Времяточец: Откровение
Шрифт:
У солдата появился огнемёт, он направил его на здание. Хеммингс повлиял на огонь, создал из него бушующее пламя, спалившее здание дотла в считанные секунды.
Он улыбнулся, рассматривая сполохи, отражавшиеся от внутренности его нового удела. Да, это заменит ему Рай. Но вначале нужно внести некоторые изменения.
Времяточец завершил перенос данных памяти Доктора и Эйс из одного помещения в другое и выпустил память Бойла на его игровую площадку.
Бойл снова носился по площадке, но в этот раз все школьники его любили и приглашали его поиграть с ними. Времяточец не мог понять, почему он вёл себя так, когда был один,
Теперь вирусное существо пыталось увидеть ландшафт данных таким, каким его видел Доктор, создавая территорию как двухмерную карту. Он решил, что у этого повелителя времени был просто талант к аппроксимации. Ландшафт данных простирался не только в пространстве, но и во времени, а биологическая составляющая (человеческий термин, означающий биологическую аппаратную составляющую — Червю нравилось, как это звучит), в которой он был расположен, была переплетена симбиотическими ядрами. Они не поддавались анализу, что, учитывая ресурсы Времяточца, было поразительно. Они были, насколько существо могло понять, атомными ядрами, которые каким-то образом действовали разумно, координируя нервную систему носителя на гиперпространственном уровне.
Времяточец начинал понимать, что носитель представлял собой намного больше, чем просто разум. Само понятие памяти в таком существе было сложным. Воспоминания о будущем, об альтернативных возможностях выдуманных тахионных вселенных — ко всему этому был доступ.
Времяточец не знал, понял ли это сам носитель. Вопрос оставался открытым, он мерцал в спиральной структуре Червя.
— Чёрт!
Эйс осматривала город, в котором они с Доктором оказались. Огромные мосты соединяли небоскрёбы, туда-сюда сновали бесшумные монорельсы. Но всё это казалось фальшивым, как рафинированный мюзикл тридцатых годов. Много прямых углов, а из невидимых громкоговорителей ревёт жизнерадостная музыка. Она посмотрела на Доктора. Он ошеломлённо оглядывался по сторонам, он был в ужасе.
— Это неправильно, — бормотал он. — На карте было не это.
Эйс пожала плечами:
— Может быть, карта неправильная. Но в любом случае, раз Времяточец кинул нас сюда, ничего хорошего тут не будет, да? Давай осмотримся.
Она пошла, затем оглянулась и увидела, что Доктор продолжает стоять на месте.
— Ну же, Профессор, идём!
Но Доктор заметил ещё что-то. На фасаде одного из зданий висело огромное полотнище. Свастика.
Эйс вернулась, чтобы посмотреть, что так заворожило повелителя времени.
— О нет, — вздохнула она. — Снова нацисты. Ненавижу нацистов.
— Я тоже, — Доктор посмотрел на знамя. — Особенно здесь. Это важное место. Оно не должно быть так украшено.
— Ты уверен, что раньше тут не бывал?
— Уверен. Но я хорошо знаю это место. И у меня здесь есть друзья. Один из них жил тут. Что же с ним случилось?
Хеммингс стоял перед своим письменным столом, завершая обустройство своего штаба. Он снял с себя скафандр и оделся в униформу собственного дизайна. Критики целей национал-социализма, подумал он, могли бы подумать, что он оденется в украшенную версию формы своего солдата, дополненную аксельбантами и незаслуженными медалями. Но нет. Единственным отличием его униформы было звание, всё ещё лейтенант, поскольку он не доказал в реальном, земном мире, что достоин большего. Это означало, что все его подчинённые
Хеммингс любил униформы, любил то, как они лишали людей всех их притязаний. Знакомое лицо в униформе было раскрытой личностью, наполненной силой взаимности. Особенной в послушании, свободной выражать общую цель целого.
И это целое было теперь тоже полностью реализовано. Город гудел жизнью, жители шли по своим делам, куда бы Хеммингс не бросил свой величественный взгляд. Иногда у него возникало подозрение, что они прекращали существовать, как только он отводил взгляд, но на первых порах это было простительно.
Возможно, он скоро даст им индивидуальные сознания, родит целую цивилизацию, основанную на нацистских идеалах, без всех этих изматывающих политических процессов. Население будет довольно и изберёт его своим лидером. В таком идеальном обществе не будет несогласия. А если и будет, с ним быстро расправятся.
Затем, со временем, это его маленькое Княжество Валхалла, быть может, поборется за другой район, захватит новые территории, пока эта система не будет установлена повсеместно. Что за космическое соперничество это будет! А ведь он ещё даже не допросил пленного! Его ещё столько ждёт. Он всегда мечтал о такой возможности. Полное знание о мире, возможность его изменять, воля сделать его лучше. Он решил, что ему сейчас очень нужен компаньон, который напоминал бы ему о более простых вещах, которого можно было бы взрастить по своему подобию.
Постучал адъютант; он быстро зашёл и протянул лист бумаги. Хеммингс подумал, что в будущем нужно будет добиться выполнения всех формальностей. Нужно было не просто сделать так, что адъютант зашёл, а чтобы тот постучал, а он ему позволил войти. По крайней мере, нужно было, чтобы новости являлись в письменной форме, тысячи новостей о размере, скорости роста и населении его безымянного города, назвать который он позволит гражданам. Он знал, что это за новости. В конце концов, это же были его владения.
Доктор и Эйс прибыли, и за ними следили.
— Ну что же, — улыбнулся Хеммингс, потирая руки. — Давайте впустим их и устроим сюрприз.
Отряд солдат заметил Эйс и Доктора и открыл по ним огонь.
— Бежим! — закричала Эйс и потащила Доктора за угол здания. Он как будто не хотел этого, он словно готов был подставиться под шквал огня, поливавшего тротуар.
Они спрятались, тяжело дыша. Эйс подумала, что этот город был внимателен к уюту. Не было мусора, в котором можно было спрятаться. Небось, и монорельсы ходят чётко по расписанию. Она посмотрела на Доктора. Доктор пытался взломать замок в двери в стене, за которой они прятались.
У него получилось, и он зашёл вовнутрь. Эйс пошла за ним, оглянувшись; солдаты за ними не бежали, а куда-то пропали. Ага, очередная ловушка.
Пожав плечами, она зашла вовнутрь.
За дверью был коридор, вычищенный добела и пахнущий антисептиком. Эйс подумала, что это какая-то потусторонняя больница, возможно, место, куда приходили умирать не сбывшиеся мечты. Доктор пошёл вперёд, всё ещё без свойственной ему уверенности. Это очень беспокоило Эйс, почти так, словно это сделали с ней. Доктор совершил одну ошибку, позволил её убить, а теперь у него, похоже, не было надежды, не было тех планов, которые всегда спасали его голову. В этот раз у него была только цель и никаких мыслей о том, как туда попасть. Даже мелкие фокусы этого места его, похоже, удивляли.