Время в философском и художественном мышлении. Анри Бергсон, Клод Дебюсси, Одилон Редон
Шрифт:
Однако что представляет собой это главное?. Какие факторы обусловливают характер той или иной интерпретации? Согласно Бергсону, главное можно определить как особую первичную интуицию (la intuition originelle) [322] , составляющую суть всего оригинального в мышлении философа, питающую его важнейшие, новаторские взгляды, лежащую в основе его учения. Нужно четко представлять, что вкладывает Бергсон в понятие такой первичной интуиции. В сущности, это неопределимое, базовое понятие, такое, как, например, понятие материи, геометрического тела или точки. Собственно, понятие точки Бергсон как раз и использует, чтобы дать читателю представление о столь непривычном для обыденного сознания и невыразимом словами предмете своих размышлений. Он замечает, насколько «преображается философское учение, когда мы пытаемся проникнуть внутрь мышления его создателя, а не вращаемся вокруг него. Вначале уменьшается сложность. Затем одни части входят в другие. Наконец, все стягивается в одну точку, к которой мы можем все больше приближаться, хотя попытки достичь ее были бы тщетны. В данной точке находится нечто простое, бесконечно простое, столь невероятно простое, что философу так никогда и не удалось это высказать» [323] . Это «нечто тонкое, легкое и почти воздушное, исчезающее при малейшем приближении к нему; то, чего не увидишь и издалека, если не перестанешь обращать внимание на все остальное, даже на то, что считалось главным…» [324] .
322
Термин самого философа (См.: Бергсон А. Философская интуиция. С. 165; Bergson Н. L’intuition philosophique. Conference faite au Congr`es de Philosophic de Bologne le 10 avril 1911 / Henri Bergson // Bergson H. La pensee et le mouvant. Essais et conferences. Articles et conferences datant de 1903 a 1923 / Henri Bergson. Paris: Les Presses universitaires de France, 1969. (Collection: Biblioth`eque de philosophie contemporaine). P. 76). Вообще говоря, понятие интуиции в философии Бергсона изобилует смысловыми нюансами. Это определяющее в методологии философа понятие впервые было ясно сформулировано во «Введении в метафизику», на что указывает И. Блауберг (Блауберг И. И. Анри Бергсон. С. 273). Также интуиция исследовалась Бергсоном в 1911–1922 годах в таких работах, как доклад «Философская интуиция», в работе «Восприятие изменчивости», во второй части «Введения» к сборнику «Мысль и движущееся» (См. об этом: Там же. С. 440). По замечанию исследователя, «в формировании бергсоновской концепции интуиции ведущую роль сыграли идеи французского спиритуализма о непосредственном постижении фактов сознания в рефлексии, учения стоиков и Плотина и философия Канта» (Там же. С. 289–290). Интуиция у Бергсона предстает как способ познания, философский метод, максима поведения (Там же. С. 291–292). К различным аспектам этого основополагающего бергсоновского понятия еще предстоит обратиться в дальнейшем.
323
Бергсон А. Философская интуиция. С. 165; курсив мой. – E. P. «Mais, `a mesure que nous cherchons davantage a nous installer dans la pensee du philosophe au lieu d’en faire le tour, nous voyons sa doctrine se transfigurer. D’abord la complication dimi nue. Puis les parties entrent les unes dans les autres. Enfin tout se ramasse en un point unique, dont nous sentons qu’on pourrait se rapprocher de plus en plus quoiqu’il faille desesperer d’y atteindre. En ce point est quelque chose de simple, d’infiniment simple, de si extraordinairement simple que le philosophe n’a jamais reussi `a le dire» (Bergson H. Lintuition philosophique. P. 75; курсив мой. – E.P.). В контексте всего философского наследия Бергсона, правда, несколько удивляет столь развернутая метафора пространственного характера.
Когда М. Мерло-Понти интерпретирует концепцию, изложенную в «Материи и памяти», его строки адресуют довольно явно и к «Философской интуиции». Мерло-Понти называет первичную интуицию «интуицией интуиций», «центральной интуицией» и, полемически заостряя формулировку, пишет: «она совсем не „невесть что“, как иногда несправедливо считают, то есть проявление некоей не подлежащей контролю гениальности» (Мерло-Понти М. Сам себя созидающий Бергсон. С. 213).
