Все себя дурно ведут
Шрифт:
«Здесь все то же дерьмо, – сообщал он Роберту Макэлмону. – Хорошо, что я уезжаю» [398] .
Перед самым Рождеством маленькая семья поселилась в отеле «Таубе» в Шрунсе, крошечном городке в горах на западе Австрии. Как и Бургете прошлым летом, Шрунс был отдаленным от больших городов, непритязательным и избавленным от присутствия монпарнасцев. И подобно Франции, Австрия в те времена стала неправдоподобно дешевой даже для американских писателей, с трудом сводивших концы с концами. Полный пансион обходился для всей семьи примерно в два доллара в сутки.
398
«Здесь все то же…»: письмо Эрнеста Хемингуэя Роберту Макэлмону, ок. 18 декабря 1924 г., в «Письма Эрнеста Хемингуэя, 1923–1925 гг.», том 2, под ред. Альберта Дефацио-третьего, Сандры Спаньер и Роберта У. Трогдона (eds. Albert Defazio III, Sandra Spanier, Robert W. Trogdon, The Letters of Ernest Hemingway, 1923–1925, Volume 2, Cambridge: Cambridge University Press, 2013), стр. 196.
В ожидании вестей из Нью-Йорка Хемингуэй не сидел сложа руки. Пока они с Хэдли катались на лыжах, симпатичная девушка-австрийка присматривала за Бамби. Вскоре местные прозвали Хемингуэя «черным Христом» – из-за черной бороды, которую он отпустил на отдыхе. (Если бы австрийцы как следует подумали, то повысили бы Хемингуэя в звании до «черного Христа, пьющего кирш»). Вечера он проводил, дегустируя 36
Поначалу Гарольд Леб собирался сопровождать их в Австрию, но пререкания с Хорасом Ливрайтом по поводу редактуры его романа «Штуковина» затянулись. Леб отложил поездку в Шрунс – «мне хотелось разобраться со своей книгой, потому что я просто не смог бы отдыхать, бросив незавершенные дела», как позднее вспоминал он, – и в конце концов забронировал каюту на корабле, отплывающем в Штаты сразу после Нового года [399] . Кроме того, этой поездкой Леб хотел воспользоваться как предлогом, чтобы разорвать романтические отношения с Кэннелл, написав ей «тягостное и мучительное письмо». Это просто несправедливо по отношению к ней, объяснял он: «Ей нужен был муж, а я не хотел жениться ни на ком. Более трех лет мы были близкими друзьями, но из этого ничего не получилось» [400] . Китти не согласилась с ним. Разрыв так и не состоялся.
399
«Мне хотелось…»: Гарольд Леб, «Как это было» (Harold Loeb, The Way It Was, New York: Criterion Books, 1959), стр. 229.
400
«Тягостное и…» и «ей нужен…»: там же, стр. 233.
Еще не зная, что Леб собирается не в Австрию, а в Нью-Йорк, Хемингуэй написал ему, умоляя поспешить и захватить с собой хорошего виски, и добавил: «Вы ведь привезете мою книгу от Флейшмана?» – вероятно, полагая, что Доран проглотит наживку [401] . Но уже через неделю Хемингуэй вновь написал Лебу – на сей раз возмущенное письмо, полное новостей, брани, ярости и замыслов.
Доран отверг сборник «В наше время».
Хемингуэй получил лишь письмо от Дональда Стюарта с вложенным чеком. Поначалу он решил, будто это деньги от Дорана, но чек приложил лично Стюарт как рождественский подарок, чтобы поддержать друга и смягчить впечатление от письма с отказом, отправленного издателем Джорджем Дораном [402] .
401
«Вы ведь привезете…»: письмо Эрнеста Хемингуэя Гарольду Лебу, 29 декабря 1924 г., в «Письма Эрнеста Хемингуэя, 1923–1925 гг.», том 2, под ред. Альберта Дефацио-третьего, Сандры Спаньер и Роберта У. Трогдона (eds. Albert Defazio III, Sandra Spanier, Robert W. Trogdon, The Letters of Ernest Hemingway, 1923–1925, Volume 2, Cambridge: Cambridge University Press, 2013), стр. 197.
