно красочные варианты последствий излишней любознательности. Экспериментировать с нынешними обитателями дома не хотелось вовсе, прокушенное плечо здорово ныло, кто знает, что еще может прийти в голову этим людям! Но вот за дверью скрипнули половицы, я различила звук неторопливых шагов, и сердце сжалось. Дверь открылась, и в комнату заглянул невысокий коренастый парень.
«Ба! Да это мой бегун!» – Я сразу опознала физиономию, владелец которой битый час гонял меня вместе с напарником по всему городу. На всякий случай я улыбнулась, правда, напоминать, что мы вроде бы уже встречались, не стала. В ответ парень тоже что-то изобразил губами, не буду утверждать, что это была именно улыбка, но выглядело все более-менее доброжелательно. Так мы и разглядывали друг друга некоторое время, потом он кашлянул в кулак и сказал:
– Привет!
Я разулыбалась от уха до уха и приветливо откликнулась:
– Привет!
Парень прошел на середину комнаты, огляделся, но не нашел ничего интереснее, чем я.
– Можешь спуститься вниз…
– Ага, спасибо, – благодарно отозвалась я и уточнила:
– А зачем?
Он дернул плечом, словно не знал, что ответить, почесал затылок и протянул:
– Ну.., надо…
Ах, вот так! Надо, значит, надо. Очень доходчиво и сразу понятно. Я помялась немного, потом сконфуженно сообщила:
– А мне умыться надо….и это.., в туалет…
– Ну.., если надо.., тогда…
В общем-то, я поняла, что молодой человек вовсе не так уж и плох, как могло показаться сначала, просто не слишком любит много разговаривать. Спустившись на первый этаж, я с интересом огляделась. В гостиной три окна, у каждого расположилось по человеку: Лимон, Ушастый и второй стайер. Ничего интересного, если бы не одна маленькая деталь – у кого на коленях, у кого рядом на табурете
– Пошли, чего встала? – буркнул сзади стайер номер один, и мы направилась в общественное заведение.
Минут через пять мы вернулись обратно, меня конвойный все время подгонял и поторапливал, я поняла, что находиться на улице он опасается. Очутившись снова в доме, я прошла в гостиную, потопталась, не зная, что делать, тут меня окликнули:
– Эй, иди на кухню…
Я обернулась. В дверях веранды стоял Седой и для большей ясности дублировал указание рукой. Перед глазами мелькнул небольшой затянувшийся шрам, я живенько подхватилась и направилась в указанном направлении. Поворачиваясь, я успела заметить за спиной Седого еще двоих. "И сколько же их здесь? В гостиной трое, на веранде трое, один на кухне, один за мной смотрит…
Шесть.., семь.., восемь… Однако… Даже если Ефим вернется вместе с Совой, мало ему не покажется…" Пока я подсчитывала имеющиеся людские ресурсы. Седой добавил:
– Пожрать приготовь… И быстро…
«Вот так! – Я чуть не споткнулась о кухонный порожек. – Опять! Да что же это делается! Белые пришли – грабют, красные пришли – тоже, понимаешь…»
Таким образом, я снова оказалась на этой проклятой кухне. Не скажу, что до этого настроение у меня было хорошее, теперь же оно испортилось окончательно. Я раздраженно хлопала дверцей холодильника, злобно громыхала кастрюлями и шипела сквозь зубы на манер африканской гадюки. Притащившийся вслед за мной на кухню конвойный долго уворачивался от свистящих над его головой ножей и сковородок, наконец не вытерпел и пересел в дальний угол, поближе к высокому носатому парню в голубой футболке. Тот, вцепившись обеими руками в приклад автомата, давно уже превратился в изваяние, не шевелясь и не сводя с меня испуганных глаз.
Приободрившись тем, что смогла в такие короткие сроки безмерно запугать обладателя столь грозного оружия, я разошлась вовсе и даже кокнула в запале суповую тарелку. Но тут на звон разбитой посуды в кухню заглянул Седой, я сразу присмирела и моргнула ему в лицо честнейшими глазами.
– Ты, мать твою за ногу, осатанела? Какого черта ты гремишь? Проблемы с головой?
– Нет, – тут же призналась я, – никаких проблем… – после чего скорчила жалобную физиономию и трогательно сжала кулачки, – ..я ее нечаянно разбила…
Вы же сказали быстро, а народу много.., а я одна.., я тороплюсь…
Седой сверкнул белками глаз и сердито засопел.
– Мамонт, слышь.., помоги ей.., чего попросит…
После чего Седой удалился, а мой конвойный встал.
– Мамонт… – прошептала я, качая головой, и, не удержавшись, фыркнула.
Мамонт не обиделся, напротив, он довольно мило улыбнулся и спросил:
– Ну чего делать?
Я быстро сориентировалась:
– Картошку почисть…
– Картошку? Я? Не-е… Картошку не могу. Банку открыть или стол протереть…