Встречи и расставания
Шрифт:
Участковый Галушко, тридцатилетний дебелый и добродушный хохол, выслушав предположения Риммы Васильевны, опросил ребят, бывших на катке, включая и Сивкова, и даже попросил Николая проявить плёнку, отчего тому пришлось форсированно доснимать оставшийся метраж незначимыми кадрами. Вот тогда Галушко первым и разглядел, что Виталий поцеловал Светлану. Это не приоткрыло тайны падения бревна, но придало всей истории явно пикантный характер. Правда, от этого более всего болела голова участкового, ибо в его отчётности дело осталось как нераскрытое и портило показатели, напоминая Галушко о самонадеянной глупости, по которой он в своё время это дело завёл. Тогда показалось, что он быстро его раскрутит. И действительно, он догадался,
Юность динамична и непостоянна, она жаждет новизны и полноты чувств. Весной это желание становится стихийным бедствием. Пришло время, когда даже Светлана, вполне удовлетворённая прежде лишь знанием, что у неё хватает почитателей, ощутила потребность в присутствии верного рыцаря подле. Почему она выбрала Игорька, можно догадаться: легче всего управлять человеком, который тебя боготворит. Он простит то, чего не простят даже самые близкие люди. Он совершенно бескорыстен, готов служить за мимоходом брошенный взгляд… Она стала таскать Игорька за собой в управление, где пыталась научиться играть в пинг-понг, на вечерние киносеансы в только что выстроенный клуб, на концерты заезжих гастролёров, которые словно только и ждали известия о сдаче вместительного здания, чтобы стать в очередь со своими блестящими инструментами и яркими нарядами, дабы развлекать состоятельных и заскучавших полярной ночью строителей, и просто гуляя по короткой поселковой улице среди высоких снежных стен и таких же взбудораженных весною пар. Иногда к ним присоединялась и Розочка, которая уже не выглядела мелкой и оттягивала на себя взгляды, предназначавшиеся прежде исключительно старшей сестре. Тогда прогулка становилась шумной, с бросанием снежков, толканием в сугробы, визгом, скольжением по накатанным дорожкам и столкновениями с другими парами.
Ни Виталий, ни Сивков на подобные променады не выходили, считая это занятием для мелюзги, и если и встречались с гуляющей Светланой, то лишь совершенно случайно, на ходу, между своими обязательными и важными делами, а оттого довольно стремительно и грубовато толкали Светлану в ближайший сугроб и тут же великодушно протягивали руку. Но она подачек не принимала и подзывала верного Игорька, с помощью которого отряхивала с себя снег, провожая взглядом прищуренных глаз обидчиков, которые удаляясь, обязательно хотя бы раз оборачивались.
Но вот на концерты и тот, и другой ходили и почему-то всегда оказывались если не на следующем за компанией Светланы ряду, то где-нибудь в пределах видимости. Виталий в окружении своих преданных оруженосцев, а Сивков нередко с женщинами явно не школьного возраста, с которыми вёл себя довольно развязно: в ходе концерта мог обнять подругу за плечи или, не очень-то таясь, поцеловать.
Наконец наступило восьмое марта. День выдался вполне весенний: чуть ниже минус десяти, сыпал неторопливый снежок – праздничный вечер должен был получиться хорошим. Во всяком случае, Римма Васильевна в этом была убеждена, просмотрев репетицию номеров и заразив своим убеждением волнующуюся Софью Лазаревну.
На этот раз та решила провести вечер в форме «Голубого огонька». Как на Новый год, были накрыты столы, но шампанское заменили разнообразными морсами из варенья. Зато печёного было великое множество: каждая старшеклассница приготовила своё кулинарное изделие – конкурс был в программе вечера. Кто именно и что испёк, знали только Любовь Васильевна и Римма Васильевна. Претендентки на звание лучшей молодой хозяюшки для всех остальных значились под номерами, и определить её должны были мальчики.
