Время перемен. Том 2

Кураев Анвар

И вот он уже стоит напротив председателя, обнажив эспаду. Нету доспеха, который защищал его на холме, и соперник — самый опасный из всех возможных. Но годы ученичества у лучших мастеров, реки крови, пролитые в такой короткой и такой жестокой войне, да ещё одна мелкая деталь, уравновешивают его шансы.

Началось!

Де Бижон по-прежнему стремителен и быстр, и атакует много. Но не так много, как на тренировках. Всему виной настоящие клинки у них в руках? Или выбран такой момент, что он не совсем готов? Или это уловка?

Жерар отбивает очередной натиск, дважды парируя и отскакивая от третьего удара. Истер тут же атакует снова, но не как попало, не с бухты-барахты, а расчётливо, не проваливаясь,

совершая идеальный выпад после атаки со смещением влево. Быстр, подлец. Два укола в ответ — простых, быстрых, без зависания в конце. Отбиты оба, но Жерар сделал шажок навстречу, будто собирается атаковать ещё. Удалось. Блок на упреждение, финт, и Жерар снова атакован. Кто попроще уже был бы заколот, но граф трудился не напрасно. Он уходит от атак и получается, что соперник его потратил ещё немного сил впустую. Они кружат. Атакуют, парируют, смещаются. Первоначальная зажатость мастера сменилась обычной его стремительностью, и он уже атакует так же много, как на занятиях. В зале Жерар проиграл ему два последних раза из трёх. Сколько они уже сражаются? Минуту? Две? Очевидно, председатель не хочет ждать, пока оба устанут — он знает, что сил у них поровну и уже дважды пытался заставить Жерара рефлекторно применить ту самую защиту с отведением чужого клинка наружу и собственным запястьем, открывающимся для удара с другой стороны. Вот и третья попытка…

Самым интересным мастером, кто преподавал Жерару, был Хвен из Холвинда. Остальные, вне всякого сомнения, являли собой воплощение мастерства, не меньшего, нежели Хвен. Но этот мастер иногда рассказывал вещи, про которые другие молчали. Например, как боялся выйти на свой первый бой. Или как лучше подготовить себя к выходу на незнакомую площадку. Что делать, чтобы ненужные мысли не лезли в голову? Особняком стояли истории про то, за счёт чего его знакомые мастера выигрывали поединки. И была среди них одна, в которой мастер рассказывал про своего друга, делавшего на занятиях одну и ту же ошибку — он передерживал вес на передней ноге, когда атаковал длинным уколом во второй или третий раз в комбинации. Еле заметно, но достаточно для того, чтобы этим смог воспользоваться настоящий мастер. И однажды друг столкнулся с таким мастером на дуэли. Все сносные фехтовальщики в городе об этой ошибке знали, да и сам друг Хвена выглядел обречённым перед боем. Каково же было удивление толпы, когда его попытались поймать на этом, но он ловко избежал удара мастера и заколол его, а всем известной ошибки не было и следа.

Потом уже друг признался Хвену, что пару лет разыгрывал спектакль на всех занятиях, а с тем мастером у него были давние счёты. На вопрос Жерара о том, удавалось ли самому Хвену что-нибудь подобное, учитель ответил, что не обладает достаточным актёрским дарованием, к тому же, это немалый труд — ведь требуется время и тайное место, чтобы где-то, вдали от любопытных глаз, отрабатывать приём правильно и не закрепить ошибку на общих тренировках.

… Лезвие уже летит Жерару в запястье. Очень быстро. Прямо туда, где видно напряжённые связки. Низкий длинный выпад — правая нога вперёд, рука с эспадой тянется как можно дальше, левой рукой граф прикрыл лицо и шею от клинка соперника. Соперника? Может, противника? Нет. Врага. Сначала граф режет руку о кромку чужой эспады — располосован колет на плече и левую ладонь обожгло огнём, но следом его собственный клинок погружается де Бижону точно в печень и идёт всё дальше. С мерзким хрустом натыкается на позвоночник, отходя чуть в сторону и расширяя рану. Жерар рвёт лезвие на себя и выходит из атаки, чудом избежав ответной отмашки. Кровь идёт из ладони, он отшагивает назад, помня, что любой враг опасен, пока жив.

