Времяточец: Откровение
Шрифт:
Возможно, в этот раз Доктор зашёл слишком далеко.
Эйс утешало то, что она сохраняла способность мыслить логически. Чувствуя, как её наполняют самые разные детские идеи и страхи, она смогла заменить то, что утратила, яростной приверженностью к её принципам. Преданность, доверие, сэндвичи с беконом и взрывчатые вещества. Ну, по крайней мере к двум последним. Для этого, — подумала она, — и были нужны большие идеи, чтобы не было нужно всё время думать. Как современный истребитель летит от момента к моменту, подстраивая крылья, рассчитывает, как ему лететь в следующую секунду. Где-то она читала
Ей пришла в голову мысль, что любой из солдат-нацистов согласился бы с ней. Может быть, из-за того, что Доктор такая сволочь, она и сама уже не та, кем была?
Она вздохнула и подошла к нему; он стоял возле двойной двери. Он сосредоточенно прислушивался.
— Здесь он раньше жил, — прошептал он, — если я правильно помню план помещения.
Он осторожно открыл дверь и зашёл вовнутрь. Эйс зашла за ним.
Включился прожектор, и двери за ними захлопнулись. Эйс обернулась — они были окружены солдатами. С вершины архитектурно невозможной арки им мрачно улыбался Руперт Хеммингс. Позади него сиял экран, на котором постоянно возникали и исчезали образы крови и ужаса, прославлявшие его создателя.
— Доктор! Добро пожаловать.
Доктор обмяк, к его страданиям добавился ещё один ужас.
— У меня уже кончились идеи ответов на такие приветствия, — вздохнул он. — Пожалуйста, не затягивайте. Театральность так неоригинальна.
— Но у меня для вас сюрприз. Человек, на чьём основании я построил свою Утопию. Сам он не военный, но он любит примазываться к нам. Он человек мира, который любит насильственные методы. Вы догадываетесь, кто это?
— Я знаю, кто это, — Доктор сердито посмотрел вверх, на лейтенанта. — Вы собираетесь нам его показать?
Хеммингс щёлкнул пальцами, и на полу возник стул. На нём сидел мужчина с седой шевелюрой, его руки были прикованы к стулу. На нём была простая белая рубаха, а рот был заклеен липкой лентой.
Эйс посмотрела на пленника и на повелителя времени. Она видела, что они были знакомы.
В глазах Доктора был крик.
ГЛАВА 8
Это чудесная жизнь
Вы идёте в бой не для того, чтобы погибнуть за родину, а для того, чтобы другой ублюдок умер за ЕГО родину.
Генерал Джордж С. Пэттон
Усталая Эмили сидела на скамье и играла с ребёнком. Он, похоже, реагировал на ритм, который издавал Саул, и едва заметно двигался в такт.
— Я уверена, что это сообщение от кого-то, — размышляла Эмили, глядя вверх, на стропила церкви. — Но слова такие неопределённые. Если хочешь кому-то о чём-то сообщить, почему не сообщить об этом прямо?
Питер подпрыгнул и довольно сильно хлопнул себя по лбу, напугав Трэло.
— Потому что средство передачи сообщения и есть сообщение! — он начал возбуждённо расхаживать, словно читая присутствующим лекцию. — Это как программа SETI. Поиск внеземного разума. Несколько ненужная в свете этих
— Вы хотите сказать, что это сигнал инопланетян? — сказав это, Трэло вдруг понял, что такое предположение сейчас казалось ему вполне реалистичным. Он начинал уже свыкаться с такой жизнью.
— Нет, нет. Я имел в виду, что слова не важны. Важно то, как они передаются, — Питер набросал схему, хитросплетение линий. — И я вижу, чем является эта закономерность. Я не подумал об этом в таких обстоятельствах. Это результат уравнения хаоса.
— Уравнения хаоса? — спросил Трэло, не рассчитывая понять ответ.
— Да. Абсолютно непредсказуемая последовательность, в которой есть сложные циклы предсказуемости. Как эти стихи. В них есть какая-то структура, но её невозможно полностью понять.
— Вот почему они кажутся отрывком из чего-то гораздо большего! — воскликнула Эмили. — Я читала ту книжку о хаосе, которую ты мне давал. Уравнение хаоса не имеет конца, так? Стихи будут продолжаться вечно.
— Значит, слова не очень важны, — Питер триумфально швырнул свой блокнот на скамью. — Важен ритм. Саул, — математик прикрыл глаза, сосредотачиваясь. — Посмотри на это.
Саул сосредоточенно загудел.
— Я вижу уравнение, — проворчал он. — Но моё знание математики ограничено умением считать. Что мне с ним делать?
— Просто подставляй числа и получай результат, используй число слогов в строке. И побыстрее, хорошо? Это не моя область, я топограф, мне тяжело это запоминать.
— Да, — триумфально пропел Саул. — Я понял! Минутку…
Люди озадаченно переглядывались.
— Я послал ответ, — объяснила церковь. — Я не использовал слова, а просто отправил несущую волну такой, какой она была, с тем же сложным ритмом.
— Ответ был? — у Питера был довольный собой вид.
— Да. Ещё стихи. И они… они другие. А, миссис Хатчингс…
— Пожалуйста, — Эмили улыбнулась стропилам. — Зовите меня Эмили.
— Думаю, это вам покажется ещё более странным, чем предыдущие стихи. Это, кажется…
— Импровизация! — Эмили хлопнула в ладоши. — Иными словами — сообщение!
— Да, — Питер опустил палец, который зачем-то поднял. — И я так считаю.
Доктор упал на колени перед прошлым собой, его глаза были закрыты. О Боже, вот и всё, — подумала Эйс. Всё кончено. Он проиграет, и мы останемся тут навсегда.
Хеммингс шагал вниз по ступеням, за ним шли солдаты.
— Взять их обоих! — приказал он. — Заприте их тут вместе с их спутницей. Его рассказы побудят их рассказать нам всё.
— И что мы должны рассказать? — кричала Эйс приближающимся солдатам. — Это всё не по-настоящему!
— Это Ад, юная леди, — улыбнулся Хеммингс. — И я считаю своим долгом мучить вас обоих. Простите мне театральность, она немного скрашивает мои неприятные обязанности. Разумеется, вам нечего мне сказать. И ему нечего было сказать, — Хеммингс указал на связанного мужчину. — Поэтому я, в конце концов, и решил заткнуть ему рот.