Время Вьюги. Трилогия
Шрифт:
— И вы чудесным образом уволились в тот же день, когда на моего отца совершено первое успешное за тридцать лет покушение?
Парень неприятно улыбнулся, склонив голову на бок:
— За последние тридцать лет я никак отвечать не могу. И почему чудесным образом? Нас уволили обычным порядком.
— Да неужели?
— Да. В лучший мир. Просто я и моя сестра до него не доплыли. Не думаю, что ваш отец в этом участвовал, у него не имелось идиотской привычки разбрасываться ценными кадрами. Из этого я делаю предварительный вывод, что его уволили тем же образом, что и нас.
— Ну, допустим, я вам вдруг поверил. И кто же этот злодей?
— Понятия не имею.
— В самом деле?
— В самом деле. Я понимаю, в романах Вету в таких ситуациях обязательно должны рассказать, кто виноват и что делать. Но я вам ничего рассказывать не буду, потому что, во-первых, не знаю, во-вторых, когда узнаю, разберусь без вас, у меня на них планы. Я не за святой местью пришел. И даже не в качестве поставщика информации.
— А в качестве кого? Официанта?
— Почти. Я пришел наняться на работу.
— Что? Вы издеваетесь?
— Нет, не издеваюсь. Мне нужна работа.
— И вы хотите работать на меня?
— Я не хочу работать ни на кого. Но готов поработать на вас. Года, скажем, три. За пятьдесят марок в месяц и дозу «Поцелуя Судьбы» раз в неделю. Со временем ассортимент и дозировку мы пересмотрим, но пока так.
Эдельвейс с интересом разглядывал собеседника, пытаясь понять, имеет он дело с нечеловеческой наглостью или нечеловеческой логикой. На пятьдесят марок в месяц можно было содержать пять шикарных дам полусвета. Если бы Эдельвейс не знал, что перед ним сидит очень хороший маг, он бы непременно поинтересовался у столь дорого ценящего себя молодого человека, что уж совсем эдакого тот умеет за такие деньги.
— А если я не хочу вас нанимать?
— За названную плату или вообще?
— Вообще.
Кай вздохнул:
— Тогда плохо будет сначала вам, а потом — мне. И из уважения к вашему отцу я все же попытаюсь с вами договориться добром.
— Мне не нужны услуги наемного убийцы — это раз.
— Люди на государственной службе априорно не могут быть наемными убийцами — это два, — скучным тоном ввернул маг.
— А если я скажу, что читал ваше досье?
— Я скажу, что тоже его читал. Про заказные убийства там нет ни слова.
Эдельвейс начал чувствовать к залетному Вету некоторое уважение. На его месте он, наверное, огрызался бы ровно так же. Но это вовсе не значило, что мутный парень, нагло заявившийся в его дом, да еще, судя по всему, еще и девку какую-то с собой притащивший, вызывал у него хоть какую-то симпатию.
— Если вы ботаник и выращивали цветочки, то садовник мне нужен на полгода и он у меня есть.
— Вам доставляет удовольствие меня унижать? Вы же видите, что у вас этого не получится.
Вот уж это Эдельвейс действительно видел, а точнее — чувствовал профессиональным нюхом. Сидевший перед ним человек то ли не имел самолюбия вообще, то ли имел его столько, что чужие слова его не задевали.
— Ну хорошо. Даже если бы у меня был этот ваш «Поцелуй Судьбы»…
— Первые пару месяцев можно посидеть на заменителе с аналогичными свойствами, но нежелательно.
— Что вы будете делать за пятьдесят марок в месяц?
— Я буду вас защищать.
— Надо же, а если я откажусь?
— Тогда я вас защищать не буду, — пожал плечами маг. — Вы думаете, они закончили сезон красочных увольнений? Нас топили, вашего отца взрывали, что вам дальше подсказывает фантазия? Я ставлю на яд или отравление газом, хотя не исключаю и каких-нибудь более зрелищных вариантов. Не хотите напиться и заживо сгореть в собственном доме? А еще вы, кстати, можете покончить с собой от горя или потому, что шпионили на Аэрдис за компанию с батюшкой… Интересно, жандармы в таких случаях вешаются или стреляются?
— Тридцать марок, — необыкновенно ровно и по-деловому сообщил Эдельвейс. Не то чтобы двадцать марок делали погоду, но с потенциального охранника стоило заранее сбить всю лишнюю спесь.
— Я не торгуюсь, — фыркнул Вету с опозданием в несколько секунд.
— Не моя девка дрыхнет в комнате для слуг.
— Она не девка — это раз, — вернулся к прежнему «взрослому» и всезнающему тону парень. — Ее зовут Матильда — это два. Она работать не будет — это три…
— А тридцать марок — это четыре, — спокойно продолжил Эдельвейс.
Мага аж передернуло:
— Тридцать марок — и вы выправляете нам документы.
— По завершении контракта.
— Матильде — сейчас. Я могу не дожить до завершения контракта, как, кстати, и вы.
— Вот вам и стимул, чтобы мы оба до него дожили.
Парень посмотрел на Эдельвейса почти жалобно. Непробиваемое спокойствие с его лица сошло, остался негражданин без документов, покупающий свое будущее задорого.
— Хрен с вами, согласен. Но с вас кормежка!
— Двухразовая, — уже из чисто спортивного интереса буркнул Эдельвейс.
Вету окончательно оторопел.
— Вы точно жандарм, а не министр финансов? — Эдельвейс готов был поклясться, что слышит детскую обиду.
— А вы точно маг, а не элитная содержанка?
— Вообще я элитный маг, но, знаете, я, пожалуй, соглашусь на ваши условия, пока не выяснилось, что неустойки взимаются натурой!
Вету нахохлился и стал похож на побитого жизнью вороненка. Взимать с этих в лучшем случае пятидесяти килограммов костей натурой точно было нечего.
— Идите и попросите вашего благоприобретенного батюшку заказать кухарке ужин на три персоны. Так и быть, накормим элитных магов в счет будущих подвигов.
— Тогда я авансом посоветую вам уволиться, но не раньше, чем вы проверите, какой умный человек погнал нордэнскую пехоту под калладские поварешки. Это очень важно.
— Потому, что у него все получилось?
— Нет, потому что у него не получилось. Толпа разошлась без применения силы. Ради чего бы ни провернули все, что происходило сегодня днем, в последний момент их план провалился. Кесарские войска по толпе не стреляли даже после того, как кто-то пальнул в полковницу. Правда, нелишне было бы выяснить, где теперь наследники. Это отличный повод перевезти их подальше от столицы, а там, понимаете, сквозняки, сырость и всякое с детьми случается. Особенно если регент верит в свою звезду, а полудурки, которые все это заварили, в свои звезды верят, поэтому мы в самом скором времени увидим такие небеса в алмазах, что белокрылые нам братьями покажутся.