Вредность не порок
Шрифт:
Такая сентиментальность со стороны человека, способного перехватить другому горло финкой, была весьма неожиданна.
– Где мы? – задала я дурацкий вопрос, хотя уже в мельчайших подробностях вспомнила, что случилось.
Коля помог мне сесть и сам сел рядом, заботливо придерживая за плечи.
– Да ты вдруг завалилась ни с того ни с сего… Перепугала меня, я грешным делом чуть было не решил, что ты третья…
"Третья.., третья… Первый здесь Юра, а второй… Вторая… Ирка… Боже мой! Ирка… Как же так, за что? А я ведь знала.., с той самой минуты, как увидела убитого Простыря. Ирка, я знала, что тебя убили. Я знала, но не хотела верить… Ирка, что я наделала? Это все из-за меня.
Если бы тогда на пляже…" Я долго пыталась отдышаться, кусая губы, но все было тщетно. Сдавив виски ладонями, я застонала, спазмы железным кольцом охватили горло, я пыталась плакать – и не могла. А Коля поднялся вдруг на одно колено и, обхватив мою голову, прижал к груди.
Я беспомощно обмякла в его руках, он осторожно гладил меня по волосам и приговаривал:
– Поплачь, Настя, поплачь…
Через полчаса мы незаметно покинули участок и спустились к оврагу. Возле кустарника я остановилась и оглянулась. Сквозь редкие стволы деревьев под мутным лунным светом сиротливо белел недостроенный коттедж, ставший последним прибежищем для моей дорогой подружки. Я махнула рукой. Я вернусь.
– Пошли, – окликнул меня Коля, – времени нет…
Он взял меня за руку и двинулся вдоль кромки леса.
Я так и не смогла понять, то ли он боится, что я сбегу, то ли помогает идти. В любом случае я была ему благодарна, потому что сбегать пока не собиралась. Как и у всякой порядочной вороны, чувство любопытства развито у меня весьма сильно. И чувство мести… Впереди за деревьями показалась конюшня, я позвала:
– Подожди…
– Что? – Коля оглянулся и остановился. – Устала?
– Нет… Просто хотела выяснить…
– Ну?
– Если Ефим вернулся, а нас с тобой нет, как ты думаешь, что он будет делать?
Мы сели на ствол поваленного тополя, и Коля задумался:
– Трудно сказать… Как у него башка варит, один бог знает… Он всегда на несколько ходов вперед думает.
Словно в шахматы играет.
– А что мы сейчас будем делать?
– Мы сейчас поедем и свернем Сове шею.
– Почему Сове?
Тут он закряхтел, словно смутился, но потом весьма откровенно продолжил:
– Сова с Мутным должны были жмура прибрать. Ну, в ту ямку.., где Юрка…
– Так Простырь – твоих рук дело? – Бешеный так сверкнул белками глаз, что пару секунд я раздумывала: а не, завязать ли мне с расспросами? – Той самой финкой, что вроде новогоднего подарка для доблестных органов лежала на крылечке рядышком? На финке твои пальчики? Да, ловко, ничего не скажешь… Простырь должен был уйти в небытие, а он вдруг нарисовался самым наглым образом… И Ефим тебе говорит, что твой дружок убыл в неизвестном направлении, прихватив с собой баксы…
– Ты не понимаешь… Это Сова сказал Ефиму, что Юрка уехал… Ефим не знал…
– Ну да… – кивнула я и усмехнулась:
– А ты не заметил, как у Ефима икры разодраны?
– И что?
– Ничего, – я пожала плечами. – Если не задумываться, откуда у него царапины.
– Откуда?
– Это кошачьи когти. А еще точнее, следы от когтей погибшей лютой смертью Масленки, Иркиной кошки.
Ефима она невзлюбила сразу, это точно. И когда он заявился к ним в дом снова, разодрала ему ноги. А явился он для того, чтобы отправить на тот свет твоего друга и мою подружку…
– Глупость. Зачем ему это понадобилось?
– Ну и тупой же ты, – не сдержалась я, – из-за чего вы тут лютуете? Из-за «зелени», из-за бумажек поганых…
– Ничего я не понимаю. – Коля устало вытер катящийся градом пот.
– Это я вижу. Денег много не бывает. На одного лучше делить, чем на троих. Поэтому один из вас с бабой и баксами скрывается, второй оставляет милиции труп и свою визитную карточку.., без золотого тиснения, правда, но ничего, милиционеры не обидятся, им и такая сойдет…
– Ты хочешь сказать… – захрипел отчего-то Бешеный, – ..что Ефим меня подставил под мокруху?..
– Почему «подставил»? Наставил.., органы на путь истинный. Теперь тебя, я думаю, каждый честный милиционер ищет. И даже нечестный. За тебя большую медаль дадут. И звездочку…
– Заткнись! – взревел Бешеный, вскакивая, а я тихо рассмеялась:
– Не шуми, не будь дураком… Лучше сядь и послушай. Если я ошибусь, ты меня поправишь… Вы собрались здесь, чтобы у кого-то, например у дяди Пети, купить… Что? – Глаза у Бешеного сделались круглые и очумелые, отражая лунный свет, они горели, как у настоящего филина. Беспрестанно моргая. Бешеный молчал. Я подождала подсказки, не дождалась и продолжила:
– Допустим, камни…
– Опять камни… – прошептал Бешеный и судорожно сглотнул. Если у кого в данный момент и ехала крыша, так это точно у него.
– ..В свободное от основных трудов время вы решили освежиться в местной речке… Ты, правда, не освежался, но большой разницы в этом нет. Где я с вами и.., познакомилась… Если можно так выразиться. Надеюсь, ты в курсе этого? – Коля кивнул. – Через пару дней мы с подружками сидели в ресторане, где влипли в неприятную историю… И… – Тут я подняла вверх указательный палец, заставляя Бешеного сосредоточиться. – И совершенно случайно… (да?) встретились с Ефимом. Он нас героически спас, чем заслужил право присутствовать на продолжении банкета. Уже в домашних условиях. Затем вы заодно спасаете и Иркин подарок. За столом я вам сказала о том, что видела в городе Седого в компании с лысым обладателем приметной печатки. После чего вы нас быстренько спаиваете и.., сматываетесь…
– Чушь! – взревел Бешеный. – Мы же до утра были с вами!
Я цыкнула, чтобы он не орал посреди ночи, и пропела:
– Ирка видела… Она не спала… И мне рассказала…
– И когда же она успела? – зловеще протянул Бешеный, склонившись ко мне вплотную.
«Господи, попала! – с замиранием сердца подумала я. – Только черт меня за язык дернул…»
Теперь я здорово перепугалась, сообразив, что свою догадливость надо было держать при себе. Однако желание ее проверить оказалось сильнее, и вот теперь я сидела, съежившись под весьма неприятным взглядом своего спутника. Слабым утешением было то, что часть этой истории становилась более-менее понятной. В памяти всплыла мельком оброненная нашим участковым фраза о расстрелянной у рыбхоза «Тойоте» с тремя трупами.