Второе посещение острова

Файнберг Владимир Львович

«Опель» стоял под террасой. Люся была дома.

— Ах ты мой золотой! Мой сладкий! – снова услышал я, входя в гостиную.

Она подкидывала Гришку. Женские вещи, фирменные пакеты, подгузники – всё это было разбросано по дивану и по столу.

В кухне, к моему ужасу, опять громоздились горы невымытой посуды. Никаким обедом и не пахло.

— Люся! Наловил рыбы. Будете жарить? – крикнул я, опуская пакет рядом с мойкой.

— Погодите! – она примчалась в кухню с каким-то синим платьем в руке, радостно сообщила: – Дотратила все ваши деньги! Купила подарки мужу, свекрови, кое-что себе и Гришке! Вот платье для вашей Ники! Безразмерное, но мне оказалось мало. Подрастёт, будет носить. Правда, прелесть?

— Спасибо. Так будете жарить рыбу?

Она

заглянула в пакет.

— Какие страшные!

— Не бойтесь. Почищено.

— Тогда посидите на ковре с Гришкой! По две рыбёшки нам хватит? Остальное спрячу в холодильник. Давайте, чтоб не возиться с гарниром, помою несколько помидоров, у нас есть маслины. Купила бутылку местного вина, обмоем мои покупки, я потом всё покажу.

— А можно пока взять телефон? Нужно позвонить.

— Конечно! Он на столе в гостиной. Расскажите Марине о платье, передайте привет!

Увидев меня в гостиной, Гришка выплюнул изо рта соску, заулыбался, лёг, как котёнок на спину, задрал ручки и ножки. Я поиграл с ним.

Потом сел к столу, набрал номер Дмитроса.

Он долго не откликался.

— Ясос, Дмитрос! – обрадовался я, наконец услышав его голос. – Шторм?

— Большой! – его голос звучал на фоне грохота прибоя.

— Где ты находишься?

— В палатке на кап Кастро.

— Дмитрос! Я думаю, нужно искать на берегу залива Ангелов!

— На берегу кап Кастро как раз после шторма я нашёл монеты, которые ты видел. Вы не пришли из-за шторма?

— Да. Завтра в то же время, если утихнет, пойдём прямо к заливу Ангелов. Сможешь перебраться туда и ждать нас там?

— Если ты так считаешь, буду там.

— О’кей!

Баллада о пароходном воре

Норд–ост крепчал. Далёк причал. До него ещё ночь пути. Вор пароходный права качал – искал, чего не найти. От качки выводя кренделя, ударяясь о койки в твиндеках, до последнего обирал рубля каждого человека. Каждый пластом лежал на своём месте, вцепившись во что-то. А вору морская болезнь нипочём, одна у него забота: «Золота нет. Бумажник – скелет. Не пассажиры – голь! Хоть этот в добротный пиджак одет. А ну, дай сниму, позволь!» Не мог никто отстоять пальто, фуфайку, портки, кепарь. В две наволки злобно пихал он то, что есть нищеты словарь. Наверх, куда всех не пускают днём, где второй и где первый класс, полез он по трапу за длинным рублём, не удовлетворясь. А судно, то вбок, (спаси меня, Бог!), то вниз швыряло, да так, что из «люкса» через порог вылез, рыдая, толстяк. Пока, обняв, как братка, часы снимал с него вор, тот с помощью кулака грозил на весь коридор. — Знает народ. кто тут плывёт! Знает команда, факт. Остановите пароход! У меня был инфаркт. …Днём, наконец. отдали конец. Был спущен на пристань трап. Пастухом впереди овец вор волочил свой скарб. — Ну-ка, постой. мой дорогой, – сказал я ему. – Алло! Всю ночь, как тень, ходил за тобой… Ищите, где чьё барахло.

Глава двенадцатая

— Коктейль «Амур»? Шахер–махер? – спросил я, выходя из воды.

Хозяин пляжа одиноко стоял, опершись о грабли, возле моих брошенных на лежак вещей.

— Крио? – в свою очередь спросил он. – Холодно?

— Кало! – бодро ответил я. – Хорошо!

После вчерашнего шторма море стало прохладным, снова похожим на шампанское.

— Лук! – сказал я и приоткрыл пакет с тёплой рыбой, которую я ни свет ни заря нажарил, чтобы взять с собой в путешествие с Янисом. – Смотри! Хочешь? Как тебя зовут?

— Абдула.

Мы прошли по чистому, взбитому, как крем, песку пляжа к его павильончику с терраской под тентом. До встречи с Никосом на краю шоссе оставалось минут двадцать. За это время я успел угостить Абдулу рыбой, а он меня – белым мартини.

Солнце вставало в безоблачном небе. Издали, со стороны парка, окружающего громаду хосписа, доносилось пение птиц.

— Кало? – снова спросил Абдула, глядя на меня.

— Кало. Как твой бизнес?

— Сентябрь, – он удручённо покачал головой. – Туристы финиш. Ты когда уезжаешь в свою Россию?

— Через три недели. Откуда ты знаешь, что я из России?

— Знаю. На острове все всё знают.

— Почему тебя зовут Абдула? Мусульманин?

— Я из Египта. Скоро тоже уеду. У меня в Асуане жена, больной мальчик. Даун.

Абдула рассказал, что хозяином пляжного оборудования и этого маленького кафе является не он, а знакомый мне Адонис.

«Вот тебе и шахер–махер, – с досадой на себя думал я, поднимаясь к шоссе. – Надрывается тут с утра до вечера, зарабатывает на семью. Вот тебе и коктейль «Амур»».

— А где девочки? – спросил я Никоса, садясь в машину.

— Суббота, – напомнил он. – В школе нет занятий. А у вас?

— Тоже.

— Сегодня выну тебе всё, что осталось, почищу дёсны. Отдохнёшь. А в понедельник сделаю слепки. Иначе ничего не успеем.

— Всё, что осталось?! Целых четыре зуба?

— Это уже не зубы… Терпи. Помни про Жана Габена!

— Помню, помню.

…Из «праксы» я вышел, как говорится, в полном упадке сил. Янис ждал на обычном месте. Рядом с ним размахивала руками и громко тараторила какая-то женщина. Не вчерашняя англичанка. Приблизясь, я узнал перезрелую невесту Дмитроса.

— Яты? – тут же накинулась она на меня. – Почему?!

Что я мог ей ответить на трескотню вопросов – почему Дмитроса второй день нет дома? Где он ночевал? Что ему нужно на этой проклятой «норд сайд»? Неужели связался с какой-нибудь туристкой?

Она, безусловно, считала меня виновным в столь долгом отсутствии жениха. Янис, довольный тем, что её ярость переключилась на меня, начал снимать швартовы с кнехтов, когда к нам, задыхаясь, подбежала Кула, мама Дмитроса.

Передала Янису плотно набитую сумку. Как обычно, потянулась ко мне, расцеловала.

Янис терпеливо объяснил им, что после восьми вечера сын, он же жених, будет в городе.

— Как зовут невесту? – спросил я после того, как мы отчалили.

— Эфи. Очень богатая семья. Её отец – мэр.

— Мы действительно вернёмся сегодня вечером? – я вспомнил, что утром в воскресенье Никос подъедет к вилле, чтобы забрать нас с Люсей и Гришкой на пикник.

Янис жестом показал, что эти женщины перережут ему глотку, если Дмитрос не будет возвращён к обещанному сроку.

Я опять попросил у него карту, спустился с ней в каютку, сел на застланную овчиной койку.