Время бусово
Шрифт:
— А если охрану из воев наших давать? — Поступило предложение от сотника Званича. — И купцов с их караванами будут охранять, и за самими, при надобности, чтобы не совали нос, куда ни надо, присмот-рят…
— Это хорошо будет, когда они от ромеев возвращаться станут, — частично согласился с предложением Званича Злат. — Тогда можно от границы и до границы проводить. А когда же они будут из своей страны идти, то кто нас о их приближении к Ра-реке оповестит? Никто! Потому может случиться такое, что пока мы узнаем, да пока вышлем им на-встречу дружины, их-то уже и ограбят, и побьют… Нет, друг Званич, тут надо что-то иное размыслить… Что-то такое, что позволяло бы нам взятое слово всегда исполнять.
«Почти как волхв Златогор, брат мой рассуждает, — подумал Бус, молча наблюдая за высказываниями своих ближайших друзей-советчиков. — Однако жаль, что волхв Златогор на совет наш не прибыл, сославшись на недомогание. Впрочем, и недомогание — дело нехитрое. Восьмой, если не девятый десяток лет уже разменял. Ведь постарше батюшки покойного волхв был. Вполне возможно, что и занемог… На-до после совета-веча сходить к нему, проведать. Может, в чем нуждает-ся?»
— А что, если по пути следования заставы из богатырей наших в тот период на границах держать? — То ли спросил, то ли посоветовал вновь Званич. — И границы присмотрены будут и купеческие караваны вовре-мя под охрану возьмутся. А?
— Пожалуй… — начал Злат, но Бус, определившись с решением, пе-ребил его:
— Думаю, что все предложения имеют зрелое зерно для размышле-ния и исполнения. И поход нужен, чтобы острова очистить от разбой-ных людишек, и специальные дружины, сопровождающие и охраняю-щие купеческие караваны и купцов, не помешают, и заставы богатыр-ские на порубежье службу сослужат. Так и поступим!
В итоге обмена мнений малое вече, по распоряжению князя Буса регулярно собираемое им для обсуждения самых важных и неотложных дел, решило: «Китайским купцам обеспечить охрану через богатырские заставы на порубежье и ратное сопровождение по всей территории Рус-колани, для чего выделить специальную дружину». Старшим над этой дружиной назначили Мала. И дружинники Мала не подвели. Они вна-чале очистили острова Ра-реки от разбойников, среди которых, к слову, были не только изгои из гуннских или иных, подвластных гуннам, пле-мен, но и отставшие от своих сородичей сарматы, и изгнанные из родов русы, и аланы, и берендеи. Как говорится: «Каждой твари по паре». Вы-ходя далеко за пределы Ра-реки, конные дружины, встречали караваны купцов и сопровождали их до территории Русколанин, где передавали под охрану иным отрядам, а сами возвращались в порубежье, чтобы встречать там новые.
Китайские купцы держали слово — и в казну русколанского князя потекли струйки золота, серебра, драгоценных каменьев, а также ткани, бумага, пергамент и, конечно же, кони.
Но не только охрана китайских торговых людей заботила князя Бу-са в первые годы его княжения. Находясь в Римской империи, он видел там прекрасные дороги, проложенные от города к городу, путевые стол-бы, указывающие направление и расстояние, почтовые станции, исполь-зуемые императором для скорейшего движения путников и курьеров, для быстрейшего сопровождения важного сообщения. Еще он видел там более совершенное устройство государственного управления, чем в лю-бимой им Русколани, что позволяло императору не только действенно управлять страной, но и постоянно держать руку на пульсе ее жизнедея-тельности. Частично, символы централизованной власти в Русколани были уже оформлены — это войско, дружина, действующая на постоян-ной основе и уже имеющая строгую иерархию и дисциплину, это кня-жеские наместники в подчиненных ему городах, городищах и весях, которых стали называть тиунами, это, считай, регулярные сборы союз-ных князей, в некоторой степени зависящих от власти князя Буса. Одна-ко судебной власти, такой, какой она имелась в Римской империи, не было. Не было и строгого разделения года на месяцы и седмицы.
