Вторжение
Шрифт:
Вслед им никто не стрелял.
Писатель и его спутница молчали, причем Станислав Гагарин старался не смотреть на подлинную копию его жены, на странную женщину, которая спасла ему жизнь.
«Впрочем, почему спасла? — сердито спросил он себя, не желая быть обязанным кому-либо. — Может быть, моей жизни ничего не угрожало. Охотились за Головко…»
Мерседес на предельной скорости мчался в сторону собственного города, к его центру.
Когда они вырулили к чеховскому домику, водитель резко затормозил, похлопал по правому сиденью и сказал с кавказским акцентом:
— Садитесь сюда, дорогой!
Голос был знакомым, и Станислав Гагарин вздрогнул.
Однако, писатель, не мешкая, открыл дверцу и перебрался вперед, на место справа от водителя.
Рядом с ним сидел Сталин.
— Смотрите только вперед, — возник в сознании Станислава Гагарина голос вождя. — Не поворачивайтесь!
— Чего встал, шеф? — резко спросили водителя позади. — Давай гони! За что тебе деньги платят…
— За дело платят, — весело отозвался Сталин. — За хорошее, понимаешь, дело нужно платить хорошие деньги.
Он тронул мерседес с места, и белый автомобиль мягко покатился вниз.
— Не поворачиваться! — еще раз приказал вождь писателю.
Метров через двести он резко свернул вправо. При этом дернул головой назад.
Писатель смотрел прямо перед собой и стрелок-молний не увидел. Но легкое, уже знакомое ему свечение позади он уловил…
— Вот и все, — сказала Сталин, ловко выворачивая руль, чтобы спуститься пониже, к набережной. — Совсем как у Шекспира, понимаешь. Мавр сделал дело, мавра можно уволить от должности. Жалко?
— Жалко, — непроизвольно высказался писатель. Это было его первым побуждением, которого следует бояться, говорили древние, ибо первое побуждение всегда бывает благородным.
— Это монстр, — твердо ответил Иосиф Виссарионович. — И сотворенный к тому же ломехузами. Они подсунули монстра Головко и сейчас кончили гангстера как цуцика. Доцент становился опасным, понимаешь, и мы решили отдать его ломехузам. Подбросили им информацию о нападении мафии на те бронетранспортеры. Помните наши апрельские приключения?
— Значит, монстр, — думая о своем проговорил писатель. Еще до легкого свечения, означавшего конец для той, в которой он видел поначалу жену, Станислав Гагарин догадался, кто на самом деле эта женщина. Ее бесследное исчезновение из бытия было, видимо, неизбежным, и все же легкое сожаление не оставляло писателя.
«Но ведь подобного… гм… подобную копию можно сотворить снова», — подумал он.
— Могу изготовить для вас дюжину, — усмехнулся товарищ Сталин. — Только что вы будете с ними делать… И как отнесется к двойникам Вера Васильевна. Подумали?
— Подумал, — вздохнул Станислав Гагарин. — Кстати, где она?
— Как всегда ждет вас… Я подвезу вас к санаторию Черноморского флота. И думайте об операции «Бугор». Жив Головко или нет, операция им запущена и будет развиваться без его участия. Но вы в ней участвовать просто обязаны.
— Что я должен делать?
— Стрелять! — жестко произнес вождь.
Он искоса глянул на пассажира, покрытое оспинами желто-коричневого оттенка лицо смягчилось.
— И, конечно, выдумывать, понимаешь… От вашей творческой фантазии зависит, чем закончится операция. Товарищ Сталин считает, что вы хороший писатель, и вполне справитесь с поставленной, понимаешь, задачей.
— Я оказываюсь в неловком положении, Иосиф Виссарионович. Поклявшись писать в этом романе только правду о наших отношениях между литератором и вождем, я обязан написать и про вашу оценку моего литературного труда.
— И прекрасно, понимаешь! Я вам советую: каждого, кто сомневается в том, что вы хороший писатель, направляйте к товарищу Сталину. А товарищ Сталин несомненно подтвердит собственную оценку.
Вождь высадил писателя у проходной санатория КЧФ и умчался вверх по улице.
Станислав Гагарин прошел на территорию санатория и увидел идущую от лечебного корпуса улыбающуюся ему жену.
«Слава Богу! — подумал писатель. — Живая, здоровая и… настоящая».
В последнем он уже не сомневался.
— Это не тебя привезли на белом авто? — спросила Вера Васильевна, приветливо, как умела только она, улыбаясь мужу.
«Как она могла увидеть проклятый мерседес? — подивился писатель. — Ведь улица, по которой проехал Сталин, закрыта строениями санатория!»
— Нет, — зачем-то соврал он. — Я шел по набережной пешком… Пойдем сегодня на видео?
Они пристрастились с женою ходить в салон при Ялтинской киностудии.
Вера Васильевна нежно погладила мужа по плечу.
— С тобою мне всюду интересно… Разве ты не знаешь об этом?
«Какое счастье, что у меня есть эта женщина! — мысленно воскликнул Станислав Гагарин. — Но какой смысл в словах покойного Головко? В чем секрет намечаемой операции? Что мне сказать товарищу Сталину, увы…»
XLVII. КОНТРМЕРЫ ЖУРНАЛА «МАЯК»
— Зачем нас вызвали сюда? — спросил главный редактор иллюстрированного журнала «Маяк» у агента по кличке Глист, которого с недавних пор прикомандировали к нему под видом литсотрудника отдела внутренней жизни.
Белобрысый, с водянистыми глазами, успевший сжечь белую кожу лица на ярком еще сентябрьском солнце, Глист молча пожал плечами.
Относительно недавно закончил Глист филологический факультет Московского университета. Анкета и диплом у него были надежными, и в Информационном Центре ломехузов компрометирующих данных на него никаких не содержалось.