Вторая Гаммы
Шрифт:
— И откуда вы знаете о наших повозках? Я понял так, что мы первые странники, добравшиеся к вам из-за гор.
Дан не думал, что правитель ответит, но тот, видно, не относил тему, затронутую Мараном, к секретным.
— Об этом говорится в «Искушении прародителя (или прорицателя, патриарха, с точным термином для перевода Дан никак не мог определиться) Беомина». — Он посмотрел на Дана, потом на Марана. — Вы не знаете о прародителе? Я удивлен. Если вы даже с самого края мира, слава Беомина должна была коснуться вашего слуха.
— Разделяющие нас горы неодолимы не только для пешего или верхового, — сказал Маран, — но даже для повозок,
— Так ваши повозки придуманы недавно? — спросил Бетлоан.
— Да.
— Это меня радует, — сказал правитель неожиданно. — А то тут у нас многие высказывали сомнения…
— Какие? — спросил Маран.
Бетлоан вместо ответа дважды хлопнул в ладоши. Начальник караула, кажется, постоянно находившийся где-то поблизости, просунул голову в дверь. Бетлоан приказал:
— Пусть сюда придет Паомес. — И когда через несколько минут молчаливого ожидания в зал вошел Паомес, велел ему: — Прочти «Искушение».
— Все?
— Начни, я скажу, когда остановиться.
Паомес минуту постоял, невидяще глядя в пространство, видимо, сосредотачиваясь, потом стал нараспев декламировать:
— К вечеру одного из многих дней своего предпоследнего странствия прародитель Беомин достиг необыкновенного становища у самого подножия малых гор. Ни одного каота не бродило меж шатров, не бегали дети, не горел огонь в очагах, не кипели котлы, и прародитель решил, что стан покинут. Однако, оказавшись между шатрами, он с удивлением увидел, что те возведены из камня, а потом навстречу ему вышли существа, издали похожие на людей, но когда они приблизились, Беомин с ужасом увидел, что на руках у них по три пальца.
Дан вздрогнул и посмотрел на Марана, тот ответил ему предупреждающим взглядом, потом поднял руку и подержал растопыренные пальцы перед глазами.
— Три? — переспросил он с несколько демонстративным (последнее, впрочем, только для знавшего его сдержанность Дана) удивлением.
— Три, — сказал правитель коротко, а Паомес продолжил свое повествование:
— Тогда прародитель понял, что это не люди, а… — следующее слово Дан слышал впервые, по смыслу оно должно было означать нечто вроде духов, — поскольку они не нуждались в пище и питье, да и во сне, потому что никто не способен спать среди положенных друг на друга камней, которые в любое мгновение могут обрушиться на голову. Он испугался и хотел уйти прочь, но духи не дали ему этого сделать, они обступили его и стали нашептывать лживые и льстивые слова. Они обещали Беомину, что если его народ станет жить в дружбе с ними, духи научат его множеству чудесных умений, например, как складывать камни, чтобы те не падали, или как варить мясо без огня. Они говорили, что помогут людям переплыть море, подняться на самые высокие горы, притронуться к звездам. Они показали прародителю повозку, которая ездила без помощи каотов по земле и по небу, луки, которые стреляли без стрел, меч, который разил на расстоянии…
— Достаточно, — уронил правитель, и Паомес перевел дух.
— А чем все кончилось? — полюбопыствовал тем не менее Дан, Паомес вопросительно глянул на Бетлоана, но тот сказал нетерпеливо:
— Это слишком длинная история.
— А если в двух словах? — спросил уже Маран.
Правитель пожевал губами, потом буркнул:
— Паомес… Коротко.
— Беомин вернулся к своему народу, — заговорил тот, оставляя длинные паузы между словами, наверно, обдумывал на ходу, что в это «коротко» вместить. — Он собрал людей и рассказал им о своем путешествии. Он говорил, что духи хотят обмануть их, усыпить своими сказками, отвлечь дарами, отнять у них каотов и заставить умереть голодной смертью, чтобы потом завладеть их пастбищами и шатрами. Он призвал народ к войне с духами. Люди стали воевать с духами и победили.
— Понятно, — сказал Маран.
— Победили, то есть убили духов? Или изгнали? — спросил Дан.
— Убили. Разрушили их стан и уничтожили все, им принадлежавшее.
— Что было глупостью, — заметил Бетлоан. — Убить врага доблесть, но зачем лишать себя военной добычи?
— Беомин считал, что такая добыча опаснее самого врага, — возразил Паомес. — Поддавшись соблазну, люди могли отказаться от того, что имели, а потом…
— Понятно, понятно, — остановил Бетлоан его небрежным жестом. — Я не так глуп, как ты думаешь. — Он заметил, что Паомес смотрит на карту и сказал: — Ты можешь идти. — А когда тот вышел, недовольно бросил: — Мы тратим много времени на пустяки. Что дальше?
— Ты закончил? — спросил Маран Дана, и когда тот кивнул, забрал у него прут и обратился к правителю: — Вот здесь мы с тобой находимся, — он показал на кружочек, обозначавший орду. А вот здесь… Это в стороне восхода, ехать туда на каоте примерно… — он на секунду задумался, потом сказал: — Полутра. Кто там, твои, чужие?
Пока Дан размышлял о сложностях ориентации в этом дурацком мире, где не знали ни часов, ни мер расстояния, Бетлоан, не мигая, смотрел на карту. Вопреки скепсису Дана, он понял, что от него требуется и торжественно объявил:
— И в сторону восхода, и в сторону заката, и в другие стороны на день пути всеми становищами правлю я.
— Понятно. — Маран очертил прутом круг, охватывавший довольно большую зону с десятком обзначенных Даном точек, и пошел дальше. — А на день и ночь?
— По-разному, — отозвался Бетлоан. Он снова хлопнул в ладоши, вызвал пару человек, наверно, военачальников, судя по их осанке и оружию, и все вместе стали уточнять, где свои, где чужие.
Дану это быстро наскучило, тем более, что занимало его совсем другое: кто были несчастные, искавшие дружбы с варварами, глеллы или палевиане? Судя по тому, что они предлагали оружие, то были палевиане, но тогда, выходит, история, изложенная в «Искушении», случилась не так давно? Развалины, над которыми они пролетели перед тем, как совершить посадку у озерка, казались невообразимо древними, древнее египетских пирамид, но, может, это оттого, что ослепленные жаждой разрушения победители буквально сравняли поселение пришельцев с землей? Или обнаруженные ими груды камней и вовсе руины иного города, не имеющего ничего общего с глелльской цивилизацией ни в каком ее варианте, а принадлежавшего какому-то оседлому местному народу, ныне исчезнувшему?
Через какое-то время сделали перерыв на обед или завтрак, для Дана, не успевшего утром поесть, уж точно последнее, меню оказалось довольно обильным, отличаясь от вчерашнего, в основном, отсутствием спиртного. Едоков набралось всего шестеро, Бетлоан с его полководцами, вновь появившийся во время дискуссии Паомес и Маран с Даном, оказавшиеся рядом, был ли то недосмотр тюремщиков, или Бетлоан уже не видел для себя опасности в их общении, но никто как будто не обращал на них внимания, и Дан, улучив момент, когда кочевники о чем-то громко заспорили, шепнул Марану: