Второе посещение острова
Шрифт:
«Фантасмагория, – думал я, глядя на покачивающуюся под низким потолком лампочку в металлической сетке. – Сделался абсолютно беззуб, как Гришка. Плыву, Бог знает, зачем и куда…»
Убаюкивающе рокотал двигатель.
Я прилёг на пахнущую духами овчину и заснул.
…Даже здесь, посреди Эгейского моря, настигло то же тягостное сновидение, какое последние годы всё чаще доводит меня до отчаяния.
Ночная Москва. Ветер гоняет по безлюдным улицам мусор. Я потерялся. Не знаю, где найти собственный дом. Прохожу мимо спящих зданий. Там жили когда-то друзья. Но теперь
Стою под фонарём, безнадёжно листаю записную книжку. Из неё вылетает бумажный рубль. Бесследно.
Подкатывает милицейская автомашина. Требуют документы. А они остались дома. «Ваш адрес?» А я не могу вспомнить. «Почему до сих пор не уехали из России?» Я знаю ответ, твёрдо знаю. Но тоже не могу вспомнить…
— Владимирос! Владимирос!
Я счастлив, что меня пробудил голос Яниса. Видимо, спал долго, потому что, поднявшись в рубку, вижу справа незнакомые скалы, остро вдающиеся в море.
— Кап Кастро! – Янис вопросительно смотрит на меня.
Объясняю, что вчера говорил с Дмитросом по телефону, что тот должен теперь ждать у залива Ангелов. Об этом я уже предупреждал на берегу, перед отплытием.
Янис с явным неудовольствием проводит судёнышко мимо мыса, думает: «По субботам туристы больше всего едут на экскурсии. Принесло этого русского… Когда вернусь к Канапица–бич, будет уже поздно. Взбрело им охотиться, искать фазанов, а у меня горючее кончается».
— На, Янис, возьми, заправишься, – достаю деньги, отсчитываю сумму, достаточную, чтобы купить литров пятьдесят топлива.
Тот с деланной небрежностью запихивает драхмы в карман. Потом всё же спрашивает:
— Уай? Почему? Почему ты догадался, о чём я думаю?
А я и сам не знаю. Стою, углубившись в развёрнутую карту.
…Марина! Ты себе не представляешь, какой тяжёлый груз опускается на плечи. Несмотря на весь мой предыдущий опыт помощи археологам, боюсь не оправдать надежд Дмитроса. Боюсь прослыть шарлатаном. Я ведь никогда ещё не искал кладов. Может, это нехорошее, греховное занятие. С золотом вообще ничего доброго не связано…
Ты не раз спрашивала, как это у меня получается. Не знаю. На самом деле не знаю. Одно только ясно: «Чтобы стать могущим, нужно отказаться от своего могущества». Есть такая формула.
Спросишь, что это означает? Ну, скажем, в опыте каждого давно замечен такой феномен: если о чём-то забыл, например, чью-то фамилию, или дату, или же не помнишь, куда подевал какую-то вещь – не думай. Постарайся не думать. Выброси из головы. Само всплывёт.
Тут почти та же история. Только в сознании всплывает то, что было не с тобой. Может быть, много веков назад… Спросишь, откуда всплывает? Видимо, из накопившегося за всю историю человечества, окутывающего Землю невидимого покрова информации, который академик Вернадский называл ноосферой.
…Отдалённый звук выстрела мы с Янисом услышали одновременно.
Фигурка человека в красной куртке, с поднятым над головой ружьём виднелась в глубине залива на омываемых пеной прибоя камнях. Залив Ангелов оказался меньше, чем я ожидал, судя по карте.
Здесь
Янис крикнул, что вернётся к семи вечера. Бот сработал задним ходом, развернулся и ушёл.
Я глянул на часы. Было начало первого. Не так уж много времени оставалось на поиски.
В туфлях чавкала вода. Присев на сухом каменистом взгорке у отвесной скалы, снял обувь и носки. Положил их сушиться на припёке.
— Моменто! – Дмитрос расстегнул материнскую сумку. Выкопал там толстые шерстяные носки, заставил надеть. Потом поманил за собою.
Мы прошли вдоль мшистой стены скал всего десяток–другой шагов, когда моих ноздрей коснулся запах дыма. Дмитрос свернул за выступ, напоминающий профиль слона, и я увидел справа в расщелине палатку, горящий костёр, а слева, невдалеке от берега, высокий грот. Набегающие волны гулко хлюпали под его изъеденной временем аркой, с которой свешивался какой-то папоротничек.
К счастью, Дмитрос не торопил. Мы сидели у костра. Я хотел насладиться зажаренной на углях бараниной. Но кусать было нечем. Видя мои безуспешные попытки, Дмитрос испёк убитого им и уже общипанного фазана, а к нему дал присланную матерью банку баклажанов с какой-то травкой. Принёс из палатки фляжку виски.
Ввиду того, что нам предстояло, от выпивки пришлось отказаться.
Для начала я решил убедиться в том, что наше узенькое ущелье проточено пересохшей ныне речкой, обозначенной на карте.
Только мы обошли палатку и двинулись вверх по бывшему руслу, как я заметил лежащий среди камней ржавый металлоискатель.
— Здесь уже были кладоискатели?
Дмитрос объяснил, что не только американцы, но и англичане. Судя по отбитым кирками камням, прочесали всё ущелье до самого верха. Ничего не нашли.
— Откуда ты знаешь?
— Был у них проводником. Нам нужно на кап Кастро, где я подобрал две золотые монеты.
— Погоди.
Мы вернулись к палатке. Я сидел в тени нависающей скалы у догорающего костра с расстеленной на коленях картой. Было ясно, что оснащённые приборами экспедиции детально прочесали не только ущелье, но и каждый метр берега.
— Когда эти искатели кладов были здесь последний раз?
— Зимой. Потом я звонил тебе в Москву.
— Понятно. А с чего ты вообще решил, что тут спрятано золото?
— Мифы говорят. Пираты приходили на «норд сайд».
— Мифы!
Тупо смотрел я на карту. Хлюпала и хлюпала в гроте вода.
— Пойдём на кап Кастро, – снова предложил Дмитрос. – Всего полторы мили, и мы будем там, где я нашёл золотые монеты.
В самом деле, чего я привязался к заливу Ангелов?! Чтобы высадиться с корабля, тут и места мало для целой команды пиратов. Лагерь разбить негде! Не говоря уже о базе для починки судна. Ни деревца вокруг. Ни былинки. Кроме папоротничка на верхушке грота. Разве что плавник можно собрать для костра.