402
Несмотря на щедрость Стюарта, неизвестно, насколько ревностным защитником он был. «Мне нравился [Хемингуэй], я хотел помочь другу, – позднее писал он. – [Но вообще-то] я понятия не имел, хорош ли Эрнест как писатель». Он добавлял, что ничего не сделал, чтобы рассказ Хемингуэя приняли к публикации в «Vanity Fair»: «Я решил, что юмор в письменном виде не для него, и ничего не предпринимал». (Источник: Дональд Огден Стюарт, «По прихоти фортуны. Автобиография» (Donald Ogden Stewart, By a Stroke of Luck, New York: Paddington Press Ltd, 1975), стр. 135).
«Все они согласились с тем, что у меня мощная проза и это отличная книга, – сообщал Хемингуэй Лебу. – Вот только опубликовать ее не пожелали».
В редакции Дорана возражали против сексуального содержания некоторых рассказов, и кроме того, издательству просто не хотелось выставлять напоказ нового писателя со сборником рассказов. И при этом «с романом он готов пройти со мной до конца», – писал Хемингуэй [403] .
Внезапно даже семиты в «Boni & Liveright» стали выглядеть приемлемо. В то время Хемингуэй об этом еще не знал, но поначалу и в этом издательстве сборник «В наше время» не вызвал особого энтузиазма. Прибыв в Нью-Йорк, Гарольд Леб направился в редакцию Ливрайта в особняке из коричневого песчаника и спросил одного из рецензентов издательства, Беатрис Кауфман, о сборнике «В наше время». И с ужасом узнал, что сборник отправили к рукописям из самотека. Кауфман выудила его из общей кипы и сообщила Лебу, что как раз собиралась отослать его автору [404] .
403
«Все они…» и «с романом он…»: письмо Эрнеста Хемингуэя Гарольду Лебу, 5 января 1925 г., в «Письма Эрнеста Хемингуэя, 1923–1925 гг.», том 2, под ред. Альберта Дефацио-третьего, Сандры Спаньер и Роберта У. Трогдона (eds. Albert Defazio III, Sandra Spanier, Robert W. Trogdon, The Letters of Ernest Hemingway, 1923–1925, Volume 2, Cambridge: Cambridge University Press, 2013), стр. 199. Тогда Стюарт отдал отвергнутую рукопись «этому паршивому» критику Х. Л. Менкену, как назвал его Хемингуэй, а он, возможно, порекомендовал ее Кнопфу. Хемингуэй не питал на этом фронте особых надежд: «Поскольку Менкену мои вещи не нравятся… наверное, тоже все впустую», – сетовал он. (Источник: письмо Эрнеста Хемингуэя Гарольду Лебу, 5 января 1925 г., в «Письмах Эрнеста Хемингуэя, 1923–1925 гг.», том 2, под ред. Альберта Дефацио-третьего, Сандры Спаньер и Роберта У. Трогдона (eds. Albert Defazio III, Sandra Spanier, Robert W. Trogdon, The Letters of Ernest Hemingway, 1923–1925, Volume 2, Cambridge: Cambridge University Press, 2013), стр. 199).
404
В последующие годы не менее четырех друзей Хемингуэя утверждали, что они сыграли свою роль в решении Хораса Ливрайта опубликовать «В наше время». Вдобавок к рассказу Леба о спасении рукописи из кучи самотека, Джон Дос Пассос писал, что он «приложил руку к тому, чтобы убедить Хораса Ливрайта издать „В наше время“». (Источник: Джон Дос Пассос, «Лучшее время» (John Dos Passos, The Best Times, New York: Signet Books, 1968), стр. 176). Шервуд Андерсон также заявлял, что «лично обращался к Хорасу Ливрайту по поводу этих книг», хотя не ясно, почему он упоминал книги во множественном числе. (Источник: Шервуд Андерсон, «Мемуары» (Sherwood Anderson, Sherwood Anderson's Memoirs, New York: Harcourt, Brace and Company, 1942), стр. 476). Писатель и редактор-экспат Гарольд Стернс, который сменил интеллектуальную карьеру литератора на положение автора колонок о бегах в «Paris Herald» под псевдонимом Питер Пикем, писал, что он тоже «убеждал продать ему первую книгу рассказов Эрнеста Хемингуэя, озаглавленную „В наше время“». (Источник: Гарольд Стернс, «Признания гарвардца. Вновь на знакомой улице: путешествие по литературной богеме, Париж и Нью-Йорк 20-30-х гг.» (Harold Stearns, Confessions of a Harvard Man: The Street I Know Revisited: A Journey Through Literary Bohemia: Paris & New York in the 1920s & 30s, Santa Barbara: The Paget Press, 1984), стр. 251).
