Всемирный разум
Шрифт:
Впрочем, я не предлагаю каждому искать тот же специфический опыт коллективного общения, который предоставляют семинары подобного рода. Для меня это было именно то, что требовалось в соответствии с моими запросами, индивидуальными особенностями и личной историей. Разумеется, не каждый мог бы извлечь из участия в том семинаре точно такие же уроки, как я. Есть немало других способов получить опыт ритуализированного общения: с помощью музыки, танцев, театральных постановок или духовных поисков. Задача при этом всегда одно и та же – разнятся лишь методы ее решения. Однако, как бы они ни отличались, для их осуществления необходимы определенные уровни знаний и целенаправленных действий, а также компетентное руководство. И, замечу еще
Прогретый солнцем песок и тепло наших рук
Семинар был полон прикосновений, взглядов, внутренних превращений. После первого дня, растратив все силы, я уснул как убитый. После второго же проспал всего несколько часов, поскольку в мою душу, как вырвавшиеся на волю драконы, рвались множество страстных желаний и стремлений. Правда, проснувшись, почувствовал себя в полном порядке. И даже находил в себе больше восприимчивости: будто начал забывать, какая часть пространства принадлежит мне, а какая – кому-то еще. Моя кожа сделалась настолько чувствительной, что от любого прикосновения мурашки бежали по всему телу, и мне казалось, что касания отзываются сразу во множестве мест. Как будто я пережил кораблекрушение и, выбравшись на берег, растянулся на теплом песке. И лежал на нем, словно оглушенный горячим солнцем – чувствуя его красный жар, проникающий сквозь веки, и наполняясь золотым теплом. Вся моя кожа словно превратилась в сеть, созданную лишь для того, чтобы все это уловить.
Я узнал так много нового о прикосновениях и общении. Словно на небесах побывал, и теперь буду помнить об этом. Я чувствовал, что стал более чутким, терпимым и открытым по отношению к окружающим. Ощущал себя полностью обновленным, потому что стал новым человеком. Мой мозг наполнился окситоцином, растворившим многие прежние нейронные связи и помогшим возникнуть новым – и лучшим. Однако через некоторое время этот эффект, к моему огорчению, стал исчезать, и я вновь обнаружил себя все в том же нестерпимо знакомом мире. Кен Уилбер (Ken Wilber), философ течения Нью-Эйдж (New Age), исключительно четко обозначил мою проблему. «Итак, вы пережили очень серьезный опыт высшего порядка, или сатори , – писал он. – Однако спустя дни, недели, месяцы – куда вы его понесете с собой? Что происходит с этим опытом? И где он теперь?» [110]
Уилбер ищет ответы на эти вопросы, привлекая идею развития. Опыт такого рода выводит на высший уровень, с которого соскальзываешь вниз. Тем не менее, его нельзя считать напрасным: он дает вам ощущение того, каким вы можете быть , и вдохновляющее чувство. Вы снова и снова стремитесь обрести этот высший опыт; в идеальном случае – при помощи своего окружения, которое поддерживает ваши эксперименты и позволяет закрепить успех. Иногда вы действуете успешно, в другой раз – не очень, но при этом всегда учитесь. Что касается меня, то теперь я знаю, что значит сегодня быть лучше, чем вчера: мне стала знакома улучшенная версия меня самого. Побывав в этой реальности однажды, я, возможно, сумею сделать это снова. Я поверил, что смогу проводить там все больше и больше времени – до тех пор, пока такая жизнь не станет неотъемлемой частью меня самого.
Вот почему я опять поучаствовал в этом семинаре, а затем пришел туда снова. И так – семь раз. По окончании занятий конечный эффект исчезал, но после каждой следующей попытки – все в меньшей мере, чем прежде. Я исследовал все вызываемые окситоцином эффекты так основательно и с такой решимостью, каких прежде за собой не знал. Меня привлекал не гедонизм, хотя я и получил массу удовольствия, – мною руководила определенная и осознанная цель. Я шел туда учиться – и учился.