324
Бергсон А. Философская интуиция. С. 168. «… Quelque chose de subtil, de tr`es leger et de presque aerien, qui fuit quand on s’en approche, mais qu’on ne peut regarder, meme de loin, sans devenir incapable de s’attacher a quoi que ce soit du reste, meme a ce qui passe pour capital…» (Bergson H. L’intuition philosophique. P. 78).
В «Творческой эволюции» Бергсон утверждает: «чтобы достичь первоначала всей жизни, как и всей материальности» («pour arriver au principe de toute vie comme aussi de toute materialite») [325] , философия, взятая в аспекте истории, всегда прибегала к особому «чистому акту воли» («le pur vouloir») [326] – интуиции в действии, проникающей в суть вещей. «Нет ни одной солидной системы, которая хотя бы в некоторых своих частях не оживлялась интуицией» [327] – таково мнение философа.
325
Бергсон А. Творческая эволюция. С. 236; Bergson Н. L’evolution creatrice. P. 259.
326
Бергсон А. Творческая эволюция. С. 235; Bergson Н. L’evolution creatrice. P. 258.
327
Бергсон А. Творческая эволюция. С. 235; «Il n’y a pas de syst`eme durable qui ne soit, dans quelques-unes au moins de ses parties, vivifie parl’intuition» (Ibid. P. 259).
Однако, если, по Бергсону, первичная интуиция не поддается вербальной фиксации, то как же мы можем быть уверены, что приблизились к ее постижению? Как мы удостоверимся, что чувствуем и постигаем именно ее? «Если сам философ не смог определить ее, то и нам это не удастся, – замечает Бергсон. – Но мы можем уловить и закрепить некий образ – посредник между простотой конкретной интуиции и сложностью выражающих ее абстракций, образ туманный и размытый, который неотступно сопровождает, оставаясь, быть может, незамеченным, сознание философа, следует как тень через все повороты его мысли. Не будучи самой интуицией, этот образ все же сближается с ней больше, чем понятийное и неизбежно символическое [328] выражение, к которому интуиция принуждена прибегать в поисках возможностей „объяснения“» [329] . С. Л. Франк так комментирует этот пункт: образ-посредник «как бы занимает промежуточное место между простотой интуиции и сложностью ее отвлеченного выражения» [330] . Можно сослаться и на метафорическое изложение проблемы самим Бергсоном: отходя от механистической точки зрения на учение, рассматривая его как живой организм, мы можем извлечь из каждого данного положения учения любое другое по желанию. Однако получившаяся картина дает нам представление о «теле учения, она еще не позволяет постичь его душу» [331] . Образ-посредник в данном случае ведет нас к цели.
328
У Бергсона слово «символическое», в сущности, практически всегда подразумевает «знаковое».
329
Бергсон А. Философская интуиция. С. 166; курсив мой. – Е. Р. «Si le philosophe n’a pas pu en donner la for mule, ce n’est pas nous qui y r'eussirons. Mais ce que nous arriverons `a ressaisir et `a fxer, c’est une certaine image interm'ediaire entre la simplicit'e de l’intuition concr`ete et la complexit'e des abstractions qui la traduisent, image fuyante et 'evanouissante, qui hante, inapercue peut-^etre, l’esprit du philoso phe, qui le suit comme son ombre `a travers les tours et d'etours de sa pens'ee, et qui, si elle n’est pas l’intuition m^eme, s’en rapproche beaucoup plus que l’expression conceptuelle, n'ecessairement symbolique, `a laquelle l’intuition doit recourir pour fournir des „explications“» (Bergson H. L’intuition philosophique, P. 76; курсив мой. – Е.Р.).
Согласно комментарию известного исследователя, «описание взаимодействия интуиции с образом сразу заставляет вспомнить изложенную в работе „интеллектуальное усилие“ концепцию динамической схемы, служащей первичным импульсом к пониманию и выражающейся через посредство образов. об образах-посредниках Бергсон говорил и во „Введении в метафизику“, противопоставляя их понятиям, имеющим лишь символическое значение» (Блауберг И. И. Анри Бергсон. с. 440). Однако в трех названных работах («Введение в метафизику», «Интеллектуальное усилие», «Философская интуиция») проблема интуиции и образа высвечивается с разных сторон, и, как будет видно в дальнейшем, нюансы ее решения оказываются важными для прояснения бергсоновской методологии.
