Всплеск в тишине
Шрифт:
Ну и конечно же, я никак не мог не посетить своего друга из Ганы, с которым мы так хорошо расстались прошлый раз, когда я поменял кучу хлама, на золотые слитки и песок. Этим же я рассчитывал поживиться и в этот раз, приставая к знакомому берегу. Но подобно Шри Ланке, меня ждало большое разочарование. Поселение было явно давно разрушено и сожжено, а судя по человеческим костям, так ещё и убийцы не озаботились никого похоронить. Немного побродив по окрестностям, поисковые партии наткнулись на ещё три таких поселения, оставив нам только размышления о том, что же здесь произошло, поскольку других источников информации
Единственное, что я сделал перед отплытием, это опять осмотрел голых мужиков с ног до головы, ища язвочки, сыпь или вообще что-то, что можно было бы определить, как венерическую болезнь, но слава богу, больше желающих попасть на костёр не оказалось, хотя шанс, что кто-то всё же болен, но является лишь носителем, оставался, как и три моих девушки-майя. Но, здесь я уже был бессилен что-то предпринять, оставалось только смириться, и успокаивать себя тем, что я сделал максимум, чтобы заморская зараза не попала в Европу, там своего добра и без него хватало.
Я иногда с содроганием думал, что будет, если основные эпидемии чумы или оспы начнутся раньше, чем в прошлой истории моей реальности времени, старательно гоня эти мысли прочь, поскольку в этом случае мои приключения быстро завершатся, а начнётся борьба за выживание. И тогда уже точно будет неважно, кто какой венерической болезнью при этом болел.
***
11 июля 1203 года от Р.Х., Гибралтар
То, что наше трёхлетнее путешествие подходит к концу, я в полной мере ощутил, когда моряки, увидев очертания узкого пролива, откуда до дома было практически рукой подать, устроили с разрешения капитана празднование. На палубу были вытащены все оставшиеся на этот момент запасы спиртного припасённые в Каликуте и команде был дан день отдыха, во время которого они пьянствовали, бездельничали и возносили здравницы, а также тосты в моё имя. Они, как и я, увидели конец этого длительного и насыщенного путешествия, вот только для меня это значило новые тревоги и заботы, а для них наоборот, окончания тягот морской жизни, которая как раз для меня, несмотря на морскую болезнь, была наоборот самым простым из всего, что с нами случилось. Поэтому команда отдыхала, а я работал, впервые за долгое время засев за письменный стол.
— Сеньор Витале, — в каюту постучался и пошёл после разрешения капитан, который судя по румянцу, видимому даже на его смуглом от загара лице, тоже принял на грудь. Увидев меня на письменными принадлежностями, он несмотря на нетвёрдую походку сделал правильные выводы, и попытался быстро ретироваться.
— Ну уж нет, — остановил его я, — куда собрались? Сами пришли, теперь садитесь, дам вам поручение.
— Так и знал, — забурчал он, присаживаясь рядом, — ну знал же, что если вас нет на палубе, начат заняты делами, ну что мне мешало пить и веселиться дальше, вместе с остальными? Зачем пошёл вас искать?
Я хмыкнул.
— Тут как говорится
— Я весь во внимании, — он с грустным лицом замер на месте.
— Завтра начнём отрабатывать, как и первый раз, процедуру прибытия домой, — начал я, — думаю объяснять почему, не нужно?
Капитан отрицательно покачал головой.
— Отлично, тогда возьмёте сеньора Бароцци и вперёд, чтобы каждый знал своё место в распорядке.
— Надеюсь это всё? — поинтересовался он, жалостливо смотря на меня, затем на девушек, которые с интересом слушали наш разговор, мало что в нём понимая. Им просто было интересно видимо смотреть за кривлянием на публику старого ловеласа.
— Вот ещё, — я потыкал пальцем в письма, что лежали передо мной, — по прибытии, дам вам ровно неделю сеньор Джакопо на то, чтобы побыть с семьёй, покупаться в лучах всенародной славы и денег.
— Эх, — мечтательно вздохнул он, прикрывая глаза, — скорее бы.
— Так вот, — вернул я его с небес на землю, — после чего отправитесь в Рим и лично, передадите кардиналу Альбино мой краткий пересказ о путешествии, подарки ему и Папе, а также вот эти письма.
Я показал ему письмо от Заморина, написанное на арабском, и имеющийся мой перевод к нему на латыни на всякий случай. Наверняка в свите Папы есть люди понимающие популярный торговый язык, но я как обычно, просто перестраховывался.
— Его вручишь лично и только Альбино! Запомнил?
— Вы сеньор Витале, мне уже раз десять об этом сказали, — грустно сообщил он, — поэтому если не сейчас, то ближайшую неделю ещё точно напомните.
— Сеньор Джакопо! — я стал серьёзен, — сейчас пошли вовсе не шутки!
Он тут же стал трезветь на моих глазах и потёр руками лицо. Я попросил девушек и они принесли воду и полотенце. Капитан не став отказываться, умылся, и вскоре предстал передо мной трезвым как стёклышко и готовым слушать.
— Кипу нотариальных доверенностей на первооткрытие всех новых земель, мы пока идём домой, сделаем с вами по три экземпляра на всякий случай, — продолжил я серьёзно, — храните лучше, чем свою долю в этом путешествии. Никому их в руки, кроме кардинала, которого вы знаете лично, не отдавать. Понятно?
— Конечно сеньор Витале, я понимаю их важность.
— Хорошо, если так, — настала моя очередь ворчать, — и из Рима, пока не получите подпись Папы, о том, что он признаёт за мной статус первооткрывателя этих земель, а особенно Виталику, не возвращайтесь. Это очень важно! Если уж только всё совсем пойдёт наперекосяк, тогда ладно, бросайте всё, возвращайтесь, придётся заняться этим вопросом мне самому, но я надеюсь у церкви хватит мудрости не препятствовать такому простому действию, особенно после того, что мы с вами сделали.
— Что мне там рассказывать? — поинтересовался он, — вы ведь меня посылаете потому, что я знаю лично кардинала и к тому же тот человек, словам которого они поверят?
— Да, поэтому охрану себе возьмите не меньше двадцати человек, — согласился я, — слышите сеньор Джакопо? Нигде и никогда одному не показываться, пока не будет выполнена эта миссия. Пообещайте мне!
— Клянусь, сеньор Витале, — он приложил руку к сердцу, — я правда понимаю почему вы выбрали меня, а также важность этого задания. Не переживайте насчёт меня.