Вспоминая голубую Землю
Шрифт:
Ничто не оставалось таким уж новым, по крайней мере, когда люди были в курсе событий.
– Гектор!
– крикнул Джеффри.
– Ты меня слышишь?
Никакого ответа. Не то чтобы это обязательно что-то значило, поскольку корабль был большим, и между различными его внутренними секциями, несомненно, имелись звуконепроницаемые двери. Но в какую сторону направился его двоюродный брат?
Подбросив мысленно монетку, Джеффри решил сначала проверить командную палубу. Доверяя своей ориентации, он двинулся по коридору, используя поручни и ремни для удержания. Он был рад, что у него было время привыкнуть к невесомости на "Куэйноре".
Коридор повернул направо, затем налево - протискиваясь мимо какого-то топливного бака или модуля внешнего оборудования, предположил он, - а затем появилась дверь, преграждающая ему путь. В двери было проделано маленькое окошко, но все, что он мог видеть сквозь него, - это небольшое пространство и еще одну дверь за ним. Собравшись с духом, сознавая, что на нем нет скафандра и что у него нет причин предполагать, что весь корабль находится под давлением, он протянул руку и коснулся того, что, очевидно, было пультом управления дверью. Янтарный огонек сменился зеленым, и дверь разъехалась на две сцепляющиеся половинки.
Он протиснулся в пространство за дверью, и дверь закрылась почти прежде, чем он успел преодолеть щель. Он остановил свой порыв и открыл ладонью вторую дверь. За ней был воздух. Он продолжил свое исследование.
По его расчетам, Джеффри думал, что сейчас он, должно быть, уже на полпути к передней части корабля. Коридор, по которому он двигался, был шире остальных, и от него отходили комнаты - или, точнее, отсеки. Проходя мимо, он бросил на них мимолетный взгляд. Большинство из них были достаточно просторными, чтобы служить изолированными каютами для отдельных членов экипажа, и действительно, одна или две были оборудованы койками и другими раскладными удобствами. Но опять же не было никаких признаков того, что чем-то когда-либо пользовались. Он миновал пару палат побольше, столовую, общую комнату, лазарет - все хромированное и зеленовато-гороховое оборудование сверкало и было упаковано в термоусадочную пленку, как будто его только вчера заказали по каталогу и установили. Тренажерный зал с нулевой гравитацией, что-то вроде кинотеатра или лекционного зала. Больше шкафчиков для хранения вещей и отсеков для оборудования. Множество аппаратуры и прочего: скафандры, оборудование для ремонта в вакууме, медицинские принадлежности и продукты питания, даже пара запасных прокси, ожидающих, когда их введут в эксплуатацию. Прокси выглядели на удивление современно для корабля, который никуда не летал с 2101 года.
Были ли у них тогда вообще прокси?
– задумался Джеффри.
Он двинулся дальше. Вокруг него корабль пыхтел, жужжал и щелкал. Теперь стало намного теплее, почти неуютно, и Джеффри начал потеть под внутренним слоем скафандра. Он миновал пару больших комнат цвета яичной скорлупы, обставленных шкафами для криогенной спячки: саркофагами обтекаемой формы. Это были устройства Хитачи, обклеенные медицинскими логотипами, инструкциями и графическими предупреждающими надписями. Там было шесть шкафов.
Что не имело никакого смысла вообще.
"Зимняя королева" совершила много путешествий с обычным обслуживающим персоналом, но в свою последнюю миссию Юнис отправилась на корабле одна. Для этого были веские причины: автоматизация и надежность улучшились до такой степени, что корабль мог легко управлять своими собственными подсистемами и устранять повреждения, и, кроме того, Юнис не хотела вовлекать кого-либо еще в то, что, бесспорно, было рискованным предприятием, уводившим ее гораздо дальше и дольше, чем любая другая предыдущая экспедиция в дальний космос.
Это, конечно, и ее естественное нежелание быть в центре внимания.
