Встречи и расставания
Шрифт:
Наконец пришло первое тепло.
Розочка целыми днями пропадала на улице, Светлана – в постели с очередным романом, выходя прогуляться только под вечер. Тем не менее, она была в курсе всех школьных новостей, прежде всего благодаря Розочке, и знала, что Сивков уехал на сборы в Красноярск, а Виталий сдал первые два экзамена на пятёрки; что Игорёк с мамой улетел отдыхать в Сочи, а Альбина загуляла со взрослым парнем, шофёром, и они, не таясь, обнимаются везде, где только бывают.
В
Они стояли над порогом, внизу вздымались и угрожающе рокотали пенные валы, от реки тянуло холодом, и она говорила, глядя на этот бурлящий поток, что он ей совсем не интересен и гулять с ним ей не хочется и самое разумное, чтобы они остались друзьями, хотя бы на какое-то время, на это лето, перестать видеть друг друга. И что она к нему относится как к старшему брату.
– Прекрати, – оборвал её Николай.
Подняв глаза, она увидела, как изменилось его лицо: в глазах появилась не виданная никогда прежде жёсткость.
– Ничего больше не говори. Мне давно нужно было тебе сказать, что я не хочу быть твоим братом. Да, у нас разница в возрасте, но это неважно, всё равно никто никогда не будет тебя любить так, как я. Хочешь, я понесу тебя на руках отсюда и…
– Нет, не хочу, – перебила она. – И больше никаких признаний, иначе мы плохо расстанемся.
– У меня были женщины, но когда я увидел тебя, я понял, ты – моя судьба.
– Молчи.
– Послушай, – Николай резко развернул её за плечи.
Она поморщилась от боли, попыталась сбросить его руки, но не смогла.
– Кто обидел тебя тогда, на вечере? Кто разорвал платье, скажи, я убью его.
Светлана посмотрела на его перекошенное ненавистью лицо. Ей стало страшно, и она негромко произнесла:
– Хорошо, хорошо, скажу. Но не сейчас. Дай мне время.
– Я дам тебе время. Сколько угодно, только ты не должна ни с кем… Я подожду, когда ты подрастёшь. Я умею ждать. Я увезу тебя. Никто не посмеет тебя никогда обидеть. Ты должна это знать.
Николай впился в её губы, и она не могла ни вырваться, ни избавиться от его бесжалостных губ. Лишь когда он отклонился, задыхаясь, закричала:
– Пусти!
И побежала, спотыкаясь на мшистых камнях, ожесточённо стирая ладонью с губ неприятный поцелуй.
Николай нагнал, попытался остановить, она оттолкнула его, он пошёл рядом.
– Тебе будет хорошо со мной, я буду носить тебя на руках. Ты сейчас это не понимаешь…
Она убегала от него, но он всё время догонял и говорил, говорил… И только захлопнувшаяся дверь подъезда прервала этот сумбурный монолог.
Было уже за полночь, но Розочка и Софья Лазаревна не спали. Они сидели
Как только она закончила, Розочка сорвалась с места, сбегала в комнату, из окна которой была видна улица, и вернувшись, доложила, что «он ещё здесь».
– Боже мой, боже мой… – повторяла Софья Лазаревна, огорчённая, растерянная и обиженная одновременно и за дочь, и за себя. – Такой приличный на вид, такой воспитанный…
– Мама, не говори глупостей, – вмешалась Розочка. – Он ведь так её любит! – Она закатила глаза, вскинула руки. – Как в кино… Светка, ты дура. Пусть бы он нёс тебя на руках. Представляешь, через весь посёлок. Все бы попадали от зависти.
– Роза! – прикрикнула Софья Лазаревна. – Ты ещё ничего не понимаешь.
– Конечно, – надула та ярко-красные пухлые губки. – Вот если бы мне кто-нибудь…
– Роза, – повторила Софья Лазаревна и повернулась к Светлане. – Конечно, мы к нему не поедем. Я поговорю с отцом…
– Не надо, – перебила Светлана. – И не вздумайте никому ничего говорить. – Окинула долгим взглядом Розу. Та, помедлив, кивнула. – Я сама разберусь. После каникул.
– Ладно, давайте спать, – скомандовала Софья Лазаревна.
Пока девочки готовились ко сну, она выглянула в окно, но Николая уже не было, только на видневшейся за школой стройке сновали тёмные фигуры. Стоя у окна, она скинула халат, бельё, не торопясь прятаться от, может быть, притаившихся взглядов, потом с ночной рубашкой в руках прошла в спальню, Осип Давидович крепко спал, откатившись к стене и негромко посапывая и, присев на кровать, неторопливо надела рубашку. Вздохнув, легла на свою сторону, не спеша прижиматься к спине мужа и думая о Николае, чувствуя необъяснимую обиду и воображая его мускулистые руки и широкую грудь, густо поросшие чёрными волосами…
Следующая неделя пролетела в заботах, суете и была переполнена новостями, среди которых главной было окончание экзаменационной страды и выпускной вечер, после которого все первые восемь выпускников школы чинно прошествовали по главной улице посёлка встречать рассвет незаходящего солнца над порогом. Об этом рассказывали потом малыши, тайно наблюдавшие за ними. Но не осталось незамеченным и стремительное исчезновение Виталия, улетевшего с Риммой Васильевной грузовым бортом в Москву.