Всевидящее око [Чернее черного. Всевидящее око. Работа для гробовщика]
Шрифт:
Его посетители терпеливо дожидались окончания этой длинной тирады.
— Кто-нибудь еще был в этом коридоре, когда ты поднял этот золотой портсигар?
Льюис сглотнул слюну, но не ответил ни слова.
— Ты просто заметил его на полу или видел, как она его уронила?
— Я ничего не видел.
— Кроме портсигара. Нам об этом известно, потому что его у тебя нашли. Ты утверждаешь, что нашел его.
— Это верно. Он лежал там, я поднял, а она…
— Ну?
— Она как раз сворачивала за угол впереди меня.
— Ты подождал, пока она скроется из виду и поднял портсигар.
В красноватых
— Я никогда этого не говорил.
— Я говорю это. Что же случилось потом?
— Она вернулась, и я предложил его ей.
— Ты держал его в руке, или она видела, как ты его поднимал?
Берт ничего не ответил.
— Как ты догадался, что это та самая женщина, которая свернула за угол.
— По одежде.
— Ты можешь ее описать?
— С какой стати?
Мистер Парнингтон попытался ему объяснить, как для него важно сотрудничать с ними. Адвокат взял на себя инициативу, и в конце концов им удалось получить некоторое описание незнакомки. Темное свободное пальто, небольшая темная шляпка, неопрятные седые волосы. Лица он ее не помнил.
— Может быть, вот эта? Или эта? — спросил Дэвид, показывая ему блокнот с набросками и фотографию. Ответ его разочаровал.
— Это одно и то же лицо?
— Нет. Они что, похожи?
— Не знаю. — Льюис широко Зевнул, даже не пытаясь прикрыть свой рот. Ему это было неинтересно. Дэвид продолжал настаивать.
— Вот эта немного похожа, — сказал он, тыча пальцем в рисунок. — Но у той, что на фото, нет шляпы, так что не знаю.
— Одежда на рисунке совпадает с твоим описанием, не так ли?
— Может быть.
Продолжать не имело смысла, но Дэвид постарался выяснить еще одну вещь.
— Сколько было времени, когда ты нашел портсигар?
— Как раз во время закрытия. Служители уже выпроваживали публику из залов.
— Эта женщина не взяла у тебя портсигар. Но она не посоветовала тебе отнести его швейцару?
— Верно.
— Она вела себя так, словно он принадлежал ей?
— Она сказала, что я могу оставить его себе. Я понял, что она мне подарила эту штуку.
— Ну, конечно! — Парнингтон с трудом старался сдерживаться. Если Льюис собирался и дальше нести эту чушь, то все это может сослужить ему плохую службу. — Люди не раздают золотые портсигары словно конфеты!
— Но это правда! Какой смысл говорить правду, если тебе не верят!
Лицо Берта просто пылало негодованием. Дэвид снова взял на себя инициативу.
— Это случилось как раз во время закрытия. Ты тогда же ушел из галереи?
— Вскоре после того.
— Это было до того, как ты стащил деньги или после?
— О’кей. До того. Как я мог заняться этой работой, пока все не успокоилось?
— Ты нашел портсигар до того, как обнаружил труп?
Берт Льюис побелел от гнева. Он даже вцепился руками в свой стул.
— Ну, как это было? — настаивал Уинтринхэм.
Но заключенный отказывался отвечать и даже не смотрел в его сторону. Он уставился на адвоката и хрипло повторял:
— Заберите его отсюда, мистер! Это просто чертов полицейский как и все остальные. Уберите его! Уберите!
— Отвечай на вопрос, — спокойно сказал Парнингтон, совершенно не обращая внимания на эту вспышку.
— Я не видел никакого трупа, — застонал Льюис. — Сколько раз мне нужно об этом
Глава 13
Жизнь Кристофера Фелтона была вне опасности, хотя он все еще находился в больнице под присмотром врачей; а Том Драммонд с головой ушел в работу. Все неприятности, которые он пережил с того злополучного посещения Вестминстерской галереи, не смогли вывести его из равновесия, а только подхлестнули. Его работоспособность удивляла не только его окружение, для него самого это стало открытием. Уверенность в своих силах, свойственная настоящим художникам, помогала ему реализовать весь накопленный ранее опыт. Как заметил Дэвид Уинтринхэм, Том искал свое лицо и манеру самовыражения, пока еще смутно ощущая свое предназначение, но все это служило источником его силы и уверенности. Паулина Мэннерс преданно, до самоотречения, старалась способствовать его успехам. В этом ей помогало дружеское участие четы Уинтринхэмов. Джил очень нравилась ее привязанность к Тому и скромная оценка своего собственного небольшого, но свежего и очаровательного таланта. На неделе она редко появлялась в их доме, но в выходные дни, когда у нее не было работы, Паулина могла часами сидеть в комнате Тома и смотреть, как тот работает. Ему нравились эти визиты, хотя он иногда и забывал о ее присутствии.
Уинтринхэмы давали ей почитать книги из своей библиотеки, а когда погода стала теплее, Джил убедила ее больше времени проводить в саду. Эта размеренная, спокойная жизнь нравилась девушке. Она стала лучше выглядеть: нездоровую бледность сменил легкий румянец, который удачно подчеркивал естественную красоту ее темных волос.
В субботу, последовавшую за визитом Дэвида к Берту Льюису, когда Джил с Паулиной, растянувшись в шезлонгах, наслаждались ласковыми лучами теплого солнца, к ним присоединился Том. Его лицо было бледным, и было заметно, что он расстроен. Юноша тяжело опустился на землю рядом с Паулиной и замер, не обращая на женщин никакого внимания. Они обменялись встревоженными взглядами, но ожидаемого взрыва не последовало.
— Я сыт по горло этим мясником, — пробормотал он наконец.
Джил решила, что он имеет в виду Симингтона-Коула, и улыбнулась его меткому замечанию.
— Разве Джеймс приходил позировать? — поинтересовалась она. — Я думала, что сеансы уже закончились.
— Нет. Я просто хочу закончить эту вещь. Мне уже давно пора было завершить работу. Целая вечность прошла с тех пор, как я появился здесь, — он неожиданно посмотрел на Джил с детской, открытой улыбкой. — Но он мертв и не интересует меня. Он холоден и бездушен, как расчетливый делец. Мне жаль, Джил, что он является вашим другом.
— Все верно, — согласилась она. — В этом ему не откажешь, но он, ко всему прочему, еще и блестящий хирург, и сотни людей обязаны ему своим зрением. Я думаю, это его извиняет. Если его работа успешна и значительна, то личные качества значат не так уж много. Разве только для его семьи.
— Я хотел бы, чтобы это оказалось правдой, — заметил Том. — Но от этого мне не станет легче рисовать его уродливую харю, когда мне хочется заняться настоящим делом.
— Каким, например? — поинтересовалась Паулина.