Время любить
Шрифт:
Одна беда — жил он на другом конце города, а общественного транспорта Юля (в отличие от отца) не переносила. Поэтому приходилось либо раскатывать на такси, либо идти около часа пешком, как сейчас. За время прогулки она предполагала написать сценарий театрализованного плача и ожидаемого в связи с этим отклика публики в единственном экземпляре. Плакать хотелось уже сейчас.
Какое-то время она не реагировала на окружающий мир, который обтекал ее то говорливой толпой, то унылой обшарпанностью производственных зданий, то даже подталкивал задумчивую неосторожным мужским плечом, то чуть не наехал на зазевавшуюся, шагнувшую на запрещающий глаз светофора. Последнее все же заставило
На всякий случай она ввела в поле своего зрения еще один персонаж. Скучавшего у входа на оборонный завод собровца. Он курил на крыльце КПП и всем своим видом гарантировал соблюдение порядка и законности. Прямо к крыльцу, подняв веер пыли, подкатила иномарка. А с крыльца спустился и сел на переднее сиденье лысый, очень похожий на Хрущева человек.
Между тем, умный и придирчивый взгляд Юлии выделил и странно игравший блик в кустах на окраине завода. Будь она специалистом, то сразу определила бы прицел снайперской винтовки, направленный в сторону человека по имени Бекхан.
В это время в кафе «Тещины блины» скромно, но весело шла свадьба инженера Сергея Павловича Кошкина и студентки университета Вари Истоминой. На свадьбе присутствовали несколько коллег, Виталик с Леной, Дорохов и Китаев с семьями, неугомонная Мариловна и Гриша Корин. Не смогла прилететь из Германии только чета Рузских. Владимир Юрьевич проходил курс химеотерапии. Но менеджеры холдинговой компании подогнали на стоянку рядом с кафе новенький “Nissan-terrano” (на что Кошкин обиженно замахал руками, мол, крутые подарки для крутых), и вместе с ключами от него вручили молодоженам два мобильных телефона, которые тут же дуэтом разразились оркестровой полифонией, и чета Рузских поздравила чету Кошкиных.
Бекхан открыл багажное отделение, чтобы еще раз убедиться — с контактами на заряде все в порядке… Времени, чтобы уйти, оставалось немного.
* * *
Когда отстреляли в очередь тосты и поздравления, а от криков «горько» (в основном инициатива Дорохова, Китаева и рано захмелевшей Мариловны) действительно горчило на губах, умиленная официантка Нина тихо утирала слезы, а Сергей Павлович нежно шепнул Варе:
— Теперь мой подарок. Он необычный. Ничего не бойся. — В руках у него появился тот самый пульт. — Друзья! — обратился он ко всей компании. — Мы с Варей ненадолго исчезнем, можно?
— Дело молодое, — хитро прищурился Дорохов. — Моя бабушка говорила…
Что говорила бабушка Дорохова по этому поводу Кошкин и Варя уже не услышали. Они оказались в квартире Сергея Павловича прямо у стола, на котором тихо гудел генератор машины времени.
— Это то, что я думаю? — спросила Варя.
— Да. Мы с тобой в нашем будущем. Всего лишь
— С ума сойти! Это же чудо!
— Сам не верю.
Сергей Павлович повлек Варю на балкон.
— Взгляни, жизнь придет сюда через двадцать девять минут! Здесь еще нет времени. Потому что время измеряется только людьми. Даже для других живых организмов оно не имеет такого значения. Времени здесь нет, а любовь есть! Здорово, правда?!
Полная тишина сделала голос Кошкина гулким и мистическим. Варя инстинктивно прижалась к нему и зачарованно смотрела на затаившийся в ожидании город. Только едва заметное движение облачных полей создавало здесь хоть какую-то видимость жизни. Ниже космоса — только ожидание, обратный отсчет.
— Если мы будем здесь только одни… Немного страшно…
— Ты мэр города! — торжественно и шутливо объявил Сергей Павлович. — Город открыт для всех влюбленных.
— Здесь, правда, больше никого нет?
— Абсолютно.
— Мы здесь одни-и-и! — крикнула в раскатистое пространство улицы Варя, и стены соседних домов многократно отразили последний слог. Дни-и-и… дни-и-и… дни-и-и…
Кошкин наклонился к нежной бабочке Вариных губ и закрыл глаза. Вместе с долгим поцелуем окончательно исчезло чувство времени. Зато остальные ощущения хотелось длить и длить. Варя аккуратно отстранилась первая.
— Мне все равно кажется, что кто-то смотрит. Может, Он? — посмотрела на небо. — Мы тут, как на ладони. Интересно, а что сейчас идет по первому каналу?
— Единственная проблема, — признался Кошкин, — по телевизору и радио — только шум эфира. По телефону — тоже.
Варя игриво пожала плечами:
— Не очень-то и жалко!
— Да совсем не жалко, — подтвердил Сергей Павлович.
— Надо возвращаться, там все-таки гости…
— А я думал…
— Потом, — нежно шепнула Варя.
— У меня идея! Мы сейчас вернемся в кафе, сядем за стол, а только потом переместимся в нужное время.
— Угу, но давай появимся на полчаса позже. Не люблю я этих застолий. Хоть немного вырежем… Требую монтаж, как жена режиссера!
— Давай, я тоже, честно говоря, не большой любитель праздников и официоза. Но так уж друзья настояли…
Кошкин поколдовал над пультом, и пространство рванулось в сторону. То, что они увидели мгновение спустя, заставило их в ужасе прижаться друг к другу. Варя вскрикнула.
На месте кафе дымились развалины… Окна ближайших домов были выбиты. Где-то далеко истошно ныли сирены. На крыльце КПП стонал раненый собровец. На месте, где еще полчаса назад была стоянка, зияла огромная воронка. На краю ее стоял торжествующий Бекхан, шепчущий в небо не то молитвы, не то заклинания. Испуганная девушка в красном изорванном платье показывала на него пальцем и кричала что-то несуразное. Вдалеке, опираясь на снайперскую винтовку стоял растерянный Алейхан. Круг времени и судеб замкнулся в этой точке. Здесь еще никого не должно было быть, но они были. Произошло какое-то жуткое смещение. Но произошло оно давно. Задолго до того, как Сергей Павлович Кошкин закончил работу над своей машиной. Десятки, а, может, и тысячи разрушенных причинно-следственных связей выбросили сюда свои незавершенные обрубки. Разумеется, и опыты Кошкина заканчивались здесь — в этой воронке. Здесь, по сути, должна была кончиться судьба инженера Кошкина, его друзей, близких и просто оказавшихся рядом людей.