Но масса была топливом, а топливо было скоростью, а скорость была временем. Юнис никогда бы не потащила на себе груз из пяти дополнительных блоков гибернации и связанных с ними механизмов - много тонн, предположил Джеффри, - если бы ей нужен был только один для себя. "Зимняя королева" была экипирована и модифицирована для каждого из своих путешествий. Не было никакой причины оставлять всю эту массу на борту.
Выбросив на время вопросы из головы, Джеффри продолжил путь вдоль остова корабля. Он прошел через еще один набор герметичных дверей, и перед ним открылась командная палуба. В ней не было окон: она больше походила на тактическую рубку военного корабля, чем на кабину пилота самолета. Иллюминаторы были мало полезны на таком космическом корабле, как этот; он мог самостоятельно управлять и стыковаться, а также передавать любой внешний вид своему экипажу с помощью экранов или созданных расширением изображений.
Корабль грезил сам о себе. Экраны и индикаторы заполняли пространство, как грани осиного глаза, если смотреть изнутри. Строки данных о состоянии корабля прокручивались зеленым и синим текстом, обновляясь слишком быстро, чтобы их можно было прочитать. Основные схемы порхали от экрана к экрану в постоянном нервном танце: поперечные сечения реактора, циклы подачи топлива. Другие дисплеи показывали увеличенные изображения Солнечной системы в разных масштабах: планеты и луны, их пути вокруг Солнца, различные траектории и перехваты, доступные кораблю в данный момент, в зависимости от расхода топлива и соотношения времени и энергии. Симуляции и проекции, выполняющиеся в невротических циклах, с незначительными вариациями от прогона к прогону, все меняется и перемешивается в лихорадочном темпе. Джеффри мог охватить все это целиком, но ни одна экспозиция не оставалась неподвижной достаточно долго, чтобы он смог уловить больше, чем самые незначительные детали. Однако одно было ясно: корабль все еще думал, что это корабль.
В командной рубке было три кресла - громоздкие разгонные кушетки, тяжелые и с высокими спинками, - и, несмотря на то, что дисплеи привлекли его внимание, Джеффри потребовалось не более пяти-десяти секунд, чтобы заметить, что он не один.
В среднем кресле сидел Гектор.
– Что ты здесь делаешь?
– спросил он.
– Где Дос Сантос?
– У Дос Сантоса возникли проблемы с ответом на твой сигнал бедствия. Я - твоя следующая лучшая надежда.
– Уходи сейчас же, - сказал ему Гектор.
Джеффри протиснулся сквозь пространство. Между креслами были установлены мягкие ограждающие конструкции с ручками и эластичными обручами. Его нога задела один из дисплеев. Он изогнулся, поглощая давление, прежде чем мягко оттолкнуть его.
– Что происходит?
– спросил он, глядя прямо в лицо Гектору.
– Почему ты все еще на борту?
– Потому что я должен был знать, - сказал Гектор.
– Потому что я, черт возьми, должен был знать. Зачем еще? Что случилось с Дос Сантосом? Почему ты здесь, кузен?
Джеффри прищурился, чтобы компенсировать слабое освещение на командной палубе. Гектор не просто сидел в центральном командном кресле. Там он был пристегнут ремнями, с тяжелой Х-образной лямкой поперек груди и жесткими на вид наручниками вокруг запястий и лодыжек. Как и у Джеффри, на нем был только внутренний слой скафандра.
– Я здесь, потому что подумал, что у тебя могут быть неприятности, - сказал Джеффри, все еще пытаясь сориентироваться.
– Станция атаковала "Киньети" - экипаж все еще жив, но корабль потерпел крушение. Мы с Джумаи поднялись на борт позже, воспользовавшись другим стыковочным узлом. Мы нашли четыре заряда для подрыва, которые ты оставил, и предположили, что ты поднялся на борт вместе с остальными зарядами. Так ли это на самом деле? Ты их взвел?