ВСЕ включено
Шрифт:
– Значит, по пути в отель подцепил фею в бикини и удрал с ней на пляж, иначе бы давно явился в магазин. А где твоя шарообразная подруженция?
С ворчуньей Седжиль Лиза познакомилась две недели назад. Турецкая казашка и русская, огонь и волна, беспросветная мгла и яркое солнце даже сквозь тучи, порывистость и рассудительность. В других обстоятельствах у девушек не было ни малейшего шанса стать друг другу кем-то большим, чем пара незнакомок. Но курорт, фантазер и затейник, диктует свои правила, сталкивая противоположности в общей плоскости жизненных обстоятельств, уравновешивая минусы, дополняя плюсы, и тем самым облегчая жизни.
Действительно, где же Седжиль?
Бутиковый рай затих. Туристы разбрелись по отельным барам – насладиться вкрадчивым саксофоном, пронзительной скрипкой или романтичным фортопиано, звуки которых окутывали бары, но не выплывали за их пределы. Сотрудники магазинов дремали под мерную дробь дождевых капель – одну и ту же мелодию всех капель мира.
Саша, пыхтя, приволок из маркета надувной матрас, ставший предметом расстройства для Юсуфа – похожего на недощипанного цыпленка владельца маркета. В такую погоду, какая царила в Кемере с прошлого октября, плавать можно было только в морях луж и переполненных водостоках, и туристы обходили вниманием купальные принадлежности, составляющие львиную долю выручки в маркете.
Саша разместил добычу в примерочной, отгороженной от главной части текстильного магазина затейливой занавеской из нитей бамбука, обмотал голову полотенцем как восточный падишах. Театрально замерев между подрагивающих нитей занавески, провозгласил:
– Султан отбывает на боковую.
Хруст придавливаемой резины матраса. Кряхтение толстопузого Саши. Шепот пледа. Тишина. В магазине затихли даже шуршащие муравьи – постоянные незваные гости пакетов с печеньем и бисквитами.
– Вот так пироги с индюшатиной! Работать кто будет, директруня? – от возмущения Лиза выронила расшитую золотистыми нитками игольницу.
Из-за занавески зазвучал храп.
– Эй, патроша!
Храп стал громче.
«Этим спектаклем ты только туристов проведешь, я же сама какую хочешь трагедию перед тобой разыграю. Сам Станиславский зааплодирует», – Лиза сузила глаза и, просунув руку между нитей занавески, солидарно не хлопнувших друг о друга при этой экзекуции, осторожно нащупала затычку в матрасе, храп с которого гремел уже на весь отель. «Знай, с кем связался, директруня!» – мстительно гигикнув, Лиза распахнула клапан. К храпу добавилось тихое шипение сбегающего из заточения воздуха.
Саша не пошевелился.
– Патроша, ты поработай, а я сбегаю к Седжиль на минутку, – услышав бурчание замка в соседнем магазине, взвилась Лиза. – Узнаю, где Ахмет и почему сувенирка полдня стояла закрытой. Обещаю доложить тебе так подробно, как ни в одном криминальном отчете не пишут.
– Стой, Лизунка, стой! – храп мгновенно исчез. – Собирать сплетни – это моя обязанность, забыла? Ох уж эти бабы, зачем я только связался с ней, – всплеснул руками Саша, поняв, что помощницу не вернуть никакими увещеваниями. – Аллах свидетель, поседею я за сезон с этой девицей. То орда ее кавалеров в магазин ломится, отгоняй их словно мух от еще дымящейся кучки. То ее подруга кренделя выписывает, а я им обеим сопли вытирай. Нет, Аллах, здоровым мне домой не уехать.
Крякнув, Саша перекатился другой бок на сморщенной полосе матраса. Из-под натянутой до носа паутины пледа раздалось разочарованное сопение.
