Все пули мимо
Шрифт:
Интересно, а почему у Бонзы секретарши не было? Кто ему письма распечатывал, кто деловые бумаги готовил? Может, референт какой? Тогда как мне его вызвать? Впрочем, успеется. Сам собой референт нарисуется, никуда не денется.
Пошарил по ящикам стола — тоже бумаги, бумаги… Но в верхнем ящике «пушку» крупнокалиберную обнаружил — с такой только на слонов да носорогов ходить. Представляю, какая у неё отдача убойная. Небось, будь Бонза в ту ночь порасторопнее, точно на мне бы «пушку» что на слоне, испытал. Даже интересно как-то стало — а как бы всё произошло? Взял в руки «дуру», прицелился в кресло, где я тогда сидел, и на месте Бонзы себя вообразил. «Пиф-паф!» — а Пескарь невредимый в кресле сидит, ухмыляется нагло. Только дырки огромные за его спиной в стене зияют. Снова: «Пиф-паф!» — и тот же результат.
Да-а, поторопился я тогда, перетрухал с непривычки здорово, а надо было и такой спектакль устроить.
Кладу «пушку» назад, ящик задвигаю. Где же этот референт долбанный?
От нечего делать беру в руки газету свежую, просматривать начинаю. Ага, «Вести города» — знакомая газетёнка. И что же они тут пишут?
Вся первая полоса выборам в думские депутаты посвящена, будто нет у читателей других забот, как биографии кандидатов штудировать. А кандидатов после смерти Бонзы ого-го сколько баллотироваться по нашему округу стало! Девятнадцать штук насчитал — и чего они все так в Думу стремятся? Словно там мёдом намазано.
Пролистал газету — бодяга сплошная, — как вдруг на интригующий заголовок натыкаюсь: «Чудеса в доме № 120 по улице Св. пути». Батюшки-светы, так это же мой дом! Раньше, при совке, название нашей улицы как «Светлого пути» расшифровывалось, теперь же «Св.» не иначе как «Святого» трактуется. А что поделаешь — на хрен кому сегодня лучезарное будущее требуется, нынче загробную жизнь идиллическую подавай!
Читаю я, значит, статейку эту, и волосы на голове шевелиться начинают. Ну, Пупсик, ну, гад! Теперь нас в два счёта вычислить могут, и в одночасье лафа моя волшебная прекратится.
А в статейке вот что написано было. После пожара грандиозного дом, естественно, без электричества, воды и газа оказался. Туда-сюда жители дома за помощью потыкались, но, само собой, нигде её не получили. Средств, мол, на «внеплановый» ремонт (можно подумать, что пожары в мэрии запланированы) нет. Собрались скопом жильцы, посудили-порядили, да в суд на гражданина Пескаря Б. М. подали. Хоть вина гр. Пескаря Б. М. и не установлена, но пожар-то в его квартире приключился — авось и заставит власть ущерб погорельцам возместить. Пока все эти тоси-боси тянулись, неделя миновала. Тут-то электричество в доме и появилось, вода из кранов побежала, газ в конфорках загорелся. Прослышали о том в ЖЭКе, где до сих пор ни ухом, ни рылом не вели, комиссию к погорельцам послали. Прибыла комиссия на место, и здесь все её члены хавалки поразевали, а сами в тихий столбняк впали, поскольку никаких следов пожара, неделю назад тщательно запротоколированного следственной бригадой, обнаружено не было. Стоит себе дом — не новый, с коммуникациями гнилыми, но ещё функционирующими, и ничем особенным среди прочих домов не выделяется. Словно мистификация какая небывалая кем-то устроена была, чтобы власть новую, рыночно-экономическую, дискредитировать. Стучала-стучала комиссия в квартиру гр. Пескаря Б. М., но никто ей не открыл. Дверь выламывать не решились — всё-таки уважаемый человек, со связями. А вот дверь соседней квартиры, где врач какой-то жил, взломали. Ушлый корреспондентишка, что при казусе этом присутствовал, два снимка в газете поместил: квартира лечилы сразу после пожара — стены закопчены, пол головешками усеян и водой залит; и она же через неделю — бедненько обставленная, но чистенькая, справная.
