Всемирный разум
Шрифт:
И, если разобраться, помогающая от многого освободиться. Благодаря ей семинар не превратился в секс для всех и каждого, при котором обязательно есть преследователи и преследуемые. Семинарские упражнения побуждали нас учиться давать что-то другим и получать от них то, что они готовы дать нам по доброй воле. Основной смысл происходящего был в этом, а не в том, чтобы непременно добиться физического удовлетворения как такового.
И действовать нам нужно было обдуманно и тактично. Партнер всегда мог сказать: «Коснись меня так, пожалуйста. А вот так – не надо. И лучше – в этом месте, а не в том». Можно было без всяких опасений и отказаться от чьих-то прикосновений. Наставники объясняли нам, что многие люди – особенно женщины – в прошлом пострадали от того, что кто-то без разрешения нарушил их границы допустимого. Из-за этого типичной реакцией людей с подобным личным опытом стал отказ от любых прикосновений. Для них
Нас также попросили найти другого партнера и вновь сесть лицом к лицу. Упражнение было точно таким же, как и в прошлый раз: смотреть в глаза друг другу, говорить, если человек готов слушать, прикасаться к лицу и – только по обоюдному согласию – к телу партнера. Без примеси сексизма и очень бережно.
Как уже упоминалось ранее, площадь кожи, покрывающей наше тело, составляет от 14 до 18 квадратных футов. Обычно для прикосновений открыта только небольшая ее часть. Теперь же, если участники парного упражнения были не против, они могли выбрать для прикосновения любую область. Мне нравится, когда похлопывают по бокам, и мне этого всегда не хватало. Теперь же я мог просто попросить об этом и получить желаемое – если другой человек согласится поделиться этим со мной. Я обнаружил, что прикосновения такого рода очень меня успокаивают. В определенном смысле – не меньше, чем секс.
А возможно, и больше. После семинара я отыскал Томаса Льюиса, автора «Общей теории любви» (Thomas Lewis, « A General Theory of Love») и спросил у него, почему то, что я пережил и осмыслил во время семинара, в реальной жизни полезнее опыта прежних любовных отношений. Мы встретились с ним в Сан-Франциско, в его кабинете в Калифорнийском университете, где он обычно принимает пациентов в качестве психиатра. Он заметил, что сексуальный контакт не всегда успокаивает и учит чему-то – просто потому, что длится относительно недолго. Более того, прикосновение сексуального характера вызывает возбуждение наиболее древних в эволюционном смысле частей головного мозга, унаследованных нами от рептилий. А ведь за наши эмоции отвечает более юная в эволюционном отношении область, называемая лимбической системой. Секс, взятый сам по себе и замкнутый на себя, сказал Льюис, немногое добавляет к тому, будет ли человек чувствовать себя счастливым или нет.
Удручающие подтверждения этой точки зрения найти не слишком трудно. В журнале Rolling Stone была опубликована статья о так называемом «сексе на колесах», в которой приводились многочисленные высказывания студенток колледжей о том, как поверхностно все происходит и какое гнетущее чувство потом остается. «Подцепишь парня и думаешь про себя, что ничего другого и не получится», – признается одна из них [102] . Такие вещи, как сказала мне одна из участниц семинара, «ничем не наполняют». Они только опустошают тебя. Сочувствие – вот то, добавила она, что дает человеку чувство внутренней полноты происходящего. Нам всем нужно бережное соприкосновение, при котором мы можем внутренне тянуться к другому человеку и позволить ему или ей тянуться к нам.
Окситоцин – награда, выдаваемая природой
Работа в онлайне стимулирует выделение допамина. И он действует немедленно, влияя на отдельные и небольшие зоны мозга, давая нам мимолетное ощущение удовольствия и быстро исчезая. Как только его уровень падает, возникает потребность в новой дозе, что подстегивает соответствующие желания и запускает очередной цикл. Конечно, желания как таковые важны для выживания и продолжения рода. Однако если их исполнение вознаграждается чем-то незначительным, легко достижимым и непостоянным (например, теми же сообщениями электронной почты), то потребность в очередных циклах становится аддиктивной. Если же электронные технологии проникнут внутрь человеческого организма, то циклическая потребность в искусственных стимулах может сделаться еще более пагубной, чем в наши дни.
Живое прикосновение, напротив, стимулирует выработку другого нейротрансмиттера – окситоцина, который действует совершенно не так, как допамин. Это вещество иногда называют «веществом теплых объятий», потому что его присутствие создает ощущение тепла, способствует релаксации и вызывает чувство доверия. Оно выделяется не быстро, воздействует на большие области мозга и исчезает медленно. Как было показано в экспериментах на крысах, окситоцин уменьшает «голод» на наркотические вещества – например, на героин. Выяснилось также, что он противодействует потребности постоянно увеличивать дозу наркотика для поддержания уровня удовлетворенности [103] . Еще было установлено, что окситоцин противодействует компульсивному поведению при расстройствах, связанных с аутизмом [104] .
