Вторая надежда или байки электрика
Шрифт:
Всё же, сквозь мысленный хаос я отметил, что как только я оказался у будки, стрелять прекратили.
Я успел, я молодец и меня не убили! Но... Но это, всего лишь, небольшая отсрочка.
Переводить дух не было времени - снаружи раздался трёхэтажный мат, и кто-то дёрнул створку. Затем по металлу сильно долбанули:
– Открывай!
В этот момент я как раз заклинивал замок (дело нехитрое, когда знаком с устройством). Удар пришёлся в пальцы. Со стоном присев, я зашипел от боли. Но, всё-таки, успел: теперь дверь можно было только выломать. Или,
В скважине пошарили ключом - похоже, ребята полностью экипированы! Раз имели его при себе... Только вот, я успел раньше!
Прильнув стене, я нащупал на привычном месте выключатель. Щёлкнул. Тусклый свет осветил привычный коридор с дверцами. Что дальше-то?!..
Новый удар:
– Открывай, жить будешь!
Снующий в скважине ригель безуспешно пытался зацепить пазы. Бесполезно!
– А вы-то кто?
– впервые подал я голос. Прозвучал он крайне жалко и неуверенно.
Снаружи раздался громкий ржач.
Вспомнив о вентиляции, я упал, прильнув к оконцу.
– Слово даю: не застрелю.
– спокойно ответила дверь, когда смех стих.
– Если САМ откроешь. Считаю до одного: пять...
Видны ноги в берцах. Ещё одни. Ещё... Слух уловил негромкие голоса:
– Не застрелит...
– усмехнулся кто-то.
– Батя не врёт!
...
– Сука... Погонял по лесу, гад!
– всё никак не мог отдышаться один.
– Щас и спросим.
– ответили вполголоса.
– Подожди малёк.
– Четыре!
– донеслось от двери.
– Так и сказано: валить?
– тот, что не мог отдышаться, смачно схаркнул.
– Приказ.
– Тогда я сам гада... К стенке. К той!
Кто-то мрачно усмехнулся в ответ:
– Батя решил повесить. В машине говорил, так что...
Дальше я не слушал. Поднявшись на трясущихся ногах, дико оглядел помещение. Взгляд упал на открытую ячейку. За рубильником, как прежде, маячила нарисованная цифра...
– Три...
– за дверью лязгнул затвор. Этот звук я распознал отлично.
Маячила цифра 'три'.
Искра безумной надежды вспыхнула, тут же погаснув:
'Исключено! Какие порталы?! Смерть!' - обмякшее тело плохо подчинялось, живя своей жизнью. Похоже, недолгой.
Нога неожиданно сделала шаг.
– Два! Отошли, хлопцы...
'Эти тоже убьют... Повесят!'
Мысль о сжимающейся на шее петле под сиплый гогот этих уродов вызвала животный ужас. Почему-то с самого детства я боялся именно такой смерти. Представляя, как дёргаюсь, задыхаясь в удавке, часто не мог уснуть ещё ребёнком. Интуиция? Возможно. А возможно - последствия уроков школьной училки литературы. Та очень любила в подробностях рассказывать нам о казни декабристов. Подчёркивая разинувшему рты классу, что палач намеренно не снял капюшоны с приговорённых, благодаря чему смерть несчастных растянулась на длительное время.
Передо мной стоял жуткий, страшный по сути своей выбор: мгновенно обуглиться в яркой вспышке десяти тысяч вольт, либо пожить ещё немного. Наверное, до первого крепкого сука. Которых вокруг - тьма тьмущая, сойдёт любой. Представив, как попинывая да посмеиваясь, меня за шкирку волокут к дереву, я решился.
– Один! Ну, гад, сам напросился...
В тот момент, когда в дверь ударили выстрелы, оставляя у замка дыры и срывая его с болтов... Когда выбор способа смерти накатил вплотную и медлить стало нельзя... В этот миг я сделал два быстрых шага. Успев ещё увидеть за распахнувшейся дверью силуэты в камуфляже.
Темнота надвинулась вплотную и гул стал ярким свечением. А десятки солнц, сойдясь вместе, отгрохотали и стихли.
Выкатившись в темноту, я упал.
Когда попадаешь под высокое напряжение существует вероятность, что тебя не притянет, а отбросит. Пятьдесят на пятьдесят.
Сперва я решил, что так и произошло: всё случилось настолько быстро, что перехода я почти не заметил. Оставаясь в этот раз в сознании, лишь свет померк да смолкли крики. Подо мной железный пол, слышно ровное гудение... Не шевелясь я ждал, что вот-вот меня подымут, и...
Так прошла томительная секунда. В следующую я уже стоял на ногах:
'Бежать, валить отсюда! Сейчас появятся они, и тогда...' - руки лихорадочно дёргали замок. Дверь со скрипом подалась, и я выпал наружу.
В какой-то миг мне опять почудилось, что всё по-прежнему: те, в камуфляже просто притихли и сейчас-то меня схомутают. Возьмут за шкварник, и...
Но - нет! Вокруг тот же лес - но с дорогой внизу! А вон и мои следы, и следы протектора! Нашего уазика! А будка за спиной - та самая, железная!!!
Вскочив, я припустил со всей дури. Запинаясь и падая, но вскакивая и работая ослабевшими ногами, как никогда. Позади не раздавалось ни звука.
Я бежал по лесу наслаждаясь ещё одним обстоятельством, придававшим духа. Нёсся изо всех сил, слушая самый великолепный в мире шум. Такой родной и близкий после пережитого. Означающий, что я в привычном мире, где нет линчеваний со стрельбой и всё по-прежнему. Гул оживлённого шоссе неподалёку.
И радость вновь слышать город заслоняла куда более насущные вопросы. К примеру, где моя бригада, хоть не прошло и часа. Так как в случае моей пропажи те обязаны были сидеть на месте, дожидаясь начальство и тех же ментов. И сорвать их отсюда могла ну очень веская причина. Приказ всё того же начальства, допустим, а то и кого круче. Ибо электрики своих - в беде не бросают, писано кровью и жизнями. Многими.
Вид вывалянного в грязи, белого как мел чувака в форме 'Горэнерго' наверняка отпугивал. И потому прошло несколько минут, прежде чем надо мной сжалилась старенькая 'десятка'.
Угрюмый мужик лет пятидесяти хмуро оглядел меня, бросив:
– Куда тебе?
– В город подкинь.
– Город здесь!
– загоготал тот, дёрнув передачу.
Мужик был прав - лес находился хоть и на окраине, но в городской черте - первые многоэтажки торчали за вершинами деревьев.
– Ленина сто десять-бэ!
– протараторил я.