Здесь же, при статье, мнение астролога дипломированного приводилось: мол, говорят ему звёзды, что когда на небосклоне Козерог похотливый зарится на Деву, с Раком стоящую в этот момент в надире, то Водолей завистливый начинает на Весы капать. Этим самым равновесие миропорядка смещается, и тогда время может вспять оборачиваться. То есть на самом деле через неделю перед нами предстал дом не после пожара, а до, и посему будет он теперь не ветшать, как все другие вокруг, а обновляться. И так будет лет двадцать, пока не приедут строители да не разберут его по панелям, которые на комбинат домостроительный свезут, где они самопроизвольно на бетон и арматуру разделятся.
Ещё ниже мнение колдуна, члена-корреспондента Академии эсэнговской приведено было. Этот всё больше на барабашек из четвёртого измерения грешит. Мол, начудили они не по злу, в прямой контакт с нами войти пытаясь. На следующий день колдун с ними по личной межпространственной связи состыковался, пристыдил их, и они, заменив четвёртую пространственную координату на вторую временную, свой мир топологический разрушили, но здесь всё, что набедокурили, восстановили.
В общем, корреспондентишка «Вестей города» такую тень на плетень накуролесил, что без бутылки никак не врубишься. Да и то сказать — бутылки! Цистерны может мало оказаться. Это когда уже до зелёных веников назюзюкаешься, напрямую с барабашками да Девой с Раком в жёлтом доме познакомишься, вот тогда авось что и второпаешь.
Но мне от этого не легче. Опять я виноват. Пупсик-то от чистого сердца дом восстановил, как диван в первую ночь в моей квартире. Не предугадал я этот его поступок, хотя он легко предсказуем был. Вот теперь и расхлёбывай…
Где-то до середины статьи я дошёл, когда распахивается дверь, и в кабинет Сашок входит. Киваю я на его приветствие, рукой на кресло напротив себя указываю, но чтение не прекращаю.
Наконец дочитал, посидел немного с газетой, перед лицом распахнутой, своё положение обдумал — какие по этому поводу шаги предпринимать надо. А единственное сделать необходимо — пусть все о случае в доме по улице Св. пути что хотят судачат, но вот Пупсик должен связь между чудом и гражданином Пескарём Б. М. напрочь из мозгов обывателей вытравить. Разрубить проблему, как гордиев узел. Не знаю, кем тот Гордей был, но нынешнему — то бишь корреспондентишке «Вестей города» — сусала я бы начистил.
Откладываю газету в сторону, глаза на Сашка поднимаю.
— Слушай, Александр, — говорю, — а почему у Бонзы секретарши не было?
Кривит Сашок губы в улыбке снисходительной, что перед дитём малым.
— А ты документацию внимательно читал? — вопросом на вопрос отвечает. — Почитай и поймёшь.
Ага, доходит до меня, не для женских глаз информация тут. Бабы, они ведь какой народ? Любая секретная информация тут же по городу сплетней досужей поплывёт.
— И не подумаю глаза портить, — говорю вслух чванливо. — Ну а кто же тогда все эти бумаги на подпись готовит?
— Я. — Сашок смотрит на меня серьёзно и свою линию гнуть продолжает: — Всё-таки советую тебе внимательно документацию изучить, причём не только эту. Хорошо в бумаги закопаться, чтобы в курс дел фирмы войти. Иначе не то, что чужие, свои с потрохами съедят, не подавятся.
— Это вряд ли, — скалю зубы. — Я костистый. Но за совет спасибо. Однако дела будем вести по-моему. Вот скажи мне, за две последних недели, как я место Бонзы занял, замечала ли твоя служба хоть намёк на какие-либо «левые» поползновения моих людей?
Задумался Сашок, губами пожевал.
— Нет. Да это сразу и не определишь. Впрочем, один любопытный аспект имеется. У меня такое странное впечатление складываться стало, что с твоим приходом люди честнее, что ли, работать начали. Даже те, кто раньше при Бонзе потихоньку на себя одеяло тянули, свой пай в деле имея, теперь так пашут, будто это не твоя фирма, а их собственная, но капитал при этом не трогают.
— И так будет всегда! — припечатываю веско. — Поэтому все эти бумаги, — пододвигаю к нему документацию и корреспонденцию, — раздай по соответствующим отделам. Пусть сами на письма отвечают, а подпись личную под документами мои директора ставят. Их у меня, ежели не ошибаюсь, аж шесть штук по разным регионам. Доверяю полностью. Мне же достаточно информации в общих чертах.