330
Франк С. Л. о философской интуиции. С. 32. Работа «Философская интуиция» – это доклад, прочитанный Бергсоном на философском конгрессе в Болонье. В «Русской мысли» за 1911 год (кн. VII) была помещена заметка А. Штейнберга об указанном конгрессе. Первый русский перевод был выполнен П. Юшкевичем и опубликован в «Новых идеях в философии» в 1912 году (№ 1). Размышления Бергсона о сущности философии и присущем ей особом методе познания привлекли внимание С. Л. Франка – русского религиозного философа и психолога, взгляды которого во многом были близки идеям французского мыслителя. Так, например, под влиянием метафизики всеединства Вл. С. Соловьева, признавая ограниченные возможности рационального познания. Франк вводит понятие «металогичности» – первичной интуиции, способной к целостному постижению действительности. Основные мысли Франка изложены в таких его работах, как «Предмет знания» (1915) и «Непостижимое» (1939). См. доступные издания: Франк С. Л. Предмет знания. об основах и пределах отвлеченного знания / семён людвигович франк // франк с. л. Предмет знания. душа человека / Семен Людвигович Франк; вступ. ст., сост., коммент. И. И. Евлампиева. СПб.: Наука, 1995. С. 35–416. (Слово о сущем); Франк С. Непостижимое / Семен [Людвигович] Франк. М.: АСТ: АСТ Москва: Хранитель, 2007. 506 с.
331
Бергсон А. Философская интуиция. С. 172; См. также: Там же. С. 170. «…Le spectacle… nous donne sans doute une id'ee plus juste du corps de la doctrine; il ne nous en fait pas encore atteindre l’^ame. Nous nous rapprocherons d’elle, si nous pouvons atteindre l’image m'ediatrice…» (Bergson H. L’intuition philosophique. P. 81).
При этом образ-посредник может быть различным в зависимости от личности исследователя, погружающегося в глубины чужой философской мысли; и, уж конечно, такой образ вовсе не совпадает с образом, который, возможно, сопровождал мыслительный процесс самого изучаемого философа. «Существовал ли когда-нибудь в мысли мэтра тот посредствующий образ, что проступает в уме толкователя по мере того, как он продвигается вперед в изучении его творчества? Пусть это не был тот же образ; но был иной, который, возможно, принадлежал к другому ряду восприятий и не имел с первым никакого материального сходства, однако был тождествен ему, как тождественны два перевода на разные языки, сделанные с одного оригинала. Быть может, два эти образа, а может, и другие, тоже эквивалентные, неотступно следовали за философом во всех эволюциях его мысли» [332] . Здесь чрезвычайно важно постулирование эквивалентности: это дает нам право утверждать, что образ-посредник, созданный нашим собственным воображением, ничего не исказит в исследуемом учении. Гарантией тут может выступать «постепенное возобновление контакта с мышлением философа» [333] , позволяющее все глубже проникать в течение его мыслей, асимптотически приближаться к той невидимой точке, где сконцентрирована первичная интуиция, и корректировать наше внутреннее представление. У. Джеймс замечает по этому поводу: «Проникните в центр философского созерцания какого-нибудь человека, и вы сразу поймете, каковы должны быть все его писания и высказывания» [334] .
332
Бергсон А. Философская интуиция. С. 172; курсив мой. – Е.Р. «L’image mediatrice qui se dessine dans l’esprit de l’interpr`ete, au fur et `a mesure qu’il avance dans l’etude de l’ceuvre, exista-t-elle jadis, telle quelle, dans la pensee du maitre? Si ce ne fut pas celle-l`a, e’en fut une autre, qui pouvait appartenir a un ordre de perception different et n’avoir aucune ressemblance materielle avec elle, mais qui lui equivalait cependant comme s’equivalent deux traductions, en langues differentes, du meme original. Peut-^etre ces deux images, peut-^etre meme d’autres images, equivalentes encore, furent-elles presentes toutes a la fois, suivant pas a pas le philosophe, en procession, a travers les evolutions de sa pensee» (Bergson H. L’intuition philosophique, P. 81–82; курсив мой. – E.P.). Замечу, что мне не импонирует идея переводить эквивалентный как тождественный.
Как пример, Бергсон приводит два различных образа-посредника, касающихся философии Беркли: один из этих образов – плод творчества Бергсона, а на другой есть прямое указание у самого Беркли. Причем именно первый образ наиболее вдохновляет Бергсона, по его собственному признанию.
333
Бергсон А. Философская интуиция. С. 165. «…Un contact souvent renouvele avec la pensee du aitre» (Bergson H. L’intuition philosophique. P. 75).