«Придется над этим поработать, — не раз мыслил Бус, оставаясь один на один со своими размышлениями над улучшением жизнедея-тельности и жизнеспособности Русколани. — На старом багаже — имелся ввиду багаж, доставшийся ему в наследство от отца Дажина — далеко не уедешь». И он стал, где один, а где и с помощью своего брата Злата и своих друзей, с которыми вместе в юношеские годы проходили учение у волхва Златогора, работать над задуманным. Помогла и супруга, де-лясь своими знаниями о судопроизводстве, имевшем место в Империи и на ее родном острове Родосе, и работе с массами. «В храмах больше речь веди, — советовала она. — В храмах люди привыкли исходящее от богов слышать и внимать. Потому и легче воспринимают». — «И то, верно, — соглашался Бус, удивляясь и радуясь одновременно такой про-ницательности супруги. — Где, как не в храме или на капище, человек считает себя единым с богом? И только там он воспринимает все ска-занное, как должное… и исполняет услышанное…»
Наравне со строительством новых или же расширением и укрепле-нием старых крепостей, наподобие таких как в Суроже, строились шко-лы, в которых Бус приказал обучать детей военачальников и старшин, вождей и старейшин родов. «Римляне даже чужеплеменников тому обу-чают, — говорил он то убеждающе, то с ноткой гнева в голосе для особо непонятливых, — почему же мы собственных обучать не хотим. Почему жаждем оставить их в невеждах, в варварском обличии, как говорят греки и римляне? Им же за нами наше дело продолжать, дело отцов своих». Когда же ему пытались невразумительно ответить, что, мол, так было при отцах и дедах наших, то он этот аргумент не воспринимал и сердился еще пуще прежнего: «Вы еще вспомните времена, когда мы все в землянках, как кроты земляные, жили, как в одних в шкурах, слов-но не люди, а звери лесные, ходили. Так, может, нам опять пора в зем-лянки из домов перебраться, а вместо полотняных штанов и рубах в шкуры облачиться? А?» И оппоненты замолкали.
Русколанский князь возложил процесс обучения на брата Злата, как когда-то его отец возложил на волхва Златогора. «Волхв Златогор уже ветх, ему больше покой требуется, и других дел для него достаточ-но найдется… — Для Буса не было секретом то, что волхв Златогор за-нялся систематизацией в единую книгу древнеславянских священных текстов из Книги Велеса и Вед. — Ты же, Злат, у нас книжник и любимец Богов, тебе и ноша сия. Подбери людей способных — и учи! Греческому и латинскому, Ведам и Авесте, нашим письменам, нашей истории. Впрочем, при этом и о истории иных народов забывать не стоит, хотя бы о греческой. Всегда нашими соседями были. Русколани нужны не только вои храбрые, но и люди просвещенные».
У Злата своего храма, в котором бы он справлял требы богам, не было. По замыслу Буса, а также самого Злата — и в том их искренне поддерживал Златогор — ему, Злату, предстояло дело поставить таким образом, чтобы организовать школы не только и не столько в граде Кияре, но и в других городах русичей и славян, входящих в союз Руско-лани. Кроме того, Злат вынашивал мечту стать главным волхвом среди всех волхвов и жрецов Русколани и прочих славянских земель. Такой пример из жизни римских жрецов, объединявшихся в фламены и колле-гии, во главе которых стояли понтифики, в свою очередь подчинявшие-ся Великим понтификам, не без определенного далеко идущего умысла не раз приводил Бус. Да и волхв Златогор как бы между прочим заводил речь о том же: «Пришла пора объединять и высшего иерарха избирать. Доколь врозь быть, словно пальцы на руке, в растопырку. Так много не сделаешь… Надо все в кулак собирать… Только кулаком боец силен, а не растопыренными перстами». Идея с организацией школ в разных го-родах и городищах славянских родов и племен нравилась и самому Зла-ту: она могла стать той основой, которая пусть не сразу, не за одно лето, за несколько, но приведет к тому, что на всех просторах Русколани про-изойдет централизация жреческой деятельности в единых руках. И же-лательно, чтобы эти руки были руками Злата и простирались из Кияра Антского.
