Вся правда о слове "Навсегда"

Дессен Сара

– Это грубо.

– Ммм-хмм, - согласилась Моника, снова стряхивая пепел от уже новой сигареты. Кристи хмыкнула.

– На самом деле, я,вроде как, именно это и предпочитаю. В смысле, мне кажется, это лучше, чем когда человек смотрит, а потом притворяется, что не делает этого. Мне больше нравится, когда кто-то спрашивает прямо: «Что у тебя с лицом?». В конце концов, шрамы на лице – это ведь не то, что можно скрыть, они привлекают внимание. Именно поэтому я и провожу столько времени, выбирая одежду. Окружающие ведь все равно уже смотрят, значит, надо устроить небольшое шоу для них, согласна?

Я кивнула, все еще размышляя над ее словами.

–

К тому же, - продолжала Кристи, закручивая новый локон, - это произошло, когда мне было двенадцать. Мою маму мучило, хм, похмелье в тот день, когда она везла меня в школу, так что машина слетела с дороги, врезалась в забор, а потом в дерево. Спасателям пришлось буквально вырезать меня оттуда. Моника тогда оказалась достаточно умной, чтобы подхватить ветрянку и остаться дома.

– Даже не начинай, - буркнула Моника.

– Она чувствует свою вину за это, - пояснила Кристи. – Ну, это сестринские заморочки.

Я взглянула на Монику, на лице которой было привычное выражение скуки, смешанной с равнодушием. Она разглядывала свои ногти. Едва ли она относилась плохо ко мне, но почему-то в ту минуту я увидела на ее лице усталую пустоту. Может быть, это как тест Роршаха с чернильным пятном – каждый видит в бесформенной кляксе что-то свое?

– Шрамы не только на лице, - говорила ее сестра тем временем, - есть еще внизу спины, от швов, а на заднице вообще просто отвратительный, там вживляли кусок кожи. Ну и парочка на голове, но их невозможно разглядеть за волосами.

– Господи, это ужасно – пробормотала я.

– Скажу тебе вот что: лысой мне быть не нравилось. Есть не так уж много вещей, которые можно сделать со шляпой или платком, знаешь ли. Конечно, я пыталась. Но в тот день, когда мои волосы стали расти заново по-настоящему, я плакала от счастья, и теперь не могу заставить себя подрезать их ни на дюйм. Я очень ценю свои волосы сейчас.

– Они очень красивые, - отозвалась я. – Твои волосы.

– Спасибо. Правда, мне иногда кажется, что я ценю их больше, чем многие другие люди. И я никогда не жалуюсь, что они выглядят как-то не так или еще что-то.
– Кристи слезла с кровати, на которой мы сидели, и вытащила из кармана расческу, затем поправила какую-то заколку на моей голове. – Ну вот, ты почти готова. Что же дальше, что же дальше… Так, Мисс Монотонность!

– Не-ет, - протянула Моника, и ее голос прозвучал удивительно протестующее.

– Ой, да ладно тебе. Иди сюда и позволь мне сделать с твоими волосами что-нибудь хотя бы разок. Вот увидишь, это будет…

– Даже не начинай!

– Моника.

Сестра медленно покачала головой.

– Завязывай с этим, - предупредила она. Кристи вздохнула, встряхнув волосами.

– Она отказывается от любого модного риска, - пожаловалась она мне, словно это было настоящей трагедией. Повернувшись к сестре, она взяла ее за руку, - Слушай. Всего один раз. Пожалуйста-препожалуйста!

В ответ на это Моника встала со своего стула и прошествовала за дверь, покачав головой.

– Ну и пожалуйста, - громко возмутилась Кристи ей вслед. – Надевай то, в чем ты здесь сидела сейчас, как обычно! Но ты будешь незаметной!

Входная дверь захлопнулась. Ничуть не смутившись, Кристи пожала плечами, подошла к своему шкафу и открыла дверцу, внимательно изучая содержимое. В окно я видела Монику, медленно, как и всегда, шагающую по дорожкам сада. Кристи что-то пробормотала себе под нос и вернулась ко мне, держа в руках ворох одежды.