334
Джемс У. Вселенная с плюралистической точки зрения. С. 145.
Здесь интуиция предстает как «род интеллектуальной симпатии, путем которой переносятся внутрь предмета, чтобы слиться с тем, что есть в нем единственного и, следовательно, невыразимого» [335] . («Nous appelons ici intuition la sympathie par laquelle on se transporte a l’interieur d’un objet pour coincider avec ce qu’il a d’unique et par consequent d’inexprimable» [336] .) В данном случае необходимо погружение в глубины мышления исследуемого философа.
335
Бергсон А. Введение в метафизику. С. 6.
336
Bergson Н. Introduction `a la metaphysique. P. 111.
Во избежание недоразумений поясним, что в 1934 году при переиздании «Введения в метафизику» в сборнике «Мысль и движущееся» Бергсон снял определение «интеллектуальная» [337] . В русских изданиях начала XX века, соответственно, дано словосочетание «интеллектуальная симпатия» например в переводе В. Флеровой (1914) [338] . Аналогично это место пересказано Н. Лосским [339] . Дело в том, что отношение Бергсона к интеллекту постепенно менялось. В речи 1902 года интеллект, а не интуиция, отождествляется с симпатией [340] . Во «Введении в метафизику» (1903) симпатия уже находится в ведении интуиции, правда, интуиции интеллектуальной. В 1913 году интеллект у Бергсона трактовался как общая способность мышления и познания («la faculte generale de penser et de connaitre»), которая подразделяется на собственно интеллект и интуицию («quelle devait se decomposer en intelligence proprement dite et intuition») [341] . В разных трудах отношение между интеллектом и интуицией рассматривается весьма неоднозначно и предстает в различных аспектах. Не углубляясь здесь в данный вопрос, отметим, что Бергсон все же пришел в итоге к выводу о сверхинтеллектуальном характере иинтуиции [342] .
337
См.: Блауберг И. И. Анри Бергсон. С. 277.
338
См.: Бергсон А. Введение в метафизику. С. 6.
339
См.: Аосский Н. О. Интуитивная философия Бергсона. С. 17–18.
340
См.: Bergson Н. De l’intelligence, discours de distribution des prix du lycee Voltaire, le titre // Bergson H. Ecrits et paroles. Tome premier. P. 177–178.
341
См.: Bergson Н. De l’intelligence, discours de distribution des prix du lycee Voltaire, le titre // Bergson H. Ecrits et paroles. Tome premier. P. 175.
342
См.: Bergson H. Ecrits et paroles. Tome second P. 489; Бергсон А. Творческая эволюция. С. 338–339; Блауберг И. И. Анри Бергсон. С. 336. Также о соотношении интеллекта и интуиции у Бергсона см. в упомянутой книге: Блауберг И. И. Анри Бергсон. С. 262–263, 276–277, 283–286, 293, 333–337,448-459.
Точнее сказать, видимо, при указанных условиях искомый образ, верный для нас и потому верно отражающий суть исследуемого учения, возникнет сам собой (следуя этим путем, мы будем тем самым полагаться на эмпирический метод, каким его представляет Бергсон). Более того, Бергсон уверяет: если в мысли философа и не присутствовало никогда никакого образа (в этом случае философ «время от времени устанавливал непосредственный контакт с чем-то еще более тонким – с самой интуицией» [343] ), – то «нам, интерпретаторам, придется воссоздать посредствующий образ, чтобы избежать опасности увидеть в „исходной интуиции“ смутную мысль, а в духе учения – абстракцию, тогда как этот дух и есть самое конкретное, а эта интуиция – самое точное в учении» [344] .
343
Бергсон А. Философская интуиция. С. 172. «…Se bornant a reprendre directement contact, de loin en loin, avec cette chose plus subtile encore qui est lintuition elle-meme» [Bergson H. L’intuition philosophique, P. 82).
344
Бергсон А. Философская интуиция. С. 172–173; курсив мой. – Е. P. «…Mais alors force nous est bien, a nous interpr`etes, de retablir I’image intermediaire, sous peine d’avoir a parler de „intuition originelle“ comme d’une pensee vague et de I’esprit de la doctrine» comme d’une abstraction, alors que cet esprit est ce qu’il у a de plus concret et cette intuition ce qu’il у a de plus precis dans le syst`eme (Bergson H. L’intuition philosophique. P. 82).
