ВСЕ включено
Шрифт:
– Я не списка ради, я себя спасаю, косматая, – тихо проговорила Седжиль и уткнулась носом в опустевшую сашину поллитровку, из которой – каждый раз с риском для нервов – без спроса у хозяина пила чай в текстильном. – Однажды я уже потеряла все, что было мне дорого, теперь стала умнее. Заранее строю запасные аэродромы. Но не подумай про меня плохо, я с Мухаммедом даже не целовалась. Я же не туристка, чтобы на первом свидании показывать всю себя. Так, пару раз на берегу моря за ручку подержались. Я хоть и предусмотрительная, но не вертихвостка. Ладно, пора работать, но старайся не перетрудиться,
– Он пригласил?
– Нет. Забыл, наверное, у него же голова более важными заботами занята. Но он скучает, я знаю, поэтому хочу сделать ему сюрприз. Такой уж я человек. Рождена, чтобы радовать людей. Я ушла, косматая, пора магазин открывать, магниты сами себя не продадут, лентяи.
Вспорхнув словно накачанный гелием воздушный шар, Седжиль умчалась, оставив после себя шлейф из аромата гортензий и восторга сбывающейся мечты, а также мечащееся в панике беспокойство в сердце подруги. Интуиция – сводная сестра Лизы – редко подводила ее и сейчас шептала охрипшее: «Броня – в щепки, душа – в клочья. Быть беде, быть».
*
За пределами отеля сгустились сумерки, темно-серые, пронизанные мелкими мокрыми бисеринами, какие бывают только после вымотанного борьбой с небесами дня. Deniz Luxury Resort&Spа преобразился от вспыхнувших в нем тысяч теплых ламп. Туристки засуетились в номерах, готовясь к грядущему ужину, доставая из шкафов платья, макияжем создавая искры в глазах, покрикивая на супруга в тщетной просьбе выключить-таки телевизор и сменить шорты на нечто более приличное.
Из ресторана доносился звон расставляемых по столам бокалов и стук ведерок с бутылками вина во льду. Готовая ко встрече туристов, Лиза вернулась с ужина в ресторане для персонала, как руководство отеля гордо именовало 50 квадратных метров в подвале отеля, заставленных прямоугольными столами на шесть персон.
Сегодня в меню: куриный суп-пюре, фаршированный рисом баклажан и прославленный турецкий плов, изюминка приготовления которого – сливочное масло, добавленное в воду при варке. На десерт – апельсин свежего урожая, умудрившийся чудесным образом созреть под беснующимися ливнями. Еще один Лиза предусмотрительно захватила с собой в текстильный и теперь задумчиво отправляла в рот по дольке, уставясь на нити бамбуковой занавески, томно покачивающиеся под дуновениями воздуха из кондиционера под одну им слышимую мелодию.
На взрывной аромат живчика цитруса с останков надувного матраса сполз Саша, протирая заспанные глаза. Его бежевые льняные брюки помялись, но конопля на рубашке скрыла последствия нерабочего настроения.
– За работу, Лизун, туристы уже все пороги оббили, пока ты толстеешь, – буркнул патрон и, чтобы подать пример нерадивой помощнице, поплелся в коридор, почесывая надутое брюшко. – Девушка, у вас упало, – брякнул на ее беду направлявшейся в ресторан туристке.
– Что упало? – обернувшись, подтянутая блондинка в белоснежных шортах, едва прикрывавших ее нижнее белье, но не увядающую кожу, близоруко сощурилась от яркого света витрин.
– Цена на текстиль упа… А, это опять вы? Что-то задержались вы в Турции, правительство уже должно выплачивать вам пенсию как почетному туристу.
Блондинка хихикнула, неплотно прикрыв ладонью рот.
– До чего очаровательный у вас смех, мадам, – казалось, искренне восхитился Саша. Годами оттачиваемый профессионализм. – Вам зять не нужен?
– Уже есть, – почему-то смутилась туристка.
– Вот так новости! Вы в холодильнике, что ли, живете? Лизунка, как думаешь, сколько лет этой красавице?
– 36 максимум, – включилась в игру Лиза, добавив мысленно: и лет 15 опыта. Верно сказал однажды Ахмет: истинно верующим работа в торговле противопоказана.
– Ой, ну скажете тоже. 48 мне.
Текстильщики дружно поцокали, выражая изумление.
– Раз уж мы так жестоко ошиблись, давайте выберем подарок вашему зятю, – предприимчивый Саша, воспользовавшись смущением гостьи, схватил ее под локоток и направил к магазину. – Лично мне теща в каждый приезд подарки привозит, за что люблю ее безмерно. Года на календаре зачеркиваю в ожидании встречи, – Саша театрально смахнул с щеки невидимую – мужскую – слезу.
– Да что же вы, не расстраивайтесь так, пойдемте посмотрим ваш текстиль.
У отдыхающих дам есть восхищающая турецких торговцев особенность – четкая логика. «Нет, нет, мне ничего не надо, даже не предлагайте, не тратьте на меня время. Хорошо, одним глазком взгляну. Ой, какая симпатичная вещичка! Она должна быть моей!» Поэтому Саша, покрепче схватив локоток добровольной жертвы – первой за сегодняшний день – поспешил ко входу в текстильный, намереваясь всеми неправдами и комплиментами закрыть на ней дневную кассу, но вдруг застыл, уставясь в начало коридора Бутикового рая, где располагался магазин меха и кожи.
Оттуда, под аккомпанемент изумленной тишины коллег Лизы, маршировала толпа туристов под предводительствованием сияющего Ибрагима, представителя кожаного центра Deniz Luxury Resort&Spa, глистообразные усы которого сводили с ума дам за сорок. Взгляд Лизы перепорхнул на толпу, выхватывая детали. Преимущественно женщины. На каждой – по 2-3 золотые цепи толщиной с кебаб и желтые серьги-гири. Желтые. Золото на постсоветском пространстве преимущественно розовое, значит, украшения куплены в Турции. Брючки и платья, сшитые явно на заказ, оттеняющие ухоженную внешность блузки и джемпера из натуральных тканей. Брендовые сумки в тон обуви.
– Самый цвет клиентов выбрал, поганец, – словно резюмируя наблюдения девушки, прошипел Саша, не стесняясь присутствия блондинки. – Сейчас набьет ими пару долмушей, радостно потрет ладони, подкрутит свои усища и пойдет заказывать из городского ресторана двойной кебаб, а мы – в местной столовой пустые макароны ешь. Гнусный ты ахыска 7 , Ибрагим, и продажи у тебя гнусные, а еще земляк называешься, – вспомнив о еде, окончательно расстроился он.
– Будут и в нашем магазине клиенты, директруня. Не все же мертвечатинку любят, многим и растительность мила.
7
Самоназвание турков-месхетинцев.