«Вся правда о слове «Навсегда»
Шрифт:
встать на твою сторону, и это ощущение плеча было полной
противоположностью тому, что я видела и чувствовала в библиотеке или где
бы то ни было. Наверное, именно поэтому мне так нравилось работать здесь,
и неважно, какая катастрофа случалась в следующий раз. Здесь я понимала,
что живу, что я – счастлива.
Но, когда праздник заканчивался, мы все стояли возле машины, смеясь
и рассказывая истории об индюках и милых гостях, а организаторы
рассчитывались
моя жизнь, из которой я вырывалась на последние несколько часов. Я
вспоминала, что на следующее утро должна быть в библиотеке – и все снова
становилось на свои места.
– Мейси, - окликала Кристи, когда мы помогали Делии убирать посуду
и остатки угощения на ее импровизированной кухне и готовились уже
расходиться, - ты едешь с нами сегодня?
Она каждый раз повторяла свое приглашение, хотя я всякий раз
отказывалась от него. Я ценила это. Приятно знать, что у тебя есть выбор,
даже если на самом деле ты не можешь выбирать.
– Нет, не могу, - говорила тогда я. – Я занята.
– Ну ладно, - пожимала она плечами. – Тогда в следующий раз,
хорошо?
Вот так все и происходило, наш маленький рутинный ритуал. Однажды
Кристи с любопытством поинтересовалась, чем же я так занята каждый
вечер.
– Да так, знаешь, кое-что для учебы, - ответила я.
– Даже не начинай, - пробормотала Моника, покачав головой.
– Готовлюсь к экзаменам, - пояснила я. – А по утрам работаю в еще
одном месте.
Кристи округлила глаза.
– Это же лето! – воскликнула она. – В смысле, я знаю, что ты – вся
такая умница-разумница, но разве тебе не нужен перерыв? Жизнь, знаешь ли,
длинная!
Может, и так, подумала я. А может быть, и нет. Но вслух я сказала:
– Мне просто, правда, многое нужно успеть сделать.
– Ладно, - улыбнулась она, - наслаждайся. Учись за меня, раз уж есть
такая возможность. Видит бог, мне это нужно, - она в притворном сожалении
возвела глаза к небу.
Таким образом, выходило, что дома я была Мейси, у которой «все в
порядке», которая гладила одежду и решала тест за тестом, но по вечерам я
становилась той Мейси, что возвращалась из ресторана счастливая,
растрепанная и непременно с каким-нибудь пятном на блузке. Я как будто
стала Золушкой наоборот: днем я была аккуратной принцессой, а по вечерам
отпускала всякую утонченность и позволяла себе веселиться с новыми
друзьями, но лишь до полуночи – тогда я снова превращалась в принцессу с
обязательным набором правил.
Катастрофа с ветчиной, как и
Уэс побежал в элитный продуктовый магазин, где Делию уже знали и делали
ей скидку, а мы с Кристи подавали остальные закуски, отвечая на все
вопросы о специальном блюде улыбками и хлопаньем ресниц. Когда вынесли
ветчину (сорок пять минут спустя), гости были вполне довольны и разошлись
по домам вполне счастливые.
В десять тридцать я, наконец, припарковалась у нашего дома в свете
огней из соседских окон, увидела нашу калитку, подъездную дорожку, наш
почтовый ящик и… кое-что необычное. Папин пикап.
Я выпрямилась на сиденье, разглядывая машину. Это был именно
папин автомобиль, никаких сомнений. Я узнала бы его где угодно. Вот
слегка поржавевший бампер, а вот наклейка на заднем стекле, гласящая
«Ешь… Спи… Рыбачь», вот и хромированная вмятина на одной дверце,
появившаяся после того, как папа нечаянно задел ее коробкой с
инструментами.
Выйдя из машины, я подошла к пикапу, провела пальцем по боковому
зеркалу заднего вида. Я не удивилась бы, если бы пикап просто растворился
в воздухе от моего прикосновения, но он остался на своем месте, а в ушах я
услышала стук сердца. Я открыла дверь со стороны водителя и села за руль,
вдохнув знакомую смесь запаха сигаретного дыма, старых кожаных сидений
и соленого морского воздуха, которая, казалось, никогда не покидала этот
салон. Я любила этот пикап. Он был тем местом, где мы с папой проводили
много времени вдвоем, больше, чем где-либо еще. Я сидела на пассажирском
сиденье, закинув ногу на приборную панель, а он вел машину, положив
локоть на открытое окно и время от времени переключая радио. Мы
выезжали на пикапе из дома каждое субботнее утро, покупали печенье и
катались по округе, возвращаясь домой затемно – я уже сворачивалась
клубочком на своем сиденье и с трудом держала глаза открытыми.
Кондиционер никогда не работал на моей памяти, и жара начинала давить на
вас уже через первые тридцать минут, но все это было неважно. Как и в
домике на пляже, в этом старом пикапе была своя особенная магия, в нем
чувствовался папин дух. А теперь он вернулся к нам. Вернулся ко мне.
Я выскользнула наружу, аккуратно закрыв за собой дверцу, и
поднялась по ступенькам к дому. Дверь не была заперта, я привычно скинула
обувь, как делала всегда, и почувствовала кое-что непривычное под босыми
ногами: песок.
– Привет? – неуверенно поздоровалась я. Мой голос взлетел к потолку