Однако тут встает вопрос, каким путем следует двигаться к первичной интуиции философа, чтобы «вновь овладеть» [345] ей (или, добавим, постичь ее по-своему во всей полноте). Ведь все же, воссоздавая образ-посредник, мы осуществляем спуск (позволю себе этот математический термин) от принципиально невыразимого к определенным средствам выражения, неизбежный спуск, при котором ясно очерчивается «несоизмеримость» «между… простой интуицией и доступными… средствами выражения» [346] . Нам нужно совершить обратное восхождение к первоначальной интуиции, – даже несмотря на то, что мы видим недостижимость полного перемещения внутрь этой интуиции и слияния с ней. «Возьмем все, что написал философ, возведем эти разрозненные идеи к первоначальному образу, сведем их, замкнув в этот образ, в абстрактную формулировку, которая наполнится образом и идеями, обратимся к ней и увидим, как она, столь простая, еще больше упрощается, по мере того как мы помещаем в нее все большее число вещей; наконец, поднимемся вместе с ней к точке, где вновь упруго сжимается все то, что в растянутом виде содержалось в учении: и тогда мы представим себе, как из этого недоступного центра силы исходит импульс, рождающий порыв, то есть саму интуицию» [347] . Мы тем самым возвращаем интуицию к самой себе.
345
Бергсон А. Философская интуиция. С. 173; курсив мой. – Е. P. «…ressaisir cette intuition elle-meme» (Bergson H. L’intuition philosophique. P. 82).
346
Бергсон А. Философская интуиция. С. 165.
347
Бергсон А. Философская интуиция. С. 174. «Prenons tout се que le philosophe a ecrit, faisons remonter ces idees eparpillees vers 1’image d’o`u elles etaient descendues, haussons-les, maintenant enfermees dans 1’image, jusqu’`a la formule abstraite qui va se grossir de l’image et des idees, attachons-nous alors `a cette formule et regardons-la, elle si simple, se simplifier encore, d’autant plus simple que nous aurons pousse en elle un plus grand nombre de choses, soulevons-nous enfin avec elle, montons vers le point o se resserrerait en tension tout ce qui etait donne en extension dans la doctrine: nous nous representerons cette fois comment de ce centre de force, d’ailleurs inaccessible, part I’impulsion qui donne l’elan, c’est-`a-direl’intuitionmeme» (Bergson H. L’intuition philosophique. P. 83).
При этом нельзя не заметить, что в указанном восхождении шаг от образа к интуиции венчает наши усилия, но ему предшествует еще один шаг – движение к самому образу от «разрозненных идей». Ясно, что подобные идеи (рассеянные тут и там или изложенные систематически – в данном случае не имеет значения) не могут напрямую соотноситься с образом-посредником. Ведь идеи требуют формулировки, то есть обращения к слову, в то время как образ принципиально невербален. А идея, облеченная в словесную оболочку, неизбежно инспирирует появление понятий как концентрированных вербальных форм репрезентации смысла. По моему мнению, выходит, что соотношение между понятием и образом подобно (почти аналогично) соотношению между образом и интуицией. Если интуиция по природе своей невыразима как таковая, а образ транслирует интуицию, выступая, следовательно, средством асимптотического выражения невыразимого, – то теперь сам невербальный образ вербализуется путем представления в понятиях.
Означенные пропорциональные соотношения указывают на определенную иерархию средств выражения исходной интуиции, и даже на первый взгляд, как нетрудно убедиться, образ имеет большие преимущества перед понятием: и по точности и качеству представления смысла, заложенного в интуиции, и по степени близости к интуиции. «Впрочем, – вносит уточнения сам Бергсон, – интуицию можно выразить только с помощью интеллекта» [348] ; однако образ всегда «нужно иметь перед глазами, ибо он, не являясь, правда, исходной интуицией учения, все же непосредственно вытекает из нее и более близок к ней, чем любое отдельно взятое положение или их совокупность» [349] .
348
Бергсон А. Введение. Часть вторая. С. 111.
349
Бергсон А. Философская интуиция. С. 173. «…On a affaire `a une image simple qu’il faut garder sous les yeux, parce que, si elle n’est pas 1’intuition gene ratrice de la doctrine, elle en derive immediatement et s’en rapproche plus qu’aucune des th`eses prise a part, plus meme que leur combinaison» (Bergson H. L’intuition philosophique, P. 82).