Врежь побольнее

Чейз Джеймс Хедли

Хельга почувствовала озноб. Она вспомнила рассказ миссис Джойс о соседском мальчике. И еще ей вспомнилось озадаченное, встревоженное выражение на лицах доктора Бернштейна, Леви и Беллами.

Возможно ли такое?

Неужели иголка в голове куклы погрузила Германа в этот странный каталептический сон?

Хельга вспомнила слова Гриттена: «Как только сюда приехал, я тоже считал это чепухой. И я не верил, что человек когда-нибудь высадится на Луне».

«Выбрось из головы эти дурацкие мысли, – приказала она себе, – Ты ведь, старушка, знаешь,

что этого не бывает. Где-то в этой колоде спрятан джокер. Этот хнычущий человек хочет одурачить тебя, мамочка».

– Объясните, – сказала она дрогнувшим голосом.

– Для этого и пришел, – Джексон сжимал и разжимал кулаки. – Мне просто необходимы деньги, миссис Рольф. Дайте мне пять тысяч, и я вам все объясню.

Она презрительно посмотрела на него:

– Если вы не оставите попыток шантажировать меня, я позвоню в полицию, и тогда объясняйтесь с ними. Он съежился:

– Вы не захотите, чтобы об этом узнала полиция. Я не шантажирую вас, клянусь. Сами понимаете, мне нужны деньги, чтобы уехать. Информация, которую я вам предлагаю, стоит гораздо больше, чем пять тысяч. Джонс вырезает куклу, похожую на вас. Он украл кусочек материи с вашими инициалами, чтобы сделать для куклы платье. Он рассказывал, что ему нужен какой-нибудь предмет, принадлежащий человеку, которого он собирается контролировать. – Дрожащими пальцами Джексон указал на крошечный пластиковый мешочек, висевший на шее куклы: – В этом мешочке, миссис Рольф, обрезки ногтей вашего мужа. Джонс подобрал их, когда убирал в его номере. Говорю вам, он замыслил вас убить.

Потрясенная Хельга тем не менее отказывалась поверить в услышанное:

– Я вам сказала, Джексон! Убирайтесь! Хватит с меня этой чепухи!

– Джонс выжал меня дочиста. У меня нет денег! – снова захныкал Джексон. – Мне нужно убраться с этого острова. Лопес охотится за мной. Миссис Рольф, ради бога, дайте мне денег. Не сломай Джонс руку, он уже доделал бы куклу, и сейчас вы были бы мертвы!

Глядя на его испуганное, мокрое от пота лицо, Хельга вдруг почувствовала леденящий страх.

«Сейчас были бы мертвы!» Она вспомнила серьезное лицо Гриттена, с ужасом вспомнила, как помрачнела миссис Джойс, когда она спросила про вуду. Возможно ли это?

Призвав на помощь всю свою волю, она сказала:

– Хватит с меня глупостей! Убирайтесь. Джексон уставился на нее безнадежным взглядом и в отчаянии поднял руки.

– Раз так, придется мне довериться в расчете на вашу помощь, миссис Рольф. Эта девушка... Терри Шилдс... – он подался вперед. – Я могу сказать вам, кто она...

– В последний раз говорю вам: убирайтесь!

– Они с Джонсом замыслили избавиться от вас с помощью вуду, чтобы она смогла унаследовать деньги Рольфа! – И, тыча в нее пальцем, Джексон продолжил: – Терри Шилдс – ваша падчерица. Это Шейла Рольф! Шейла, которой достанутся все отцовские денежки, если вы умрете!

Глава 8

Хельга потянулась за стаканом бренди, стараясь избавиться

от потрясения, вызванного словами Джексона. Зная, что он следит за ее реакцией, она через силу сделала глоток. Терри Шилдс – дочь Германа!

Она представила себе девушку с рыжими волосами, решительным и волевым лицом, широким ртом и большими глазами. С первого момента Хельга отметила, что она незаурядна и обладает характером, но то, что она дочь Германа-Тут ей вспомнилась прибывшая на имя Хинкля каблограмма, холодные черствые слова: «Приехать не могу. Папочка выживет. Как всегда. Шейла». Неужели этот безмозглый шантажист действительно вообразил, что она поверит в его ложь?

– Ох, да убирайтесь же вы наконец! Дочь мистера Рольфа в Париже. У меня есть доказательства.

– Каблограмма, которую она прислала Хинклю? – Джексон покачал головой. – Это был просто трюк. Девчонка не хотела, чтобы знали, что она здесь. Шейла попросила свою подругу послать каблограмму от чужого имени. Я слышал, как они с Джонсом об этом говорили. Уверяю вас, миссис Рольф, это ваша падчерица Шейла Рольф. И она задумала вас убить.

Хельга колебалась. Она не могла себя заставить поверить в эту историю, но, глядя на Джексона, трудно было вообразить, что он говорит неправду, и, кроме того, как он мог прознать о каблограмме?

– Я вам верю, – сказала она ледяным тоном, – но, если вы лжете, я передам вас полиции. Я не шучу! Вы по-прежнему настаиваете, что Терри Шилдс – это Шейла Рольф?

Он кивнул:

– Клянусь, но подождите минутку: если вы убедитесь в моей правоте, дадите мне пять тысяч долларов, чтобы я смог отсюда убраться?

– Если вы не лжете, – холодно сказала она, – я дам вам пятьсот долларов, которых вам хватит на дорогу.

– Господи! – Джексон ударил кулаком по столу. – При ваших-то деньгах! Мне же нужно с чего-нибудь начать на новом месте? Что для вас значат пять кусков?

Хельга встала:

– Подождите здесь.

Она позвонила из гостиной на виллу в Парадиз-сити. Прошло несколько минут, пока ее соединили, потом в трубке послышался сочный голос Хинкля:

– Резиденция мистера Рольфа.

– Хинкль! – с какой радостью и облегчением она услышала его голос. – Это миссис Рольф.

– Ах, мадам, я уже собирался звонить вам. Давно не имел от вас никаких вестей, – сказал он укоризненным тоном. – Я только что звонил в больницу. Никаких перемен, по-видимому, в ближайшее время не ожидается.

– Боюсь, что так, – помедлив, она продолжала, – простите, что не позвонила раньше, я была очень занята.

– Рад слышать, мадам. Вам, наверное, одиноко? «Одиноко? – подумала Хельга. – Можешь ли ты или еще кто-нибудь представить, как я одинока!» – Как дела на вилле, Хинкль? – поинтересовалась она.

– Не совсем удовлетворительные, мадам. Я рад, что вернулся, и смею вас заверить, что к вашему приезду все будет сделано на совесть.

– Я в этом уверена. – Она сделала паузу. – Вы получили каблограмму от Шейлы, которую я вам переслала?