«Не отсылайте! – взмолился Леб. – Вы об этом пожалеете. Еще бы, упустить такой удачный шанс! Он умеет писать. Вы сразу поймете это по одному абзацу. А следующей его вещью будет роман» [405] .
Его страстные мольбы подействовали: когда он зашел в редакцию через неделю, Кауфман объявила, что Ливрайт принял «В наше время» к публикации. Шервуд Андерсон также подкрепил его усилия, лично позвонив Ливрайту и убедив в значимости этой книги.
«В то время Андерсон находился на пике славы и считался в редакции Ливрайта звездой, и поскольку Ливрайт стремился удержать Андерсона, самого продаваемого своего автора, сборник приняли», – позднее вспоминал Леб [406] .
405
«Не отсылайте…»: Гарольд Леб, «Как это было» (Harold Loeb, The Way It Was, New York: Criterion Books, 1959), стр. 238. В последующих пересказах Леб каждый раз несколько менял содержание своего обращения к Кауфман, но по сути оно оставалось прежним.
406
«В то время Андерсон…»: Гарольд Леб, «Ожесточенность Хемингуэя», The Connecticut Review I, 1967, приводится по изданию «Хемингуэй и закат», под ред. Бертрама Д. Сарасона (ed. Bertram D. Sarason, Hemingway and the Sun Set, Washington, D.C.: NCR/Microcard Editions, 1972), стр. 118. Вероятно, вхождение Хемингуэя в это издательство было гораздо менее драматичным. Биограф Ливрайта, Уокер Гилмер, взял интервью у нескольких сотрудников редакции, работавших в тот период, и большинство из них вспомнили, что реакция команды варьировалась от благоприятной до воодушевленной, и «сам Ливрайт не выказывал никаких сомнений насчет приобретения рукописей Хемингуэя». Однако это благоприятное впечатление рукопись Хемингуэя могла оставить уже после того, как в ее защиту выступили Леб и Андерсон. (Источник: Уокер Гилмер, «Хорас Ливрайт, издатель двадцатых» (Walker Gilmer, Horace Liveright, Publisher of the Twenties, New York: David Lewis, Inc., 1970), стр. 120–121).
Издатель выдвинул предложение: двести долларов в счет авторских отчислений. И Леб, и Стюарт поздравили телеграммой Хемингуэя, который принял известие со смешанными чувствами.
«Да здравствуете вы, новости, Хорас Ливрайт и весь бизнес», – писал он Лебу, добавляя, что хотя очень рад за книгу, ему кажется, будто бы ему надавали пинков по яйцам [407] . Видимо, требовалось вмешательство «половины населения Нью-Йорка», чтобы продать книгу, да еще не кому-нибудь, а Ливрайту [408] .
407
«Да здравствуете…» и «надавали пинков…»: письмо Эрнеста Хемингуэя Гарольду Лебу, 27 февраля 1925 г., в «Письма Эрнеста Хемингуэя, 1923–1925 гг.», том 2, под ред. Альберта Дефацио-третьего, Сандры Спаньер и Роберта У. Трогдона (eds. Albert Defazio III, Sandra Spanier, Robert W. Trogdon, The Letters of Ernest Hemingway, 1923–1925, Volume 2, Cambridge: Cambridge University Press, 2013), стр. 260.
