Все ради любви

Ханна Кристин

Лорен хихикнула. Комендантский час. Она, наверное, единственная из подростков на свете, кто радуется этому ограничению.

Дэвид перевел взгляд на Лорен. Было совершенно очевидно, что он озадачен:

— Что мы будем делать? Может, пойдем в кино?

Лорен хотелось только одного: быть с ним, а где и как — это не имело для нее значения.

— Может, останемся здесь, послушаем музыку?

Дэвид вопросительно посмотрел на Энджи. А та поспешно проговорила:

— Без меня, я ухожу наверх, у меня много работы.

Лорен

была искренне благодарна ей за это.

— Ну, Дэвид, что скажешь?

— А давай.

— Вот и отлично, — заключила Энджи. — Еда в холодильнике, газировка в гараже. Лорен, ты знаешь, где стоит машина для попкорна. — Она многозначительно посмотрела на Дэвида. — Я буду вас время от времени навещать.

У другого подростка это заявление вызвало бы раздражение, но Лорен оно наполнило счастьем. О ней заботятся! О ней думают!

— Ладно.

Энджи поднялась наверх.

Когда они остались одни, Лорен взяла у Дэвида букет и поставила его в вазу. Потом принесла из кухни подарок и вручила его ему.

— С Рождеством!

Они устроились на просторном мягком диване и прижались друг к другу.

— Открывай, — сказала Лорен.

Дэвид разорвал обертку. Внутри маленькой коробочки оказался крохотный золотой кулон с изображением святого Христофора.

— Он будет оберегать тебя, — дрогнувшим голосом проговорила Лорен, — когда мы будем далеко друг от друга.

— Вполне возможно, что ты тоже поступишь в Стэнфорд, — сказал Дэвид, однако в его голосе не было уверенности.

— Это вряд ли, — покачала головой Лорен. — Я знаю, что нам придется расстаться, но наша любовь выдержит разлуку.

Дэвид сунул руку в карман и достал красиво упакованную коробочку.

Лорен взяла у Дэвида подарок и принялась неуверенно разворачивать его. Она только сейчас — в это мгновение — осознала, что втайне ожидала, что сегодня Дэвид сделает ей предложение. Но коробочка была больше тех, в которых дарят кольца. В ней оказались сережки в форме сердечек, свисавших с тоненькой, как рыболовная леска, цепочки и усыпанных крошечными бриллиантиками.

— Какая красота! — восторженно проговорила она. — Никогда не думала, что у меня будут бриллиантовые серьги.

— Я хотел купить тебе кольцо.

— Серьги просто изумительные. Честное слово.

— Мама с папой считают, что нам не надо жениться.

Итак, они подошли к главному.

— А что думаешь ты?

— Не знаю. Помнишь, я говорил тебе про того адвоката, с которым собирался встретиться отец?

— Помню. — Лорен стоило огромного труда сохранять на лице улыбку.

— Он сказал, что есть люди, которые всем сердцем полюбили бы этого ребенка. Люди, которые обрадовались бы его рождению.

— Нашего ребенка, — тихо поправила его Лорен.

— Я не могу быть отцом, — уныло произнес Дэвид. У него был такой побитый вид, что Лорен захотелось расплакаться. — Нет, я, конечно, все-таки отец. Я это понимаю, только…

Лорен погладила

его по щеке. Сейчас она чувствовала себя лет на десять старше. И вдруг ей стало абсолютно ясно: у них с Дэвидом теперь разные цели, разные жизненные планы, и это может погубить их любовь. Она бы с радостью согласилась с Дэвидом, поступила бы так, как советуют его родители, и отдала бы ребенка, чтобы он не мешал их планам на будущее. Но она знала, что никогда не сделает этого.

Лорен склонилась к нему. В свете, отбрасываемом пламенем в камине, его светлые голубые глаза казались бесцветными.

— Ты должен поехать в Стэнфорд и забыть обо всем.

— Может, все же поговорим с адвокатами, а? Может, они что-нибудь придумают? — Его голос дрогнул.

Вся решимость Лорен куда-то исчезла и уступила место жалости. Тихий, горестный плач Дэвида рвал ей душу.

— Я поговорю.

27

Лорен закрыла учебник и посмотрела на часы. Два сорок пять.

Два сорок шесть.

Она нервно вздохнула. Вокруг одноклассники со смехом и болтовней собирали свои вещи и выходили из класса. Всю последнюю неделю школа буквально вибрировала от напряжения. И в этом не было ничего удивительного, ведь в понедельник начинались выпускные экзамены. Раньше и Лорен вела бы себя точно так же, как они, но сейчас, в третью декаду января, ее занимали более серьезные проблемы. Через неделю она закончит школу и станет выпускницей.

Подняв с пола рюкзак, Лорен убрала в него учебник и тетрадь. Забросив лямку на плечо, она вышла из класса. Идя по запруженному учениками коридору, она заставляла себя улыбаться друзьям и переговариваться с ними — в общем, вести себя так, будто сегодня самый обычный день. А сама тем временем думала: «Надо было попросить Энджи, чтобы она поехала со мной».

Почему же она не попросила?

Даже сейчас она не могла ответить на этот вопрос.

Лорен остановилась у своего шкафчика и достала пальто. Она уже собиралась захлопнуть дверцу, когда сзади подошел Дэвид и обнял ее.

— Привет, — прошептал он ей в шею.

Она спиной прижалась к нему.

— Привет.

Он медленно повернул ее лицом к себе, и она увидела, что он буквально сияет и широко улыбается. Ее больно кольнула обида. Он выглядел таким счастливым впервые с того момента, как она сказала ему о ребенке.

— Что-то ты больно радостный. — Лорен услышала горечь в своем голосе и одернула себя: она напомнила себе свою собственную мать.

— Прости, — тут же сник Дэвид.

Она знала: он произнес это из вежливости, а на самом деле он не понимает, за что ему нужно просить прощения и что он сделал не так. А может, она зря с ним так сурова, тут же осадила она себя. А вдруг он все переосмыслил и теперь радуется, что им не придется принимать тяжелое решение о судьбе их ребенка?

Лорен выдавила из себя улыбку: