Время безумств. Роман
Шрифт:
Нина невольно взглянула вокруг, на разбросанную по полу одежду. Неадекватные! Она бы использовала гораздо более крепкое словцо. Проследив за ее сконфуженным взглядом, Воронцов вмиг догадался:
– Похоже, у вас серьезные нелады с дочерью. – И сделал совершенно дикий вывод: – А вот не надо рожать детей так рано, раз не хватает толку с ними справиться.
Нина озадаченно захлопала глазами. Что значит рано? Двадцать два года вполне нормальный срок для первого ребенка. Ей хотелось и второго, но Станислав был против, видимо, не планируя долго задерживаться в этой семье. От этой мысли
К ее удивлению, Воронцов принялся виновато извиняться:
– Извините, это не мое дело. Возможно, вы и не хотели заводить ребенка так рано, но в жизни все бывает.
– Сколько мне лет, по-вашему? – сердито рявкнула она.
– Тридцать-то есть? – с сомнением протянул он, прищурив один глаз, будто собрался стрелять по мишеням.
Нина опасливо посмотрела на него. С чего это вдруг он принялся говорить комплименты? Тридцать семь вообще-то далеко не тридцать. Но, снова взглянув на неопрятную особу в зеркале, вдруг поняла, отчего он это сказал – без макияжа и строгой прически она в самом деле выглядела как бесшабашная молодая девчонка. Заплетенная на ночь коса расплелась, волосы распались по плечам, глаза сердито сверкали, неожиданно из невзрачно-серых превратившись в ярко-голубые.
Нина признала, что особа в зеркале была привлекательной, но ужасно незнакомой. Она ли это вообще? Хотелось оглянуться, чтоб убедится, не стоит ли за спиной кто-то еще, но это было бы уж откровенной глупостью. Не выспалась она, что ли? Или это жизнь такая настала, необычная, вот и мерещится всякая чушь?
Мужчина терпеливо ждал ответа, и Нина сказала правду:
– Мне уже прилично за тридцать.
Точнее было бы сказать – хорошо под сорок, но это уж было бы совершенно не по-женски.
– Ну да, ну да, – не поверил ей Воронцов, как-то странно глядя на нее. – Вы наверняка не замужем?
На взгляд Нины прозвучало это довольно оскорбительно, подразумевалось – кому она, кикимора такая, нужна? Поэтому она ответила довольно неприязненно:
– Нет, я в разводе. Но чего вы еще ждете? Мне вам расписку написать, что вы отдали сережку? Она довольно дорогая.
– К чему мне ваши расписки? Кому мне их предъявлять? – он озадаченно пожал плечами и вдруг добавил, явно не ожидая от себя таких слов: – Может быть, сходим куда-нибудь перекусить? Я ваш город совершенно не знаю, в первый раз тут. А есть жутко хочется.
– Не боитесь, что я вас в дорогущий ресторан поведу? – иронично поинтересовалась она. – И выберу себе что-нибудь из самых дорогих деликатесов? Не разоритесь?
Он пренебрежительно выпятил губы.
– Не боюсь. Я в состоянии заплатить за заказ приглашенной мною дамы.
– И вы не станете требовать разделения счета? – прищурилась она, явно провоцируя его на по меньшей мере раздражение.
Но он это понял и с ухмылкой заверил:
– Это не мой стиль. Сбегать из ресторана, чтоб вы за меня платили, тоже не стану, не надейтесь. На продолжение банкета в вашей постели и вовсе не рассчитываю. Ну, так идем, а то от голода я просто умираю, – это прозвучало как приказ старшего по званию.
Нина уже хотела было отказаться, настолько ей не понравился этот командирский тон, но вспомнила настойчивый совет своей авантюрно настроенной секретарши, и внезапно согласилась:
– А пойдемте! Мне как раз нужны безумства, как выяснилось. Подождете здесь или в машине?
– В машине, чтоб вас не смущать, – он выразительно покосился на заваленный шмотками пол, – надеюсь, за полчаса вы управитесь?
– Я тоже на это надеюсь, – она энергично покивала головой, отчего волосы растрепались еще больше. – Но если вы здесь впервые, то машина откуда? Вы на ней приехали из другого города?
– Нет, просто взял Мерс на пару дней в аренду. Так гораздо проще, чем возиться со своей машиной.
Он обжог ее откровенно мужским взглядом и наконец вышел. Нина укоризненно погрозила своему отражению пальцем, предупреждая растерянно глядящую на нее девицу о возможных весьма неприятных последствиях, и пошла в спальню переодеваться.
Но вот только что надеть? На полу валялись только деловые костюмы да пара нарядных, но тоже строгих платьев, для «бэзумств» явно не подходящих.
Озадаченно посвистев, пошла в комнату дочери. Бардака там почти не было – Ирина прибираться не любила, поэтому у себя особо не пакостила. А вот в ее шкафу было все, что угодно молодой не слишком озабоченной моралью особе. И короткие юбки, и шорты, едва прикрывающие ягодицы, и платья-разлетайки.
Фигуры у матери и дочери были почти одинаковые, и Нина, не давая себе времени передумать, вытащила нарядное платье, купленное дочери в прошлом году на день рождения. В те времена Ирина была еще скромной милой девочкой, и бело-синее платьице в морском стиле выглядело и прилично, и модно. Правда, на Нинин вкус, было все-таки коротковато, хотя коленки и прикрывало. Натянув его, она старательно расчесала волосы, не собрав в привычную строгую прическу. Чуть вьющиеся, они укрыли плечи пушистым блестящим ковром.
Подкрасившись гораздо ярче, чем обычно, надела синие, в цвет платья, слиперы на низком каблуке и скептически посмотрела на себя в зеркало. Вроде ничего. В душе возник странный трепет, как в юности на первом свидании с понравившемся парнем, и это было даже приятно. В голове мелькнуло – а бросил бы её ли бы ее Станислав, если б она периодически выглядела и вела себя как девчонка?
Хотя чего сейчас-то гадать, поезд, как говорится, ушел и не вернется. Да и не хочет она уже старой жизни. Станислав вовсе не тот человек, за которого она его принимала. Слепила из того, что было, и зря.
Ободряюще показав себе большой палец, вышла из квартиры, старательно закрыла ее на ключ и подождала лифт. Выходя из подъезда, столкнулась с соседкой с четвертого этажа, та посмотрела на нее неузнавающим взглядом и не ответила на приветствие, демонстративно отвернувшись и задрав нос.
На мгновенье Нине стало неприятно. За кого, интересно, она ее приняла? За шлюшку по вызову? С чего бы такое предвзятое отношение?
У подъезда стояла черная внушительная иномарка, из нее быстро вышел Воронцов, едва она показалась на улице. С ласковой усмешкой посмотрев на Нину, галантно распахнул перед ней дверцу. Устроившись на мягком сиденье, не дожидаясь его просьбы, Нина привычно пристегнулась.