Вредность не порок

Ильина Лариса Анатольевна

Честно говоря, это меня ошеломило, некоторое время, не отрываясь, я смотрела на расползающуюся багровую лужу. Но вдруг краем глаза увидела, как Ефим вскочил, Стас моментально крутанулся, подсечкой снова сбив того с ног. Ефим рухнул на спину, но тут у него под пальцами оказался пистолет Гордея… Он живо перекатился в сторону и вскочил, разворачивая пистолет на Стаса. Я заорала:

– Стас!

Тот на мгновение оглянулся, я с силой толкнула к нему пистолет по полу. Стас выбросил вперед руку, и через несколько секунд в комнате одновременно грохнули два выстрела. Я оглохла и, зажмурившись, зажала уши руками. По комнате потянуло ядовитым запахом гари. Когда я открыла глаза, увидела на полу три неподвижных тела.

Ефима пуля отбросила почти к двери. Стас остался на месте, но, скрючившись, завалился вперед, поджав под себя обе руки. Я попыталась вскочить, но ноги вдруг сверху донизу прокололо ледяными иглами, не удержавшись, я упала на руки. Так и добралась до Стаса на четвереньках. На нем было столько крови, что в первый момент я растерялась, не в силах сообразить, за что же можно взяться. Встав возле него на коленки, я с подвыванием затрясла над ним дрожащими руками, потом осторожно потянула к себе за плечо. Стас тяжело шевельнулся и с трудом откинулся на спину. Глаза были закрыты, но он дышал, я с величайшей осторожностью отлепила от его губ пластырь и, не найдя нужных слов, заревела.

– Хватит выть, – неожиданно четко произнес Стас, я сначала остолбенела, а потом завопила в голос:

– Стасик!

Стас досадливо поморщился и тяжко вздохнул.

– Стасик, Стасик, – запричитала я, – ты живой?

Стасик…

Наконец он открыл глаза и буркнул:

– Нет…

Я сразу обрадовалась:

– Я так перепугалась! Думала, он тебе в живот попал…

– Где он? – перебил Стас, не слушая. – Посмотри, где он?

– Возле двери…

– Артерию на шее.., проверь…

– Я не могу… Честное слово! Да я и не знаю, где она, эта артерия…

– Господи, – застонал Стас, предпринимая слабую попытку подняться, – ничего сама сделать не может…

Согласно закивав, я собралась было открыть рот, но подняла вдруг голову и увидела, что на комоде синим пламенем весело полыхает соломенная салфетка. Когда я вошла в комнату, там стояла горящая свечка, по всей видимости, во время драки ее уронили, и теперь вслед за салфеткой шустро занялись обои возле комода.

– Мама… – сказала я, тыча указательным пальцем на горящую стену, – Стас…

– Папу забыла… – отозвался тот ядовитым голосом, но тут же оглянулся, потому что не увидеть теперь огонь было просто невозможно. – Вот черт…

– Стасик, что делать-то? – взвизгнула я, вскакивая.

– Воду, воду посмотри.., ну, на кухне… – В ту же секунду я вымелась в кухню, Стас пытался встать, но пока это у него никак не получалось.

Я влетела обратно в комнату с выпученными глазами:

– Нету, Стасик, нету воды… Только водка…

Стас уже меня не слушал, он подобрался к Гордею, пощупал шею и выразительно шлепнул губами. Пока Стас был занят делом, я схватила со стола скатерть и ринулась к пламени, наотмашь хлеща по стене. Стас был уже возле лежащего навзничь Ефима, когда пламя вдруг резво перекинулось на занавески, мгновенно взвившись огненным столбом до самого потолка. Я отпрянула, но тонкий тюль вдруг словно взорвался, опалив мне волосы. Завизжав, я отскочила к столу. Стас оглянулся и заорал:

– Иди сюда, чертова курица!

Я бросилась к нему. Схватив за плечо, Стас с силой толкнул меня к двери.

