Все, что мне нужно
Шрифт:
Ист сжал руки Софи в своих ладонях. Она подставила ему губы для поцелуя, и он с готовностью принял ее дар. Они были так поглощены друг другом, что ничего не замечали вокруг. При появлении Норта и Элизабет Истлин приветственно помахал им рукой.
Когда Софи вернулась в зал, леди Гилберт окинула ее оценивающим взглядом, пытаясь найти следы беспорядка в ее одежде.
– Я смотрю, ему удалось не помять вам платье, - сурово заключила пожилая леди.
– Весьма похвально с его стороны, но, боюсь, у вас слишком уж довольный вид. Вам нужно последить за своим лицом, дорогая, а то никто не поверит, что вы отлучились, чтобы поправить оторвавшуюся оборку на платье.
– Я не думаю,
То, о чем подумала леди Гилберт, не считалось такой уж редкостью во время светского раута. При желании в резиденции посла можно было обнаружить не одну уединившуюся парочку.
– Ваш дядя уставился на вас, и с ним ваш кузен, - предостерегающе промолвила леди Гилберт, легонько похлопав Софи веером по колену.
– Силы небесные! Да не смотрите вы на них! Они будут только рады, если им удастся вас смутить. Никогда не видела таких отвратительных и мерзких типов. Они мне сразу не понравились.
Мечтательное настроение Софи тут же испарилось, когда ей напомнили о том, что по крайней мере два человека из числа приглашенных на бал интересуются ею.
– А леди Дансмор тоже здесь?
– спросила она.
– Я не знаю. Я ведь не знакома с ней. Оглядитесь вокруг и поищите ее глазами.
Софи так и сделала, и сразу же ее взгляд остановился на Истлине, беседующем с послом. Софи не позволила себе долго смотреть на него. Она также не стала задерживать взгляд на живописной группе, в центре которой, непринужденно разговаривая, стояли Тремонт с Гарольдом. Софи узнала Хелмсли, члена палаты лордов, известного своими злобными клеветническими нападками на принца-регента, а также лорда Пендрейка, льстеца и подхалима, который в последнее время появлялся исключительно в компании лорда Харта, сейчас отсутствующего. Без своего покровителя он явно чувствовал себя не в своей тарелке и держался довольно скованно. Софи посмотрела по сторонам и заметила лорда Барлоу и Харта, которые как раз прокладывали себе дорогу в толпе, чтобы присоединиться к остальным. Похоже, что эта небольшая группа собралась вместе не случайно. Софи бросило в дрожь при такой мысли. Девушка зябко передернула плечами и заставила себя смотреть в другую сторону.
– Абигайл нигде нет, - оповестила она леди Гилберт, складывая своей веер.
– Я надеялась, что она здесь. Если виконтесса дома, значит, у нее плохо со здоровьем.
Леди Гилберт презрительно фыркнула.
– Вы слишком добры к ней, моя дорогая, а ведь она так плохо обращалась с вами.
Софи ничего не ответила. Она знала, что в глубине души леди Дансмор вовсе не злая. Если бы пристрастие к опиуму не подчинило себе ее волю и не затемнило разум, Абигайл вполне могла бы успешно вести хозяйство в доме и, возможно, даже нашла бы мужество противостоять самодурству своего мужа.
Софи снова огляделась и заметила, что Истлин закончил свою беседу с послом и пропал из виду. Девушка подумала, что он ушел, но все оказалось гораздо хуже. Вскоре она заметила маркиза рядом с леди Пауэлл. Он склонился перед ней, приглашая на танец. Софи еле сдерживалась от негодования, но тут она увидела, как сквозь толпу к ней направляется лорд Эдимон, и одарила его чарующей улыбкой.
Она с такой готовностью оперлась на его руку, что бедняга даже удивился. В конце концов, она ведь отвергла его предложение три года назад, и он ожидал вежливого, но не слишком пылкого приема. Возможно, долгое затворничество заставило леди Софию отнестись более благосклонно к нему, подумал Эдимон.
Когда
Истлин подозревал, что виной всему - вальс, заставивший Софи отбросить все страхи.
Истлин поднялся по лестнице и склонил голову, прислушиваясь. Из комнат не доносилось ни единого звука. Из-под двери в спальню Софи виднелся свет от зажженных свечей. Перехватив поудобнее дневник Софи и книгу записей Дансмора, Истлин направился вдоль коридора. Когда он уже собирался повернуть дверную ручку, дверь в комнату Софи отворилась.
– Быстрее, - прошептала Софи, втягивая его в спальню.
– Тебя может услышать тетя.
Ист не мог удержаться от смеха, но Софи быстро закрыла ему рот поцелуем. Он едва не выронил книги из рук, когда она обвила его шею, притянув к себе. Ему все-таки удалось добраться до постели, прежде чем разжать руки и выпустить книги. Одна из них соскользнула с края кровати, и ему пришлось прижать ее коленом, чтобы смягчить звук падения.
– Что там у тебя?
– спросила Софи, разжимая объятия. Ее полураскрытые губы и волнующее теплое дыхание заставляли Истлина терять рассудок.
– Потом.
– Ему не хотелось пускаться сейчас в объяснения и рассказывать, сколько бессонных ночей ему пришлось провести, практикуясь в воровском ремесле и совершенствуя мастерство. Истлина вполне могли бы принять за вора Джентльмена, если бы удалось его схватить. Сейчас же все улики против Тремонта и Дансмора, собранные им за минувшую неделю, отошли на второй план.
Софи попыталась встать на цыпочки и заглянуть Истлину через плечо, чтобы увидеть, что он так старательно заталкивает под кровать. Но в результате она лишь потеряла равновесие и упала прямо в объятия Иста, который немедленно воспользовался своим преимуществом, чтобы опрокинуть ее на постель, невзирая на протесты.
Колеблющийся свет свечей выхватывал из темноты обращенное вверх лицо Софи и оставлял в тени лицо Истлина. Она почувствовала на своих губах вкус поцелуя, как только Ист наклонился к ней и завладел ее трепещущим ртом.
Ист нежно провел пальцем по ее спине и коснулся ягодиц, чувствуя, как тело Софи откликается на ласку. Продолжая гладить ее бархатную кожу, он прикасался губами к ее телу. Повинуясь его желанию, она согнула колени и выгнула спину. Обхватив руками бедра Софи, Истлин притянул ее к себе. Теперь она чувствовала его близость каждой клеточкой своего тела. Софи закрыла глаза и вцепилась в простыню, ей хотелось дать волю своему неистовому желанию, но она сдерживала себя, зная, что ее терпение обязательно будет вознаграждено. Из ее горла вырвался беззвучный крик, когда Истлин медленно вступил в свои права над ее плотью. Софи потребовалась вся ее воля, чтобы оставаться неподвижной. Она чувствовала, как их объятие становится все теснее, а слияние тел все глубже. Теперь они как будто стали одним существом и бесшумно двигались в ритме, который подсказывала нарастающая страсть. Когда движения Иста стали более резкими, более требовательными, более властными, когда Софи почувствовала, что он уже не в силах сдерживать себя дольше, что-то взорвалось внутри ее самой, лишая рассудка и воли, подчиняя себе ее тело и неся с собой наслаждение и покой.