– Я знаю, что ты думаешь, - сказала она, стоило мне взглянуть на вещи. – Но эти лоферы абсолютно

недооценены, точно тебе говорю И, если хочешь, можно побрызгать тебя автозагаром, раз этот вырез тебя так смущает. Так, он, кажется, в ванной, - не дожидаясь ответа, она устремилась в ванную комнату, оставив меня наедине с джинсами, топом и лоферами, в которые мне предстояла облачиться сегодня. Вырез на топе открывал куда больше, чем я привыкла, но, в конце концов, сегодня все идет не так, как я привыкла. Джинсы казались слишком простыми для того, чтобы надевать их с этим топом в тонкую блестящую полоску, но при ближайшем рассмотрении я увидела, что штанины красиво разрисованы шариковой ручкой, украшены цветами и бабочками. В джинсы я покорно облачилась, но, глядя на пугающую пустоту, доходящую практически до середины топа, я не могла не думать о том, что это не моя одежда, и девушка, надевшая ее, перестанет быть мной. Да, я могу на минутку стать кем-то другим и поспорить с Бетани и Амандой, но за более серьезные шаги придется неминуемо заплатить. Это неправильно, подумала я, взяв в руки топ и немедленно положив его обратно. С головы вдруг свесилась красиво завитая прядь, упав прямо мне на глаза. Я покосилась на нее, удивляясь тому, как быстро сумела измениться одна, пусть и совсем крохотная, часть меня. Но хватит. Я ухожу.

Я бросила взгляд на часы. 6:15. Если уйду прямо сейчас, то смогу прийти домой как раз так, словно и не выбивалась из расписания. Можно сказать Кристи, что мне позвонила мама, и ей нужна моя помощь, так что, может, как-нибудь в другой раз. Механически я уже начала расплетать волосы, снимая бигуди, освободила одну прядь, затем другую, валики скидывала на кровать. Затем я схватила свою сумку и уже хотела постучаться в дверь ванной, но оттуда, с тюбиком автозагара в руках, вылетела Кристи.

– Это отличная штука, - щебетала она, - почти как настоящий загар, и если мы нанесем его, то…

– Я тут подумала, - начала я, готовясь выпалить оправдание, - мне стоит…

Кристи посмотрела на меня, ее глаза расширились.

– О боже, я абсолютно согласна! – закивала она. – Я как-то сразу не подумала, но да, ты совершенно права!

– Что? – переспросила я, сбитая с толку.

– Твои волосы, - она поставила тюбик на тумбочку и в два шага оказалась возле меня. Машинально я отступила назад, затем еще, потом врезалась в кровать, да так и села. Кристи тем временем взяла этот дурацкий топ и, прежде чем я успела возразить, просунула одну мою руку в рукав. Я была слишком обескуражена, чтобы протестовать.

– Мои волосы? – тупо переспросила я, пока она натягивала на меня топ. – А что с ними?

– Я собиралась расчесать их, - пояснила Кристи, приподнимая пальцами мои кудри, - но так они выглядят даже лучше! Это просто замечательно. Смотри! –она развернула ко мне зеркало, и я встретилась взглядом со своим отражением.

Да, джинсы были потертыми и разрисованными ручкой, но они сидели очень хорошо, я вполне могла бы выбрать для себя такие. Да, вырез на топе был низковат для меня, но майка сияла тут и там, переливаясь всеми цветами радуги, что отвлекала внимание от той самой пугающей меня пустоты. Лоферы, стоя перед кроватью, выглядели чересчур побитыми и какими-то мужскими, но необычайным образом они прекрасно сочетались и с джинсами, и с топом. А волосы, небрежно рассыпавшиеся крутыми локонами по плечам, дополняли образ, смягчая «мужественность» ботинок и придавая крутости блестящему топу. Ничто из этого не казалось мне подходящим друг к другу, но вышло так, что лучшего сочетания и быть не могло.