– Все, уходим…

– А он? – я кивнула на Ефима.

– Поздно, – качнул головой Стас, – он мертв…

Огненная стена уже гудела за нашими плечами, когда. с великим трудом, едва не надсадившись, я почти что на себе вытащила Стаса на крыльцо. Намертво стиснув зубы, он молчал. Спускаясь по ступеням, я не смогла его удержать, и, скатившись вниз, словно кегли, мы оба растянулись на земле. Я взвыла, Стас только морщился. Мы с трудом поднялись, но, прежде чем шагнуть, он глянул мне в лицо и осторожно вытер невольные слезы.

– Что нам делать? – шепнула я, прижимаясь к его плечу – Надо уходить… Хватит приключений.., на мою голову…

– И на мою, – с жаром подхватила я, – не только хватит, а прямо-таки переизбыток.

Стас чуть отстранился, посмотрел выразительно и попробовал усмехнуться разбитыми губами. Я заткнулась и, опустив голову, виновато вздохнула.

– Через десять минут здесь вся деревня будет, по улице не уйти… Давай сюда, – кивнул Стас в сторону сада, – у Кошкиных никого нет, они сейчас в городе…

Сердце у меня сжалось, и слова в горле застряли, но тут Стас сам сказал:

– Нашли их. Ее позавчера похоронили…

* * *

Кое-как одолев забор, мы оказались в Иркином саду.

Тут, как я ни старалась, слез сдержать не смогла. Они катились градом, застилая глаза, я глотала их молча и шла, едва различая под ногами до боли знакомую тропку. Добравшись до теплицы, я огляделась.

– Давай к веранде, там на ставнях шпингалетов нет, и с улицы не увидят…

Стас кивнул. Мы подобрались к дому, я подцепила оконную раму и через несколько секунд очутилась внутри. Я опасалась, что Стас не сможет влезть в окно самостоятельно, но он справился, и вскоре мы оба сидели на полу, с трудом переводя дыхание. Стас откинулся к стене и закрыл глаза. Осторожно вытянув шею, я долго разглядывала его бледное разбитое лицо с пульсирующей синей веной под глазом, разорванную рубашку в запекшейся крови, сбитые костяшки пальцев… Стас молчал, это пугало, несколько раз я протягивала к нему руку, но всякий раз отдергивала.

Неожиданно я услышала за окном встревоженные голоса. Я прокралась на кухню и, встав у окна на коленки, выглянула на улицу. Со двора семнадцатого дома высоко в утреннее небо вырывались огромные клубы черного дыма. Из-за зелени было плохо видно снующих по ту сторону забора людей, но вскоре бестолковые восклицания переросли в многоголосое: «Пожар, пожар!», и деревня ожила, охваченная общей бедой. Не дожидаясь приезда пожарных, первые смельчаки распахнули плотные зеленые ворота, как вдруг внутри дома грохнуло так, что стекла в Иркиных окнах зазвенели, а я в испуге отскочила к стене. Толпа на улице дружно охнула и выкатилась вон со двора. Перепуганные люди спрашивали друг у друга, что случилось, меж тем пылающие стены дома вновь содрогнулись от взрыва, показавшегося мне еще более мощным, чем первый. Теперь уже соваться во двор никто не решался.

«Что же это такое? – думала я, отправляясь обратно на веранду на корточках. – Веранда выходит как раз на горящий дом, не дай бог, угодит в стекло. Надо увести отсюда Стаса, перевязать и уложить в кровать».

– Это гранаты… – не открывая глаз, бесстрастно сообщил Стас, – гранаты рвутся…

– Гранаты? – побелела я, представив, что было бы, если бы кто-то успел войти в дом. – Откуда ты знаешь?

Стас не отвечал, я подождала немного и тронула его за руку.

– Стасик… Только не молчи, пожалуйста! Стасик, миленький, скажи что-нибудь… Эй, тебе плохо, да?