Все кошки смертны, или Неодолимое желание
Шрифт:
В обоих случаях ответ напрашивается один: верноподданнически отдать диски - каждому свой. И конец всем моим неприятностям.
Или только начало?
Ведь мы эту задачку уже проходили, даже в конец задачника пытались залезть, но с ответом не сошлось. Я имею в виду - с устраивающим меня ответом. И Хабар, и Валька все равно будут уверены, что я посмотрел диски, а то и сделал копии. Ведь закрывающий доступ код можно, по-хакерски говоря, как разлочить, так потом и залочить. Тут ведь не о жене Цезаря речь - о самом его цезарском величестве. В
Тогда выходит, что нет никаких оснований самому лезть на рожон, докладывать Поносу и Деду Хабару о дисках. Валька вообще забыл уже, наверное, о моем существовании. Так что самое правильное будет попросить Люсик остановить к чертовой бабушке своего «Брутуса», раз уж ему до сих пор не удалось справиться со взломом кода. А Хабару следует просто перестать мозолить глаза - глядишь, и забудет он про меня. Мало, что ли, у такого Человека с большой буквы своих дел! И действительно, чем плоха Пенза как место отдыха? Сура, солнце, рыбалка…
Зазвонил офисный телефон.
– Отвечай сам, - сказал я Прокопчику.
– Меня больше нет, я в отпуске.
– Алло, - послушав несколько секунд, неожиданно заорал он в трубку.
– Говорите громче! Вас плохо слышно! Что? Его нет! Я говорю - нет! Еще раз - во сколько? В каком месте? Хорошо, запишу! А кто это? Еще раз - кто?..
– Марта Панич, - с совершенно растерянным видом сообщил он мне.
– Уже положила трубку… Сказала, что сегодня в восемь вечера хочет встретиться…
– Где?
– выдохнул я.
– В странном месте. Сказала, ты знаешь. Новый корпус психиатрической клиники.
И только я успел подумать, что в Пензу поехать придется, но отнюдь не на рыбалку, как зазвонил мой мобильный. На дисплее высветился домашний номер Люсик.
– У меня есть результаты. Если хотите - заходите.
Хочу ли я? Хочу ли я! Она еще спрашивает!
Не знаю, что творилось в этот момент с моим лицом, но Прокопчик обеспокоенно поинтересовался:
– Что-то случилось?
– Случилось, - подтвердил я.
– Мне удалось насмешить Бога.
И словно в подтверждение того, что развеселившийся Создатель любит троицу, снова зазвонил мобильник. На это раз в нем был голос Малого-Малая.
– Привет!
– сказал он.
– Вот заметьте: в отличие от вас сразу делюсь новостями. Марта нашлась. Только что лично мне звонила.
– Да ну?
– мне было интересно услышать новость сначала от него.
– И что сказала?
– Попросила приехать, забрать ее. Я уже связался с Паничем, он едет в аэропорт и ближайшим рейсом прилетает в Москву.
Я кинул взгляд на часы: четырнадцать тридцать. Что ж, если повезет, может успеть.
– Мне она тоже звонила, - решил я больше не играть в прятки.
– Говори, где встречаемся.
Малай замялся.
– Послушай, Северин, - начал он, неожиданно переходя со мной на «ты».
– Будь другом, а? Раз в жизни! Здесь не в деньгах дело, половина гонорара -
Он выжидательно замолчал. Но по тому, как он все это произносил, можно было догадаться, насколько трудно далась ему подобная просьба.
– Ладно, валяй, - согласился я.
– Делай карьеру. Но только одно условие…
– Все, что она знает про Шахова, - первым делом тебе, - быстро произнес он.
– Что ж я, правил не знаю?
Мы тепло попрощались, хоть я и испытывал легкую досаду: интересно было одним глазком взглянуть на клинику доктора Ядова, которую построил Понос.
Короткая перебежка через двор и на этот раз обошлась без осложнений. То ли Прокопчикова маскировка имела такой успех, то ли я преувеличивал значение своей персоны в глазах Людей с большой буквы. Люсик открыла мне в уже родном моему воображению стеганом халатике: наверное, она за это время вообще не выбиралась из дома.
– Между прочим, - еще в прихожей сообщила она, - тут звонил молодой человек, назывался вашим коллегой. Малов вроде бы или Малахов…
Ах ты, гад, без особой злобы подумал я, и тут хотел подлезть! Но вслух только спросил:
– Чего ему было надо?
– Говорил, хочет посоветоваться. Насчет какой-то пропавшей девушки. Я сказала, что ничего не знаю, так он потом прямо в дверь пришел звонить.
Вот тут я напрягся.
– И что?
– Ничего, - улыбнулась она, и веснушки заиграли в пятнашки на ее лице.
– Я ему не открыла.
– Боже, какая вы умница!
– с таким пылким жаром произнес я, что она в ответ лукаво поинтересовалась:
– «Умница» - значит, опять целовать будете?
Сердце у меня с места в карьер заколотилось так, что я испугался, не слышен ли грохот на лестничной площадке.
– Буду, - сказал я, не слыша собственного голоса.
На сей раз ее губы ответили моим в полной мере.
Голова у меня до того закружилась, что я чувствовал: отойди Люсик сейчас в сторону, я просто упаду. Но она никуда не отходила. Потому, что мы уже не могли оторваться друг от друга. Я крепко держал ее за плечи, а она как-то так удачно повела ими, что стеганый халатик, как живой, сам собой поехал вниз. И клянусь, клянусь вам всем, что есть на свете для меня святого: следующие полчаса были самыми блаженными в моей треклятой жизни!
Потом, вернувшись из душа, она прямо голышом уселась перед компьютером - режьте меня, если это не был прямой намек на скорое продолжение! Но заговорила деловито:
– На этом диске все немного по-другому. Даже не немного, а совсем-совсем. Он разбит на папки, и у каждой свой код, но уже попроще. Я пока тебя ждала, успела открыть две, но смотреть не смогла. В общем, ты понимаешь…
– Сколько их там?
– спросил я, все еще нежась в постели.
– Много, больше тридцати. И на каждый «Брутусу» требуется минут по десять. Тебе они все сейчас нужны?