Но председатель только смотрит, переводя взгляд то на Жерара, то на собственный хлещущий кровью бок. Секунду, не больше. И падает замертво. Толпа молчит. Никто не говорит, не шевелится, не дышит. Даже слуги не спешат на помощь ни проигравшему, которому уже ничего не поможет, ни победителю.

Тогда Жерар достаёт платок и обматывает его вокруг раненой руки, обводит взглядом толпу. В глазах Гастона читается растерянность. Интересно, сильно ли он полагался на де Бижона в своих планах?

Из уважения к сопернику молодой граф не вытирает клинок об одежду мёртвого уже председателя, как сделал бы на войне. Он поворачивается спиной к толпе и уходит к выходу, туда, где ждёт карета и Род, который обо всём позаботится.

«Нужно бы сказать спасибо Франческо с Максимилианом, которые столько тренировали со мной этот приём в убогой комнатушке на втором этаже казармы, поверив на слово, что ни одна живая душа видеть этого не должна».

Глава 10: случайные маршруты

— Мы наёмники, а не бандиты. Нападать на городскую стражу в мирном королевстве — не наша работа. Душок от неё пойдёт на весь мир, особенно когда поймут, что именно Пурпурный отряд разбойничает в Лемэсе. Слухи пойдут, сам понимаешь. Что будет с нашей репутацией? Война или сопровождение — дело другое. Так что довести тебя я смогу только до границ. И точка. Извини.

Старый взводный отвернулся и посмотрел на горы вдалеке. Лошадь под ним тряхнула ухом, сбрасывая снежинку, а легат задумчиво покивал головой, всё так же лениво качаясь в седле:

— Предсказуемо. И правильно. Хорошо, что ты сказал сейчас, а не во время дела, иначе пришлось бы искать вам замену впопыхах. Я придумаю что-нибудь.

— То есть, ты не в обиде…

Легат пожал плечами:

— У вас есть правила, это нормально. Поэтому, в конце концов, я и стараюсь работать с вами, а не с обычными головорезами, которых при желании можно набрать где угодно.

— Добро. Впереди Эйсар, он охвачен войной с кантонами, хочу обойти вдоль границы.

— Сколько времени потеряем?

— Неделю, если нам дадут пройти через Лисье ущелье.

— Если? Оно в добрых двадцати лигах от Эйсара.

Наёмник сморщился, как от кислого вина:

— Всадника видел?

— Что ещё за всадник? — оживился древний.

— Ведёт нас последние два дня. Прячется за холмами, но ребята его разглядели. Если кто-то хочет устроить на нас засаду, Лисье ущелье — лучший вариант.

— И ты полагаешь, нас там поджидают?

— Да. Подойдём ближе, пошлю разведчиков.

— Если ты прав, придётся обходить горную гряду с севера. Потеряем месяц, не меньше.

— Лучше потерять месяц, чем собственные головы.

— Не возразишь, — улыбнулся легат, — Как думаешь, кто нас может ждать?

Взводный схватился ладонью за лоб, вспоминая все возможные варианты:

— Разбойники, дезертиры, мародёры…

— Твой список мрачнее с каждым словом. Если в нём нет голых дев с богатыми дарами, можешь не продолжать.

Байл угрюмо посмотрел на гриву своей лошади и выдержал паузу:

— Разбиваем лагерь у того холма, — он указал рукой вперёд, — Ночью отправлю пару бойцов, что умеют лазать по скалам, пусть глянут, дальше решим.

Древний бросил гадать, кто это может быть. Мало ли какое отребье крутится на границах во время войны? Вместо этого его мысли вновь вернулись в цитадель. Что, если Михаил и остальные правы? Как понять, совет всё устраивает, или они ищут выход? Вдруг он сам действительно не видит полной картины, всё время отдавая походам? И можно ли было добиться прогресса за всё это время? Да, веков прошло немало, но у них всего горстка людей. Как оценить сегодняшний результат? От этого всего голова кругом шла.