Однажды мне предложили поработать ассистентом, и я помогал вести занятия так, чтобы не возникало проблем. Мне доверили проделать некоторые упражнения, словно я занимался с группой по плану. И еще я поддерживал порядок в нашем доме. То была довольно простая работа: она не требовала особых знаний, нужно было только стремление всегда и во всем быть вместе с участниками семинара. И мои усилия обязательно вознаграждались. Как-то раз одна из слушательниц, тоже выступавшая в роли ассистента, наблюдала за выполнением одного из упражнений, а затем села напротив меня и сказала: «Расскажи мне о себе». Искреннее, великодушное и совершенно открытое приглашение.
И никакой химии…
В 2007 году Регина Нуццо навестила меня в Сан-Франциско – по пути на конференцию, которая должна была состояться в этом городе. Я сразу же предложил ей пожить у меня, со всем возможным рыцарством давая понять, что ни в коей мере не посягаю на ее частную жизнь. Однако она тактично настояла на том, чтобы остановиться в гостинице. Мне хотелось узнать Регину – в самом метафорическом смысле. И я пытался понять ее интерес ко мне, как и мой собственный – к ней.
Мы вместе отправились в музей науки Эксплораториум (Exploratorium) – как и положено одержимым технологиями ученым-эксцентрикам. Затем побродили по расположенному в соседнем здании Музею изящных искусств. Это – странное сооружение, построенное непонятно для чего: его широко распахнутая ротонда с семью арками ничего не содержит внутри и ничему не служит снаружи. Оно не является убежищем от стихий, как было бы положено внутреннему помещению, и не объединяет никого с природой, как было бы правильно для сооружения внешнего. Гулять под его сводами забавно и бессмысленно. Оно, это здание, стоит здесь, и оно большое – а чего вам еще?
Мы обошли разок-другой вокруг его водоема со множеством уток. Я мысленно оценил свои шансы и понял, что за этот час они заметно упали. Да, я обнял я ее по прилете, но эти объятия были очень-очень формальными. Мы подошли к старинной чугунной скамье, и Регина села на нее, тщательно оберегая разделяющее нас пространство. Я с упреком поглядел на нее, но все было бесполезно.
Однако мы остались друзьями и позже продолжили общение, постоянно обмениваясь электронными сообщениями. В конце года ее пригласили принять участие в телешоу – рассказать, о чем написано в ее статье, посвященной тому, как лучше всего соблазнять представителей противоположного пола на праздничной вечеринке [111] . Среди прочего она советовала надевать что-то красное, поскольку приматы сигнализируют о готовности к сексу, заливаясь краской. Шоу Today и не то еще проглотит, убеждал я ее, – но она все равно немного тревожилась о том, как все пройдет.
Регина . Я написала тот текст за неделю, сразу после Дня благодарения.
Как мило, мне бронируют номер в хорошем отеле, а я не буду в нем жить.
Я . И еще тебя увидят 4 900 000 человек.
Регина . ПРЕКРАТИ ЭТО НЕМЕДЛЕННО.
Я . В 2006-м я был участником утреннего телешоу на Би-би-си. 18 миллионов.
Регина . Я застенчивая девочка с плохим слухом, которая собирается порассуждать на телевидении о всяких смешных обезьянках.
Я . Прекрасный старт!
И ты не так уж стеснительна, Регина.
Регина . Я внутри себя такая, вот в чем проблема.
Мы с Региной всегда были на связи друг с другом в онлайне. О, как мы были близки в онлайне, и как нам было тепло! Но в оффлайне химия наших тел застыла на нуле. Наши умы тянулись друг к другу и соприкасались, как виноградные лозы. Но наши тела не обнаруживали и намека на подобный тропизм.
Глава восьмая. Мышка, которая крутится против часовой стрелки