Не оставил своими заботами князь и волхва Златогора. Уделив большое внимание расширению собранию книг, или по-гречески, биб-лиотеки, собираемой волхвом Златогором всю свою жизнь (особенно много книг было привезено волхвом из последней его поездки в составе посольства русколанского князя в Римскую империю и в град Визан-тий), Бус назначил его на должность главного хранителя библиотеки и книг. А в качестве добровольных помощников направил в помощь ему и в обучение книжной премудрости сына Бояна вместе с дядькой Сколо-том, а также еще двух-трех отроков из друзей сына. «Учись, сын! Луч-шего учителя, чем волхв Златогор, в Русколани больше не сыскать, — напутствовал он Бояна. — Мы со Златом также у него учились и никогда не жалели о том. Весьма премудр наш волхв». — «А Злат? — по-детски наивно спросил Боян. — Злат-то как?»
Присутствующий при беседе отца с сыном дядька Сколот, услы-шав столь щекотливый вопрос из уст своего питомца, было предостере-гающе поднял руку: праздный вопрос, не достоин ответа. Но князь от-ветил: «Злат — знающий и ведающий, а мудрым ему еще предстоит с годами стать, когда время вот так же, как у Златогора, посеребрит ему волосы и покроет лицо морщинами. Мой отец у него учился, не считал зазорным, потом я обучался, теперь твой черед настает».
Дорог, подобных тем, что были построены в Римской империи: выложенных булыжником, размеченных по всему пути мильными стол-бами, дающими представление о расстоянии, как уже пройденном, так и том, которое предстоит пройти, которые своими глазами видел Бус при посещении империи, как ни хотелось того, создать не удалось — не было людей на строительство. Ведь в Римской империи дороги строили рабы, а Русколань рабства принципиально не признавала. Да и особой нужды в дорогах, подобных римским, если по совести, не было. В степи, куда ни поскачи — везде дорога. Хотя с другой стороны, о римских дорогах можно было только мечтать. Каждая имперская или же государственная дорога не только в самом Риме, но и в отдаленных провинциях пред-ставляла чудо современной мысли и трудовой деятельности человека, как того, который ее спроектировал, так и того, кто построил. Полотно дороги при необходимости выравнивалось, по обеим сторонам в обяза-тельном порядке снабжалось канавами-водотводами, чтобы не допус-кать луж и грязи на поверхности. Булыжник не просто укладывался на место, где должна была лечь дорога, а на подушку из слоя песка и галь-ки, мелкого щебня, чтобы не проседать под тяжестью или же во время дождей и снегопадов, а также во время весеннего таяния снегов. Шири-на этой дороги была такой, что позволяла свободно размежеваться двум встречным каретам, телегам или возам, причем, она со временем не ос-тавалась постоянной, а расширялась и расширялась, обеспечивая все большую и большую пропускную способность. Для удобства путников, как уже говорилось, имперские дороги тщательно размечались мильны-ми столбами. И не просто столбами, а специальными камнями, имею-щими определенные и одинаковые размеры: высоту, диаметр, конфигу-рацию. Мильные столбы были цилиндрические по форме и устанавли-вались на квадратных постаментах-основаниях. За порядком установле-ния, сохранностью, содержанием этих столбов следили специальные лица из муниципального или же центурионского состава — бенефициа-рии. Также следует отметить, что каждый мильный столб-камень при его установке снабжался очередной порядковой цифрой, а также име-нем, титулом и годом начала правления того императора, при котором он, столб, был установлен. Кроме того, на этот дорожный указатель на-носилось еще и расстояние до ближайшего города. Через каждые двена-дцать мильных столбов на имперских дорогах предполагалось наличие почтовых станций, на которых можно было сменить лошадей, добыть пропитание или же подкрепиться горячей пищей, а между двумя стан-циями должна была находиться харчевня или же постоялый двор, где путники имели возможность уже отдохнуть сами. Так официально предполагалось, но не всегда на деле исполнялось. Порой станции на-ходились чуть далее друг от друга, чем приписывалось, а постоялые дворы могли быть и чаще. Все зависело от населенности той местности, через которую пролегала имперская дорога.