Иными словами, по своему действию этот нейротрансмиттер антиаддиктивен. Уолтер Д. Фримен (Walter J. Freeman), нейроученый из Беркли (Berkeley), предположил, что окситоцин делает реакции мозга более «пластичными», что помогает последнему лучше усваивать знания, а также забывать их [105] . Он пишет, что окситоцин растворяет связи, возникшие между нейронами для закрепления полученного опыта, и тем самым обеспечивает условия для удержания в сознании нового». Это вещество содействует укреплению или ослаблению синаптических связей между нейронами. Оно ослабляет те из них, которые возникли в ответ на давление чего-то враждебного, и помогает формировать новые, способствующие более позитивным настрою и поведению в обществе [106] .
Мое участие в семинаре не лишило меня интереса к электронной почте. Но приобретенный опыт научил: можно стремиться и к тем дарам, которые получаешь в живом общении и которые ценны не менее электронных. Вот моя личная гипотеза. Окситоцин вступает в конкурентную борьбу с допамином, противодействуя его аддиктивной силе и ложным приманкам . Он не устраняет «допаминовую зависимость» в полной мере, и об этом можно только пожалеть: будь иначе, телесные объятия могли бы служить отличным лечением, оберегающим людей от лекарственной и наркотической зависимости. Однако наполнение мозга окситоцином в спокойной и безопасной обстановке может дать всем нам дополнительную альтернативу противодействия тому стилю поведения, который определяется допамином. Я имею в виду общительность, доверие, живые контакты и взаимосвязи, интимные отношения. Любовь.
Если мы хотим находить удовлетворение в отношениях с окружающими и различными сообществами людей, то каждый должен учиться устраивать жизнь таким образом, чтобы «наград» в виде окситоцина в ней было как можно больше. Иначе говоря, следует жить живой жизнью, активно общаясь друг с другом. Историк Барбара Эренрайх (Barbara Ehrenreich) в своей книге «Танцуя на улице, или История коллективной радости» (« Dancing in the Streets: A History of Collective Joy ») убедительно показывает, что современная технотронная цивилизация систематически искореняет условия, необходимые людям для непосредственного общения между собой. Особенность наших религиозных ритуалов или рок-концертов заключается в том, что собравшиеся играют роль пассивных наблюдателей, способных только подпевать или в одиночку двигаться на танцполе, проецируя свои эмоции на главных участников действа – вместо того, чтобы тесно взаимодействовать друг с другом. Между тем прямые, но демократические и цивилизованные столкновения людей между собой важны для поддержания и личного, и общественного здоровья. Массовые ритуалы, если их проводить искренне, помогают их участникам знакомиться и входить в контакт друг с другом и быстро вызывают у каждого из них чувство единения и сопричастности. Подобные действа обычно возникают и развиваются снизу, а не навязываются сверху; их сила – в личностях и творческих способностях людей. Встречи в подобных обстоятельствах, как правило, неожиданны и спонтанны, что придает событиям особую жизненную ценность. Барбара Эренрайх убеждена: нехватка ритуализированных коллективных мероприятий служит основной причиной усиливающегося разобщения и растущего числа депрессий, что можно видеть во многих обществах [107] .
Нам нужно найти пути к восстановлению своих ритуалов, карнавальной культуры и фестивалей. К сожалению, это нелегкая задача для социума, начавшего отвыкать от подобных событий. Если взглянуть со стороны, то для пуританина – с его поджатыми губами и нелюбовью к танцам – семинар, о котором я рассказывал, вероятно, будет слишком дионисийским и потому нервирующим [108] . Однако вседозволенности там в помине не было. Он оказался тщательно продуманным и бережно организованным событием с четко установленными правилами. Каждый из собравшихся в той комнате был действительным участником происходящего и мог получить в личном общении свой уникальный опыт. И, вместе с тем, привносил в течение событий и конечный их результат что-то свое. Никто не оставался пассивным наблюдателем, хотя организаторы ясно дали понять, что у всех есть возможность не принимать непосредственного участия в тех или иных упражнениях. Меня поразила мысль о том, что происходящее оказалось очень близко по духу к ритуалам античных времен – только обогащенных психологическими знаниями XXI века. Здесь встретились люди, объединенные общей целью, и их прикосновения были полны такта, а общение – исполнено глубокого смысла. В своей способности нести смысл и содействовать развитию человека этот семинар как мудрая «технология» общения ни в чем не уступает Интернету как технологии массового распространения информации. Если удастся их соединить, обе, благодаря синергическому эффекту, получат дополнительный импульс развития. А мы сможем рассчитывать на органичное сочетание в одном средстве коммуникации материальной, эмоциональной, вербальной и телемпатической [109] составляющих.