Время жестоких чудес
Шрифт:
Лина была спокойна, но Алек знал, что это лишь внешнее спокойствие. У них были одни и те же мысли на двоих.
В Белокамье остались учитель Майнус и скольки-то-юродный брат Лины Гераж, названый брат Алека Ромэн, большинство боеспособного населения Мечты и других уже несуществующих деревень. Детей и подростков отправили в Полесье, городок был дальше от контролируемого имперским войском пространства и защищен лучше. Была еще одна причина, но ее никто не произносил вслух.
В случае разгрома из Полесья было бы легче отступить.
– Чего мы ждем? –
– Успокойся, – тихо сказал Алек.
– Это ты мне говоришь – успокойся?!
– Ты ведь уже взрослая и нияз.
– Подумай, какой пример ты подаешь своим, – добавила Лина голосом, удивительно похожим на голос ее матери.
Алия замолчала, удивленная тем, как они читают мысли друг друга. Вдруг ехидно заулыбалась:
– Ну да, взрослая. Правда, не такая взрослая, как некоторые, – довольно громко сказала она. Стоящие на стенах оглядывались, Алек почувствовал, как его щеки запылали. Лина тоже покраснела, взяла его за руку и попыталась изобразить равнодушие.
Игнорируя шепотки и взгляды, они рука об руку спустились вниз. Встревоженные люди ходили по улицам, вполголоса разговаривали.
Двое влезли на чужой сеновал.
– Алек, я не могу пренебрегать своим талантом.
– Пожалуйста, будь осторожна…
Лина кивнула с отрешенным видом, словно мысленно уже была там.
– И возвращайся побыстрее.
Люблю тебя…
Тогда я вернусь. Обязательно вернусь.
Ее рука в его ладони расслабилась. Лина закрыла глаза.
– Отвернись, – тихо попросила она. В следующее мгновение ее тело пронзила мгновенная судорога… как при любви… она застонала… тоже очень похоже… Аура потеряла определенность, лицо расслабилось, с полураскрытых губ сверкнула тонкая блесткая нитка. Алек вытер ей губы, уложил поудобнее. Через какое-то время не увидел – почувствовал, как рядом с ним пробуждается что-то. Он закрыл глаза и увидел ее, сияющую мягким светом. Линета-светлая поцеловала его и вышла через дощатую стенку.
Алек устроился на крыше поудобнее, обнял ее тело, прижал к себе. Девушка летала недолго.
Начинался ветер. Холодный и порывистый, нервно мятущийся ветер, полоскавший белые хоругви с черным символом.
– Ишь ты, святой Знак взяли на знамя. – Риван Оштин, могучий седобородый муж, перегнулся через стену и сплюнул вниз.
– Надо бы и нам чего-нибудь придумать, а то как-то несолидно, – задумчиво пробормотал Эдмунд.
Вчерашний теплый ливень сыграл им на руку, дороги превратились в грязевые реки.
Войско, топча всходы, развернулось на поле в боевые порядки. Оштин скрипел зубами.
Майнус почувствовал присутствие кого-то могучего. Жива дрожала, искажая внутреннее видение. Слепец тронул за плечо стоящего рядом Геража:
– Опиши мне его.
Юноша промедлил.
– Он сильный. Даже смотреть больно.
– Это я и сам видю, – нетерпеливо сказал Майнус, усмехнулся своим словам. – Скажи, как он одет, как двигается. Хотя… Просто смотри на него внимательно и открой мне свои мысли.
Они были чем-то похожи, и прогляд установился быстро. Матис не почувствовал в этом взгляде страха. Сила, недоброе ожидание, скрытая угроза…
Ему стало не по себе. Стратиг никогда не боялся боя, но теперь ему было что терять.
– Жаль, Александра здесь нет, – пробормотал Майнус, разрывая контакт. Клайден, седогривый рослый мыследей, посмотрел вопросительно:
– Алек? Мальчишка, который…
– Тссс! Не произноси вслух. Я пока не уверен.
Бой!
Одновременно взлетели сотни стрел – и имперцы, и воличи начали одновременно. На стоптанную рожь, на струганые бревна брызнула кровь.
Майнус почувствовал смерть, летящую в него, проворно укрылся за толстыми стенами. Раздался глухой удар, слепец поднял руку и ощупал наконечник бельта, прошившего доски заграждения насквозь как раз в том месте, где мгновением раньше была его грудь.
– Давай! – проревел Оштин. Гераж дернул рычаг, огромный лук на подставке подпрыгнул, похожая на копье стрела сделала настоящую просеку в рядах наступающих. Расчет завертел ворот натяга, в желоб легла вторая стрела. Плечи лучны вновь распрямились, стрела взлетела, ударилась в затвердевший вдруг до крепости камня воздух и разлетелась в щепки. Клайден стянул Узор в одну точку, создавая огонь в приемнике грохота. Станина для пуска ракет подпрыгнула, ракета со свистом унеслась вперед и разорвалась над головами атакующих, разбросав пламя.
Войско шло в атаку разобщенными отрядами, так легче было избегать летящей со стен смерти. Имперцы тащили лестницы с крюками на концах, топоры, тараны, железные якоря…
Ну и стена, курица может перепрыгнуть. Всего четыре человеческих роста…
Молодой сампо бежал в первых рядах. В двадцати шагах от стены он споткнулся и по колено провалился во что-то черное, небрежно замаскированное травой и грязью. Выкарабкался из канавы, тут же угодил в другую, поглубже. Почувствовал взгляд смерти со стены, поднял голову и увидел седого здоровяка, целящего в него из лука. Обмотанный паклей наконечник стрелы чадил, сыпались искры. Мгновение – и стрела сорвалась с тетивы, оставляя за собой ленту черного дыма, тут же порванную в клочки ветром. Сампо простер себя во Свете, пригнулся, готовясь подставить мысленный щит… но стрела упала ему под ноги, по оперение уйдя в эту черную жижу…
Пахнуло морозом. Сампо вдохнул полной грудью кусачий воздух зимнего утра, улыбнулся девушке с синими глазами.
– Ты прекрасна, – сказал сампо.
– Мне это многие говорят, – сказала незнакомка. – Ты устал. Пойдем.
Она взяла его под руку. Ладонь синеглазой была благословенно-прохладна. Сампо взглянул вниз, сквозь черный дым увидел внизу корчащееся в огне тело. Отвернулся.
– Знаешь, я ни о чем не жалею.
– Я знаю. – Она заглянула ему в глаза. – Но ты устал. Тебе надо отдохнуть.