Всего одно злое дело
Шрифт:
Барбара вернулась к окну и, выстукивая на подоконнике какой-то ритм, сказала:
– Я понимаю, сэр, что эти билеты в Пакистан могут значить очень многое. Для всего, что связано с похищением, эти билеты, то, когда они были куплены, и то, что они только в один конец… Они сильно… усложняют жизнь Ажару. Но и вы должны понять, что они также исключают его из списка возможных убийц. Потому что после смерти Анжелины для него не было никакого смысла бежать с Хадией в Пакистан. Она ведь и так возвращалась к нему.
– А это с самого
Линли увидел, как Хейверс сглотнула и прищурилась как от солнца, которого не было видно, чтобы лучше видеть, хотя ее зрение и так было идеальным.
– Все было не так. Все и сейчас не так, – сказала она.
– Вы в него влюблены. Любовь иногда заставляет людей…
– Нет. Я. В него. Не. Влюблена.
– Любовь заставляет людей, – продолжил Томас свою мысль, – забывать об объективности. Вы не первая, с кем это происходит, и далеко не последняя. Я хочу вам помочь, Барбара. Но если вы не откроетесь мне…
– Он невиновен. Ее у него забрали, а он пытался разыскать ее. А потом ее украли, и только тогда он узнал, где его дочь, потому что Анжелина появилась, обвиняя его, как она это делала всегда, ненавидя его, как всегда, манипулируя и интригуя, оставляя после себя только хаос и горе и… – Голос Барбары сломался. – Он ничего не сделал. Он совершенно ничего не совершил.
– Барбара, пожалуйста…
Она покачала головой, отвернулась от него и выбежала из комнаты.
Мальборо, Уилтшир
Они договорились встретиться в гостинице в Уилтшире, на полпути между Лондоном и Бристолем. Гостиница располагалась в стороне от дороги в березовой роще и была очень старой, построенной наполовину из дерева, наполовину из кирпича, с покатой шиферной крышей. На парковке у этой гостиницы Линли прождал три четверти часа, пока Дейдра Трейхир добиралась из Бристоля.
Когда она подъехала, почти все места на парковке были уже заняты, и ей пришлось остановиться на самой дальней от входа в гостиницу стоянке. Томас выскочил из «Хили Эллиот» и оказался около ее машины раньше, чем Дейдра успела выключить зажигание. Та подняла на него глаза, и он понял, как отчаянно нуждался во встрече с ней. Она действительно была единственным человеком, которого Томас хотел увидеть после разговора с Барбарой Хейверс.
Открывая дверь ее авто, он сказал просто:
– Спасибо вам.
Вылезая из машины, Дейдра ответила:
– Ну конечно, Томас. Никаких проблем.
– Думаю, что вам пришлось отменить ваши дела в Бристоле.
Она улыбнулась.
– «Девкам» придется сегодня потренироваться без меня.
Они обнялись. Он вдохнул запах ее волос и тонкий, еле заметный запах ее духов и
– Вы ведь еще не обедали сегодня? – А когда она покачала головой, предложил: – Так давайте пообедаем. Я не знаю, какая здесь кухня, но обстановка очень заманчивая.
Они вошли в здание. Оно было очень старым, с дубовым полом и ромбовидными стеклами в окнах. Отделанная деревом столовая находилась сразу за стойкой рецепции. Скрипучая лестница вела к номерам на втором этаже. Хотя ресторан был полностью забит, им повезло – кто-то только что отказался от заказанного столика, и если они не возражают сесть около камина… Конечно, в это время года огонь в нем не горит.
Линли сел бы и на ступеньках. Он посмотрел на Дейдру, и она с улыбкой кивнула. На ее очках он заметил приставший кусочек грязи, что показалось ему очень милым. Ее светлые волосы были растрепаны. Было видно, что она собиралась в спешке. Томас опять захотел поблагодарить ее, но вместо этого прошел за метрдотелем в зал ресторана.
– Что-то выпьете?
– Да.
– Минеральная вода с газом?
– Да, пожалуйста.
– Могу обратить ваше внимание на особые предложения от шефа?
– Конечно.
– Прикажете меню?
– Да, пожалуйста.
Потом последовала процедура заказа. Линли не был голоден, а Дейдра была. Конечно, ведь ей весь день приходилось иметь дело с большими животными: носорогом с геммороем, кенгуру с опухшей коленкой, гиппопотамом с камнями в почках, и еще бог знает с кем. Он заказал еду, от которой она сможет понемногу отщипывать крошки, чтобы не стесняться своего заказа. Дейдра сделала выбор, и официант исчез, оставив их, наконец, вдвоем. Она выжидающе посмотрела на Томаса. По-видимому, ему надо объясниться.
– Ужасный день, – сказал Линли. – А вы – мой лучший антидот.
– О боже!
– Это к чему относится?
– К ужасному дню. Я думаю, мне нравится быть антидотом.
– Думаете, но точно не знаете?
Она наклонила голову, сняла очки, протерла их салфеткой и, надев их на нос, с удовлетворением сказала:
– Ну, вот, теперь я вас вижу.
– И ваш ответ?..
Дейдра играла с приборами, выравнивая их на столе, хотя в этом не было никакой необходимости. Она – он уже ее достаточно хорошо знал, – как всегда, тщательно обдумывала свой ответ.
– Да, в этом вся проблема. Думаю-но-не-знаю-наверняка. В любом случае, мне приятно видеть вас. Я могу чем-то помочь? Я имею в виду ваш день.
И вдруг Линли почувствовал, что не хочет, чтобы их вечер был посвящен Барбаре Хейверс и ее заморочкам. Он почувствовал, что хочет забыть об этой ходячей бомбе замедленного действия хотя бы на те несколько часов, которые проведет с Дейдрой. Поэтому Томас спросил ее о том, как продвигается дело с ее новой работой. Решилась ли она уже на переезд в Лондон и на переход из «Бодицейских Девок» в «Электрические Волшебницы»?