408
«Требовалось вмешательство…»: Гарольд Леб, «Как это было» (Harold Loeb, The Way It Was, New York: Criterion Books, 1959), стр. 246.
Однако крупный американский издатель есть крупный американский издатель. Через неделю после получения известий от Леба и Стюарта Хемингуэй отправил Ливрайту телеграмму:
«Удовольствием принимаю. Хемингуэй» [409] .
Часть II
Глава 6
Катализаторы
Когда в марте 1925 года супруги Хемингуэй вернулись из Шрунса в Париж, город вдруг показался им переполненным.
409
«Удовольствием принимаю…»: телеграмма Эрнеста Хемингуэя Хорасу Ливрайту, 6 марта 1925 г., в «Письма Эрнеста Хемингуэя, 1923–1925 гг.», том 2, под ред. Альберта Дефацио-третьего, Сандры Спаньер и Роберта У. Трогдона (eds. Albert Defazio III, Sandra Spanier, Robert W. Trogdon, The Letters of Ernest Hemingway, 1923–1925, Volume 2, Cambridge: Cambridge University Press, 2013), стр. 272.
«Похоже, в Париж начали съезжаться все», – писал Гарольд Леб, который также вернулся в том месяце из Нью-Йорка [410] . Толпы американских туристов садились на корабль, на котором плыл Леб, и на другие трансатлантические лайнеры, бороздившие Атлантику и направлявшиеся во Францию. Франк продолжал расти по отношению к доллару, но поток прибывающих так и не прекратился. Материалы о чудесах Парижа, опубликованные в прессе, явно подействовали на читателей. По некоторым оценкам, в 1925 году в Париж еженедельно прибывало 5000 американцев [411] . Город трясло, словно от вулканического извержения.
410
«Похоже, в Париж…»: Гарольд Леб, «Ожесточенность Хемингуэя», The Connecticut Review I, 1967, приводится по изданию «Хемингуэй и закат», под ред. Бертрама Д. Сарасона (ed. Bertram D. Sarason, Hemingway and the Sun Set, Washington, D.C.: NCR/Microcard Editions, 1972), стр. 119.
411
5000 американцев, прибывающих в Париж еженедельно в 1925 г.: статистика представлена в Тони Аллан, «Американцы в Париже» (Tony Allan, Americans in Paris, Chicago: Contemporary Books, Inc., 1977), стр. 131.
«Обилие рекламы превратило стихийность la vie boh`eme [412] в огромный коммерческий успех», – вспоминал бармен из Монпарнаса Джимми Чартерс [413] . Он чувствовал, что для первых послевоенных экспатов ход событий изменился. Атмосфера квартала становилась все более карнавальной, в нем появились толпы зевак, жаждущих вкусить подлинной богемности.
Как и прежде, знакомства с Джеймсом Джойсом, Гертрудой Стайн, Эзрой Паундом и другими фигурами того же калибра особенно ценились. Хемингуэй уже прочно занял место в их кругу. Ему больше незачем было униженно протягивать корифеям рекомендательные письма: этой весной ему самому представляли влиятельных, интересных и потенциально полезных людей. За прошедший год Хемингуэй привлек еще более пристальное внимание и «сборища», и сторонних наблюдателей. Поговаривали, что в скором времени он подпишет контракт на издание большой книги в Америке. Несколько его современников припоминали, что он стал «трофеем абсолютной ценности» за столиками кафе и на вечеринках [414] .
412
Жизнь богемы (фр.). – Примеч. пер.
413
«Обилие рекламы…»: Джимми Чартерс, «Вот это место: мемуары о Монпарнасе» (Jimmie Charters, This Must Be the Place: Memoirs of Montparnasse, Hugh Ford, ed., New York: Collier Books, 1989), стр. 4.
414
«Трофеем абсолютной…»: Натан Эш, процитировано в Малькольм Каули, «Второй расцвет: труды и дни потерянного поколения» (Malcolm Cowley, A Second Flowering: Works and Days of the Lost Generation, New York: The Viking Press, 1973), стр. 60.