Время любить
Шрифт:
— Мне что? Просто сидеть здесь?
— Для начала надежно закрой центральный вход, проверь, закрыты ли запасные, а потом… Потом нужно будет сидеть и ждать. Я не знаю ничего, что было бы страшнее, чем просто сидеть и ждать. Так что потребуется немало мужества. Главное: кто бы ни появился, ни за какие коврижки не подпускай его к этому прибору, — Кошкин похлопал ладонью по генератору.
— Хорошо, — Китаев пожал плечами и отправился закрывать двери.
Прошло несколько минут, и Кошкин появился в своей лаборатории, чтобы увидеть самого себя плаксиво беседующего под бульканье армейской фляжки с Дороховым. Василий стянул с кульмана собственноручный чертеж и толковал Кошкину:
— Вот, смотри, я тут некоторые чертежи набросал. По траекториям и карте местности я точно вычислил, где мог находиться снайпер в обоих случаях. И до нашего появления в истории и после него. Он не был в доме, где мы накрыли боевиков, он сразу находился в зеленке. Скорее всего в момент начала стрельбы во второй раз он находился как раз напротив дома, начал менять позицию вдоль дороги, оставаясь невидимым для наших бойцов…
— Я все равно в этих стрелках, точках и пунктирах ничего не понимаю. Верю на слово, — отмахнулся Кошкин позавчерашний. — Чего ты хочешь от меня, Вась? Чтоб я тебя с карабином, который ты, конечно, уже перетащил в сейф, что стоит и стола дежурного, отправил спасать твоего Китаева? Да делай что хочешь. Мне не то чтобы все равно, я просто почему-то очень устал. Знаешь, Вась, захотелось вдруг хоть немного пожить для себя, поехать к морю… Я не помню, когда последний раз видел море, я не помню, когда хотя бы задней мыслью не помнил о работе… — еще немножко и оба Кошкина заплакали бы от жалости к себе. При этом второй до мельчайшего поворота души вспомнил, как его крутило и мутило. И все же быстро собрался и огорошил беседующих:
— Не помешал?
Следует признать, что младший Кошкин ничему не удивился.
— Я ждал чего-то подобного. Если ты не вмешиваешься в будущее, то будущее вмешивается в твое прошлое, — философски заключил он.
— Ни фига себе война, смерть фашистским оккупантам, — пропел Дорохов. — Я такое относительно себя уже видел.
— Чем обязаны? — иронично спросил Кошкин младший.
— Тем, что тремя днями позже в этой лаборатории меня ждет Анатолий Китаев, а майор Дорохов похоронен со всеми воинскими почестями пять лет назад. Еще вопросы? Карабин СКС уже отрекламировал? — сдвинул брови на Дорохова. — Тоже мне, друг называется…
Пару минут тянулось молчание. Все трое то смотрели друг на друга, то пялились в пол.
— Выпьешь? — разрулил тишину Дорохов.
— Нет, и тебе, Вася, не рекомендую. Ты же хочешь по горам своей памяти прогуляться. Вот и пойдем вместе. А этот вчерашний пусть тут сидит, и думает: зачем он тебя отпустил.
— У тебя есть какой-то свой план?
— Есть.
— Мне бы на секундочку Толяна повидать… — поканючил Дорохов.
— Вась, хватит импровизаций! — взмолился Кошкин. — Откуда я знаю, что произойдет, если я сведу двух погибших боевых товарищей. Не хватало только вас обоих потерять.
— Блин… — майор опустился на табурет, и стал усиленно растирать ладонями виски.
— Вот так, товарищ майор, и никаких диверсий.
— Что ты придумал, Сергей Павлович?
— Ничего особенного, ты проведешь меня к этой точке, — Кошкин ткнул пальцем в план Дорохова, — и будешь смотреть со стороны. Ничего не предпринимай. Ничего! Если тебя засекут — мне конец. Это, как говорит Жириновский, однозначно. И в прошлом останутся два Дороховых, а в будущем не будет одного Кошкина. Усек?
— Не совсем, но, надеюсь, что ты действительно все продумал.
— Ночь не спал, — уверил Сергей Павлович.
— Может, тебе сначала отдохнуть?
— Отдохну… в будущем, — многозначительно улыбнулся Кошкин. — Если доживем.
Младший Кошкин все это время молчал, но потом вдруг озарился мыслью, которую почти выкрикнул:
— Я понял! Смертью смерть остановить нельзя! Я об этом последние дни думал.
— Пару дней тебе не хватило, — кивнул старший.
— А любовь?
— Любовь? Любовь, брат, сложнее смерти… От нее жизнь. От любви и рождаются и умирают. Не знаю вот только, живут ли без нее.
* * *
Ночью в горах холодно. Даже летом. Кошкин сразу почувствовал это, его слегка потрясывало, и он пожалел, что не остограмился из фляжки Дорохова в лаборатории. Они не шли, почти крались: Кошкин за Дороховым — след в след.
— Только не лезь, пожалуйста, что бы ни случилось, — прошептал Кошкин.
Дорохов в ответ кивнул и прижал палец к губам. Сергей Павлович впервые увидел, как его друг становится воином. Как-то в один из вечеров майор ответил на его вопрос, как нужно себя вести на войне, коротко и просто: нужно научиться бояться без страха. В каждом шаге Василия сейчас пружинила опаска, и пружина эта в любой момент готова была разжаться в целый каскад движений, который завершится на последней фаланге указательного пальца правой руки. И все же он оступился, под ногой предательски выстрелила ветка. Оба замерли, по лицу Дорохова Кошкин понял, что снайпер засек их, и в любой момент может прозвучать выстрел.
В это мгновение Кошкин, не особо раздумывая, начал свою версию событий:
— Кто бы ты ни был, не стреляй, я пришел с миром, — не громко, но вполне уверенно сказал он, и Дорохов после этих слов лег в траву. — Посмотри на меня в оптический прицел, если темнота позволяет тебе сделать это, у меня нет оружия, но я принес тебе слова пророка.
Ответная тишина наматывала нервы на секундную стрелку. Казалось, недалекие в обступившей темноте горы тоже задержали дыхание.
Алейхан уже видел в оптический прицел силуэт, и палец его сливался с курком. Дорохов закусил губу.
— Если второй поднимется, я тебя застрелю.
В это время в невидимо плывущем облачном покрове на пару секунд мелькнул лунный просвет, этого было достаточно, чтобы Алейхан увидел в прицел глаза Кошкина. Это были серые усталые глаза инженера, которого он в своей жизни убил первым. Снова отчетливо услышал над ухом требование Бекхана: «Тебе уже семнадцать лет, а ты еще не убил ни одного русского!» Вздрогнул… И совсем нелепо смотрелся на нем костюм со сбившимся набок галстуком. А ведь подумал еще, что у русского инженера денег даже на костюм не хватает, и он едет туда, где его могут убить, чтобы прокормить семью. Зачем он вернулся? За Алейханом? Но Алейхан может убить его еще раз… И еще раз…