Такой сценарий не предполагал сидения перед сценой, и учителя вынуждены были отказаться от идеи пригласить родителей, тогда явно не хватило бы места, но Николая пригласили, попросив его увековечить вечер как оригинальную форму воспитательной
Вечер начался чуть позже назначенного времени – девочки долго переодевались в классах. Но когда, наконец, они вереницей стали входить в спортзал, их встретил нескрываемый восторженный гул: мальчики не узнавали своих одноклассниц в лёгких, ярких, необычной формы весенних нарядах. В этом пёстром и возбуждающем многообразии Светлана выделялась нетрадиционно длинным, до самого пола, сиреневым платьем с глубоким декольте. Именно это декольте было главной деталью её костюма и элементом, кардинально отличающим её платье от остальных. Римма Васильевна бросила взгляд на Софью Лазаревну: знала ли та о подобном решении дочери? По удивлённому и одновременно испуганному взгляду той поняла: нет, не знала.
Светлана прошла к своему столику, за которым, помимо преданного Игорька, сидела кузина Сивкова Альбина – крупная и мужиковатая, приехавшая пару недель назад из Казахстана, и Тима Ушаков, молчаливый и безликий увалень из Запорожья, которого Альбина сразу определила своим ухажёром. Тот не смог устоять под её напором и теперь послушно исполнял все её прихоти. И Игорёк, и Тима не могли оторвать глаз от глубокого выреза, но Альбина вернула их в реальность.
– Что, мальчики купола твои первый раз видят? – довольно громко спросила она.
– Купола? – вопросительно-непонимающе произнесла Светлана и, отходя от медленно и неохотно отпускающих её взглядов, догадалась: – Ты имеешь в виду… – Красивым пальчиком она провела по кромке платья, касаясь одновременно и белой кожи, и сиреневой ткани, тем самым возвращая мальчишечьи взгляды. – Ах, это… – Перехватила откровенный взгляд Вовочки и, наклонившись к Альбине, негромко произнесла: – А вот братцу передай, пусть не пялится напрасно.
– Я передатчиком не работаю, – буркнула та и шумно отпила морса.
Римма Васильевна, спасая положение, вышла на середину зала, сказала о женской красоте как эталоне прекрасного в этом мире, не преминув вспомнить картины великих художников с обнажёнными фигурами. И это вступление, и последующие художественные номера Николай отснял полностью, большей частью стоя рядом со Светланой, отчего её и сидящих невдалеке раздражало жужжание камеры, а когда менял ракурс, всегда в кадр попадала Светлана. На плёнке было видно, как она поглядывала в сторону Виталия и бросала взгляды на Сивкова. На плёнке же было видно, как ближе к концу первой части вечера Светлана вышла из зала, а следом за ней вышел Сивков, а до этого Виталий и ещё несколько девчонок и мальчишек. На этом фильм обрывался, потому что в коридоре раздался жуткий визг, все ринулись к выходу и увидели Светлану, прижавшуюся к стене со вскинутыми к лицу руками, но первой была Римма Васильевна, поэтому никто не видел Светлану обнажённой. Она закрыла ученицу своим телом, потом её сменила Софья Лазаревна, а директрисса вернула всех в зал и приказала сворачивать вечер.
Кто разорвал ей платье, Светлана не сказала.
Сивков не отказывался, но и не сознавался. Он молча стоял на педсовете и никак не реагировал на предложение его исключить. Лишь упорное молчание Светланы спасло его, официально было принято её объяснение, что она сама нечаянно порвала платье, за что-то зацепившись.
На следующий день Сивкова жестоко избили. Он попал в больницу с сотрясением головного мозга, ушибами грудной клетки, и первое время врачи боялись, что из-за этих ушибов может начаться воспалительный процесс. На него напали возле дома, когда он возвращался с вечерней тренировки. Сивков не помнил, как и кто, потому что первый удар был по голове чем-то тяжёлым, он сразу потерял сознание. Если бы не Альбина, возвращавшаяся в это время из кино, он мог замёрзнуть, потому что к ночи ударил отнюдь не мартовский, под тридцать градусов, мороз.