Всё летит в бездну
Шрифт:
Нела отвечает ему долгим взглядом.
— Да, да, ты сильная женщина, я помню, — сконфуженно бормочет отец, пристраивая мешок на боку Грома. — Но когда ты сама всё делаешь, я начинаю чувствовать себя бесполезным.
— Итак, ты распорядился насчёт провизии, — загибает Нела пальцы, — отправил послов в Первое королевство, раздал советникам указания в связи с нашим отъездом, но стоило мне сделать хоть что-то самостоятельно, и ты ощутил себя бесполезным?
— Да, и вправду, нелепо звучит, — соглашается отец, почёсывая затылок. — Ну что, теперь можно и в дорогу?
Тут я узнаю, что ехать мне предстоит в кожаной сумке, похожей на мешок. Это унизительно!
— Но иначе ты не удержишься на коне, — уговаривает меня Нела.
Ещё и коня какого для меня предназначили — Тортика!
— Ау-уф! — возмущаюсь я.
— Что он сказал? — спрашивает Нела у Сильвии. Та каким-то образом понимает меня даже сейчас.
— Сильвер спрашивает, не может ли он ехать в своём человеческом облике, — поясняет моя сестра.
— Это слишком опасно, — хмурит брови Нела. — Есть разные способы выследить человека. Если Рэналф решит на всякий случай проверить, не вышло ли так, что его жертвы всё же уцелели и выбрались на поверхность, он может, к примеру, попробовать отправить письмо. Сработает заклинание, полетит весточка — значит, человек где-то ходит по земле. Но письмо не будет отправлено зверю. Другие заклинания, известные мне, тоже смогут найти только человека в его истинном обличье. И ничто не найдёт человека под землёй, потому за Гилберта я почти не тревожусь.
— Почему «почти»? — любопытствует Сильвия.
— Он выбирался наружу, писал мне и ждал ответа. Впрочем, не думаю, что именно в это время Рэналфу пришло бы в голову попробовать его поискать.
Между тем проклятый Тортик, изгибая шею, пытается дотянуться до сумки, не иначе чтобы сожрать её, да и меня в придачу. Я рычу на него.
— Нельзя, Тортик! — строго командует отец, но это животное славится тем, что никогда никого не слушает.
— В путь? — спрашивает Нела, взлетая на спину Грома. — Без долгих прощаний и торжественных проводов.
— Доченька, не будет ли тебе слишком одиноко без нас? — отец обнимает Сильвию.
— Не тревожься, — отвечает она, — мои старые подруги с радостью согласились меня навестить. Мы нечасто видимся с тех пор, как я перебралась на Острова, так что весело проведём время. Да и Эрнесто обещал не задерживаться.
— Только не переутомляйся, — поучает отец, — не играй в прятки на крыше, не скатывайся по перилам, не спускайся по виноградной лозе, не ешь одни сладости...
— Я ведь уже не маленькая, — смеётся Сильвия.
— И вправду, — говорит отец, утирая слезу.
Затем он целует Сильвию и забирается на свою Молнию, беленькую лошадку. Гром и Молния — самые быстрые скакуны в нашей конюшне.
Тортик — самый глупый — плетётся на поводу за Молнией. Он согласился на это лишь потому, что хочет попробовать на вкус её хвост. Молния недовольно косится и фыркает.
Так, сопровождаемые лишь Сильвией, мы выезжаем за ворота. Сестра останавливается и машет нам вслед, и кони скачут, набирая скорость, в сторону Третьего королевства.
Глава 9. Крепкие напитки хороши во всём
О нашем путешествии я могу сказать мало, очень мало добрых слов. Днями мне приходится трястись в мешке, а ночами прятаться в нём же от света звёзд. Я не могу увидеть себя со стороны, но уверен, к концу пути я имею форму мешка.
Каждый вечер, лёжа в тесноте и пыли, я слышу, как отец с Нелой вполголоса переговариваются и смеются у костра.
— Так значит, наш злодей честолюбив, да? — хмыкает отец. — Уж с такими-то я знаю, как обращаться, поверь мне. Мы в два счёта выманим его из Мёртвых земель.
— Только, Бернард, прошу тебя, не забудь: не выдавай себя раньше времени. Я хорошо понимаю, как ты зол на Рэналфа, но сперва нам нужно выжать из него всё, что получится. Узнать его слабые стороны, чтобы он не ушёл из рук. Колдун с таким опытом, загнанный в угол, даже в одиночку может причинить много зла.
— Да-да, всё я понимаю!
— И важно увести его из Мёртвых земель, прежде чем открыто выступать против него. Я боюсь, что дети могут пострадать.
— Само собой разумеется, — ворчит отец. — Я же говорю, эту часть дела предоставь мне, он у меня живо согласится отправиться куда угодно.
— И может быть, он поможет нам справиться с подземной угрозой... Бернард, о чём ты только думаешь!
— Уж точно не о подземной угрозе, — смеётся отец.
Нела смеётся в ответ. Я слышу какую-то возню у костра и возмущённо чихаю.
Мои спутники умолкают, но я недолго торжествую. Вскоре я слышу, как они уходят подальше. Последовать за ними, конечно, я не могу.
Утром они переглядываются, свежие и довольные.
— Давненько я не купался ночью в реке, — широко улыбается отец.
— Здорово, да? — улыбается ему в ответ Нела. — Там, где я жила раньше, только ночью и можно было искупаться без помех, и я это очень любила.
— Но конечно, ещё приятнее делать это в хорошей компании, — ухмыляется отец, понижая голос и наклоняясь к Неле.
Я возмущённо загребаю лапами, осыпая их обоих землёй, но они даже ничего не замечают!
Вот так мы и проводим дни в пути. Кому-то хорошо и весело, а кто-то страдает. И я ведь даже поговорить ни с кем не могу.
Тортик в одну из ночей всё-таки добрался до Молнии, и теперь у неё вместо хвоста лысая палка. Гром успешно избежал подобной участи.
Мы с Нелой так и не поняли, для какой цели из десятков лошадей понадобился именно Тортик. Может быть, отец собирался его нечаянно потерять по дороге, но если так, то он плохо старается.
Наконец наступает то благословенное утро, когда мы, пробравшись неширокой тропкой через Мертвотопи, оказываемся в тамошнем поселении.