Вредность не порок
Шрифт:
Чтобы тебе не проболтался. Одного только не пойму, – забормотала я скорее уже для себя, – на кой черт я ему?
– А? Кому? Ты про кого? – закудахтал надо мной Бешеный, а я взяла да и послала его подальше. – Ничего себе, – протянул он, – а еще учительница…
Это я и раньше слышала… Коля немного помолчал, почесал в затылке, вздохнул:
– Поехали, что ли?
Что это он советоваться со мной стал? Может, так и надо было с самого начала – посылать его почаще и подальше?
– Куда поедем?
– Домой.., ну, на дачу. Поговорим, разберемся…
– Коля, Ефим – дурак?
– Нет, конечно…
– Тогда не будет он с тобой разбираться. Пристрелит, и все. Я такое уже видела.
– Не боись… – Бешеный снисходительно похлопал меня по щеке и нагнулся отмыкать наручники. – Не пристрелит. Мы с тобой ему еще нужны.
Вот те раз… И, чтобы не сойти с ума от распиравших меня вопросов, я выпалила:
– Чтобы изумруды искать?
Бешеный сделал глубокий-глубокий вдох, потом долгий-долгий выдох.
– Я тебе даю десять секунд. Если за десять секунд ты не успеешь объяснить наконец, о каких изумрудах так страдаешь…
– Ясно, – быстро отозвалась я. И все рассказала.
В начале рассказа Бешеный хмыкал, хрюкал и качал ногой, постепенно глаза его начали темнеть, шрам – синеть, а я стала убиваться от того, что не дотерпела минуту и не дала снять Бешеному наручники. Теперь же это явно откладывалось, Бешеный сверлил меня глазами-угольями, тяжело сглатывал и повторял каждую мою фразу в вопросительной интонации. Когда я добралась до момента с рацией, Бешеный вскочил и заметался по проходу.
– Ах, сука… Вот когда он обо мне вспомнил… А я гадал, на кой черт вы в город поперлись…
Подождав, пока Бешеный немного утихнет, я тихонечко кашлянула, чтобы привлечь внимание. Он и правда обо мне уже позабыл, потому что вздрогнул, развернулся, и во взгляде мелькнуло искреннее удивление.
Я растянула губы в улыбке, мол, все свои, и проблеяла:
– Что теперь?
Что делать, Бешеный явно не знал. Я тоже не знала, но очень хотелось снять наручники. Попросить об этом в лоб постеснялась, поэтому начала издалека:
– Коля, а кто такой Гордей? – Так, сразу видно, лишний вопрос. – А Белый – это место или фамилия?
– Фамилия, детка, фамилия, – раздалось вдруг откуда-то из угла, в то же мгновение Бешеный совершил гигантский прыжок и перекатился под «СААБ».
С разных сторон раздались глухие хлопки, словно кто-то неумело хлопал в ладоши. Я сжалась в комок возле проклятой скобы, втянула голову в плечи, закрыла глаза и почти умерла. За спиной что-то трещало, тяжело топали по полу чужие ботинки, вот кто-то вскрикнул и упал. Все закончилось так же быстро, как и началось.
Повисла пауза, затем скрипнул песок под неторопливыми шагами. Я совсем завяла и бессознательно вцепилась в скобу руками. Я знала, кто сейчас стоит за моей спиной. Это Седой.
– Семен, – раздалось из конца коридора, – он зацепил Багра.., вот падаль.., успел-таки…
– Как зацепил? – В этот момент Седой был так близко, словно нюхал мой затылок. Особого интереса в его голосе не было, кажется, я догадывалась, что сейчас интересовало его гораздо сильнее.
– А черт.., хана, похоже…
– Ну и дружок у тебя… – Я почувствовала, как Седой провел рукой по моим волосам. – Видишь, человека пристрелил… Так вот оно в чем дело, ты у нас как кобылка пристегнута! Вам что, так больше нравилось? И вдруг мне тоже понравится, а? – Тут я поняла, что меня сейчас стошнит. А Седой засмеялся:
– Чего молчишь? Прошлый раз, помнится, ты довольно охотно открывала свой ротик… Ты часом меня не забыла? Может, напомнить?
Тут этот придурок собрал в горсть мои волосы и потянул вверх, заставив встать. Не успела я взвизгнуть, как он одной рукой ухватил меня за шею, второй рванул сзади за ворот футболки и вцепился зубами чуть выше плеча.
От ужаса я даже не смогла закричать. Я захрипела, а ноги подо мной словно растаяли. Удержать меня Седой не смог, и я упала на колени. Звякнули о скобу наручники…
– Вот так-то… – удовлетворенно протянул Седой, утирая окровавленный рот тыльной стороной ладони. – Лимон, обыщи его… Ключ от наручников… Измаялась детка…
Не иначе на этом свете псих на психе и психом погоняет…
– Вот… – буркнул кто-то, я подняла глаза. Тесен мир!
В столице-то не протолкнешься, а тут вообще, куда ни ткнись, на знакомого наступишь! Это же тот, что с Иркой танцевал, а потом допрашивал нас с Надькой! Тоже мне, Лимон, больше на макаку похож.
Так, а отсюда вывод: Седой действительно перебрался к местным бандюгам, мало того, здесь он явно верховодит. Не удивлюсь, если сейчас появится Череп… Вместо Черепа появился Ушастый, еще один танцор задрипанный…
– Куда ее?
– В мою машину, – бросил Седой, – мигом здесь все прибрать – и за нами.
От скобы меня к тому моменту отстегнули, но браслеты надели снова. Лимон и Ушастый подхватили под локотки, и я живо очутилась на заднем сиденье джипа. Седой сел рядом с водителем:
– Погнали… – Когда выбрались на шоссе, оглянулся и рявкнул:
– Ляг!
Я послушно завалилась на бок и затихла, стараясь незаметно промокать льющиеся по щекам слезы…
Уже довольно давно машина остановилась где-то на партизанской тропе, водитель заглушил мотор и молча откинулся на спинку сиденья. Седой вылез наружу, куда он делся, не видела, высовываться я боялась. Воздух вокруг машины звенел от комариной песни, я очень надеялась, что комары слопают и Седого, и всю его шайку. Как выяснилось, задача оказалась насекомым не под силу, сзади сверкнули фары подъезжающей машины, и вскоре Седой занял свое место, а рядом, бесцеремонно сбросив мои ноги на пол, втиснулся Лимон. Так мы ехали совсем недолго, вот обе машины вырубили фары и теперь медленно пробирались вперед. Когда машины остановились, я украдкой огляделась и поняла, что находимся мы возле Колиной дачи. Возле джипа мелькнула чья-то тень. Седой опустил стекло.