Над морем небеса устроили светопреставление. Молния рождалась в облаке, выскакивала из него, словно черт из табакерки, играя в догонялки с ветром. Но Бутиковый рай, погруженный в послеполуденную дремоту, и Лиза, пораженная открывшимся в сувенирном магазине видом, не заметили небесного спектакля. В полумраке магазина, среди витрин с магнитами, брелками и назарами 3 , замерла Седжиль. Застыла, неестественно выпрямившись, взгляд воткнут в стену. В керамическое панно с первой сурой Корана, восхваляющей Аллаха. Губы торопливо шевелятся, словно боясь не успеть за всхлипами сердца.
3
Амулет от сглаза. Синяя/черная точка на синем стеклянном поле, наложенная на белый или желтый центр (так называемый «глаз»).
Лиза машинально прижала правую ладонь к груди, туда, где тонкой джинсой сарафана было скрыто ажурное распятие – прошлогодний подарок родителей перед первым отъездом их сокровища в Турцию.
– Седжиль? Что случилось, дорогая?
Губы оборвали свою беззвучную песню. Помедлив секунду, Седжиль обернулась к подруге. Что-то не так. В обычно наполненном перцем и солью каштане ее глаз – фейерверки. Волосы хоть и уложены, как всегда, в замысловатую прическу, но из нее торчат растрепанные пряди. На блузке дорогой турецкой марки – оранжевое масляное пятно.
– Ты где была полдня, Седжиль?
– Аллах пришлепнул твои подозрения в адрес моего любимого, косматая, – в голос Седжиль вкрались нотки торжества. – Ты, мнительная рыжая кулема, слишком часто включаешь мозги и слишком редко идешь на поводу у сердца. Как ты собираешься быть счастливой с реальным мужчиной, а не с плюшевым крокодилом, с которым ты спишь?
В первые дни знакомства своеобразная манера выражения симпатии новой знакомой вынуждала Лизу сторониться своей соседки по Бутиковому раю. Но ворчливый шарик была не из тех людей, кого можно игнорировать без их на то разрешения, поэтому она все безлюдные минуты проводила в текстильном, прямотой и естественностью высказываний доводя Сашу до нервного тика. Крепкая дружба и яркая любовь зачастую рождаются от скуки. Кажется, коротаешь время в болтовне, но незаметно для себя открываешь в гравии бриллиант и сам становишься им же.
Однако, несмотря на взаимную симпатию, черная кошка была нередким гостем в отношениях девушек.
– Неужели гарсон 4 объявился?
– Здрасьте, баба Настя! Во-первых, не пропадал он, а был занят на работе, как я тебе и объясняла. Во-вторых, не гарсон он, косматая, сколько раз повторять? Гарсоны не мой уровень. Мой любимый – совладелец кафе. Напряги остатки мозгов и ради Аллаха запомни это, рыжая.
– Все они на курорте… совладельцы, – пробормотала Лиза. – А ты, если долго не видишься со своим гарсоном, становишься капризной тучкой. Дивное явление природы, но близко подходить опасно. Шибанет молнией так, что имя мамы забудешь. А сейчас сияешь словно нагеленные волосы турка под солнцем. Признавайся, снова звонила ему?
4
Официант (тур.)
Из взгляда Седжиль выпрыгнули шаловливые зайчики поглядеть на любопытную подругу хозяйки.
– Пойдем в текстильный, косматая. Не хочу в этом хламе рассказывать о прекрасном. Напьемся чаю, потом можно и сувенирный открыть. Все равно Ахмет из Анталии раньше ужина не вернется.
За время их недолгого знакомства Лиза успела понять, что с Седжиль лучше обращаться как с мужчиной – согласиться с даже странными просьбами, удержав раздражение внутри, и получить желаемое, чем спорить до икоты, настаивая на своем варианте развития событий. Поэтому Лиза молча перешла в соседний магазин, где из-за бамбуковых нитей занавески вновь – на сей раз натурально – звучал храп Саши.