Все под контролем
Шрифт:
— Этак от девяти до десяти?
Я улыбнулся. Затем меня вдруг озарило — второй раз за день:
— Ты не знаешь, где базируется «Шин фейн» или ВИРА в Вашингтоне?
— Нет, но могу выяснить. Что ты задумал?
— Хочу выяснить, есть ли какая-нибудь связь между ВИРА и людьми, которые хотят меня схватить… и, возможно, кончили Кева. Если я просто понаблюдаю за теми, кто входит и выходит оттуда, для начала это будет неплохо. Если что-нибудь такое случится, то, может, я даже загляну к ним и посмотрю, что там делается.
Пат
— Смотри осторожнее, дружище, не лажанись.
— Ничего. Так, я пока посижу здесь… Даю тебе десять минут, а потом уйду. Мобильник будет включен с девяти двадцати пяти.
— Без проблем, обо всем переговорим. Удачи тебе.
Он встал, подбирая кусочки сыра и мяса.
— Шерри, да? И как она выглядит? Тоскует по мне?
И ушел, передергивая плечами от смеха.
15
Я вернулся в торговый центр со стороны «Сирз», нашел банкомат и снял триста долларов.
На улице сгустилась темнота, но торговые залы были битком набиты народом. Все еще существовала вероятность, что за мной следят, дожидаясь, пока я встречусь с Келли, поэтому я еще постоял и подождал, прежде чем забрать ее. Все произошло очень натурально; единственное, что мне надо было учесть, — камеры слежения. Чем быстрее я войду и выйду, тем лучше.
Я наблюдал за площадкой десять минут, затем подошел поближе. Напротив игрового центра был спортивный магазин; я зашел и мгновенно превратился в истового баскетбольного болельщика, разглядывая майки, выставленные рядом с витриной. Детвора так и мельтешила в «Зоне развлечений», но Келли было что-то не видать.
Немного послонявшись по магазину, я вновь вернулся, посмотрел на площадку и увидел ее. Келли сидела на полу и смотрела телевизор, в окружении дюжины других ребятишек, каждый из которых держал картонку с соком. Тут до меня дошло, что девочка со мной только и делала, что ела, пила и смотрела на экран. Оставалось лишь удивляться, что она не стала походить на Слабака Пата.
Я вошел, предъявил свою идентификационную карточку и спросил дочь. Они все проверили, и через несколько минут Келли появилась в сопровождении служащей.
— Привет, Джози, как дела? — спросил я, надевая ей кроссовки.
Келли дулась, что я пришел и не дал ей досмотреть фильм. Я воспринял это как хороший признак; это доказывало, что она понемногу приходит в норму. Для меня было облегчением хотя бы ненадолго расстаться с ней, но в то же время было приятно заполучить ее назад. Что все это значит, я не понимал.
Мы взяли такси, но вышли за четыре квартала до отеля и остальную часть пути прошли пешком. Это была наша единственная полоса безопасности.
Я открыл дверь. Телевизор все еще работал, расписывая прекрасные машины марки «ниссан». Я щелкнул выключателем, приказал Келли стоять на месте и заглянул внутрь.
Постели были не застелены, занавески задернуты — так, словно прислуга послушно исполнила написанное на табличке. Ей это было только на руку: меньше уборки за те же деньги.
Складка на одеяле была на месте. Если бы, стоя в дверях, я увидел, что она хоть на миллиметр сдвинута, мне пришлось бы срочно принимать решение: оставаться или убираться подобру-поздорову.
Мы вошли в номер. Опираясь на телевизор, я наклонился и посмотрел на щель между тумбочкой и стеной. Спичка была на месте, прикрывая оставленную мной пометку. Даже если они заметили, что сместили ее, шаря по ящикам, то крайне маловероятно, что они воткнули ее точно так, как она была воткнута. Пока все выглядело неплохо.
— Что ты делаешь, Ник?
— Просто проверяю, правильно ли воткнут штепсель. А то он вываливался.
Келли ничего не сказала, только уставилась на меня как на слабоумного. По-прежнему не глядя на нее, я встал на колени, готовясь заглянуть в ящик.
— Может, тебе помочь, Ник?
— Хочу послушать, что передают по телевизору.
Келли присела на кровать и стала возиться с упаковкой печенья. С аппетитом у этого ребенка определенно было все в порядке.
В тумбочке было три ящика. Я оставил скрепку в среднем, с левой стороны. Взяв настольную лампу, я посветил вниз и увидел скрепку там же. Ящик не открывали.
Теперь можно было привести в порядок Келли. Я снял с нее пальто, кроссовки, засунул их в карманы пальто и повесил его на дверь. Потом немножко перетряхнул ее постель, собрал обертки и смахнул крошки.
— Есть хочешь? — спросил я.
Она посмотрела на уже наполовину опустошенную пачку печенья «Ореос».
— Сама не пойму. А тебе кажется, что хочу?
— Несомненно. Пойду принесу чего-нибудь перекусить. Побудь здесь, и я позволю тебе лечь попозже. Но никому не говори, пусть это будет наш маленький секрет!
— Не скажу! — рассмеялась она.
Я почувствовал, что тоже проголодался. От Пата мне почти ничего не перепало.
— Все запомнила? — Я знал, что не устану это повторять. — Я повешу табличку «Не беспокоить», а ты никому не открывай. Поняла?
— Несомненно.
Я оценивающе взглянул на нее:
— Издеваешься?
— Несомненно.
На улице было не очень оживленно, и дождь поутих. Я накупил одежды для нас обоих — курток и пальто, джинсов и рубашек — достаточно, по крайней мере, для того, чтобы еще пару раз изменить внешность.
Покончив с этим, я пошел в бургер-бар. Стоя в очереди, я думал о том, как все это странно. Вот я в Воксхолле и получаю краткие инструкции, связанные с предстоящим заданием, а вот — думаю о том, какой именно молочный коктейль взять ребенку. Я гадал, понравятся ли ей рубашки, которые я для нее купил.