Вторжение
Шрифт:
Жук Ломехуза, паразит, поселяющийся в муравейнике и терпимый муравьями по причине доставляемого им кайфа, покорно ждал участи.
«По правилам я должен отпустить его с миром, — подумал Икс-фермент-Тау. — Ведь проклятый Ломехуза, юркий пронырливый жук с прочными кольцами брюшка, вырабатывающего зловещий наркотик, и с прикрывающими спину надкрыльями, будто нарочно созданный, чтобы шнырять по нашим туннелям, является собственностью нашего рода. Это так… Но с другой стороны, любой Ломехуза — потенциальный враг моих товарищей, слабых в преодолении желания насосаться
Муравейник решительно метнулся к жуку, перевернул его на спину и молниеносным движением прокусил жвалами ганглий. Ломехуза подрыгал беспомощно задранными ножками и затих.
«Одной сволочью, сбивающей с толку наших парней, будет меньше, — подумал Икс-фермент-Тау. — Без балдежа прожить можно, а любой жук Ломехуза — потенциальная опасность для всего муравьиного рода».
Муравей-патриот настроил антенны и передал сигнал фуражирам: если свежая пища, подгребайте, парни, сюда и приберите мертвого Ломехуза, его вполне можно кушать. С паршивой овцы хоть шерсти клок.
…До погибающего муравейника Икс-фермент-Тау с ратной командой добрался без приключений. Неприятно поразило, когда на дальних подступах Икс не обнаружил сторожевых отрядов. Видимо, не хватало уже солдат для охраны. Их, как правильно предположил он, руководство попавшего в беду муравейника поснимало с некоторых постов и перебросило на другие участки, заменило солдатами фуражиров и нянек.
У входа, которым Икс-фермент-Тау с товарищами вознамерился пройти в муравейник, часовые еще держались.
Начальник патруля передал пароль «Я — свой» и явственно ощутил, как равнодушно и нехотя, будто исполняя обрыдшую повинность, ощупали его, тактильно определяя принадлежность к Федерации, ребята из караула.
«То ли устали от вечной перегруженности и недосыпа, то ли потеряли боевой настрой в результате похмельного синдрома, — подумал Икс-фермент-Тау. — Говорят, что это проклятый синдром начисто убивает всякое желание повиноваться чувству долга. А без этого чувства нет и не может быть муравья…»
Согласно полученным от совета старейшин указаниям ему предстояло вместе с подчиненной командой приникнуть в святая святых муравейника — помещения, где хранится Будущее Рода, яйца, произведенные царицей-маткой. Там необходимо было произвести разведку, определить количество яиц, подлежащих спасению, а затем организовать доставку будущих членов Рода на поверхность, где бы и состоялась основная, она же и заключительная часть операции.
…Картины, представшие взору Икс-фермент-Тау, были ужасны. Муравейник попросту погибал. На каждом повороте, в каждом углу, в любом помещении мужественный и трезвый солдат, ревнитель четкого распорядка и беззаветного служения Роду, почитатель воинского долга видел жуков Ломехуза, изготовившихся отравить муравьев ядовитым зельем, которым были пропитаны у них золотистые волоски. Подле жуков толпились беспорядочно муравьи, очумело тыкались друг в друга, отталкивали товарищей, уже схвативших жвалами волосок, вырывали его лапками, отводили сяжками от очередного пропойцы, чтобы самому припасть и получить долю наркотика.
Вдоль ходов сообщения команда Икс-фермент-Тау то и дело обнаруживала упившихся муравьев. Среди них были и строители, и фуражиры, и няньки.
Но вот уже на подходе к помещению с яйцами Икс-фермент-Тау заметил вход в боковую камеру и услышал доносящийся оттуда подозрительный шум. Он приказал команде продолжать движение к цели, двум солдатам из профессионалов остаться с ним, и сунулся в обнаруженное им место.
В небольшом складе, где хранились когда-то запасы зерна, шла драка не на жизнь, а на смерть. У противоположной стены скромно замер жук Ломехуза, пока еще не приподнявший брюшко с хмельными волосками, но готовый сделать сие в любой момент.
А за обладание ими жестоко сражались два крупных муравья-солдата, из тех, судя по исходящим из них ферментам, кто здесь командовал крупными отрядами защитников Рода.
«Ежели по человеческим меркам, — подумал вдруг Икс-фермент-Тау, — то эти пьянчуги в ранге полковников…»
Теперь два командира наносили друг другу удары, которыми стоило поражать только злейших врагов. Судя по всему, схватка продолжалась долго, муравьи вообще могут сражаться часами и даже сутками, и если кто-то из этих двоих обезумевших военных был еще жив, то это только оттого, что уровень их боевой подготовки, профессиональной ратной выучки был примерно одинаков.
А жук Ломехуза терпеливо ждал, когда определится победитель. Ему было все равно. В любом случае жук не проиграет. Выигравший смертный бой муравей возьмет жука Ломехуза под защиту, определит под опеку, будет кормить и холить, давать кров и пищу. Взамен победитель получит духовную и физическую деградацию. Насосавшись содержимого золотистых волосиков жука Ломехуза, муравей впадает в состояние беспричинной эйфории. Он перестает работать, отказывается от пищи, ему наплевать на детенышей Рода, к которым муравей приставлен, безопасность жилища его больше не беспокоит, отравленному наркотиком муравью нет больше ни до чего дела.
«Погоди, — сказал себе Икс-фермент-Тау, — кажется я где-то читал про такое… Но что означает читал? Какие органы чувств отвечают у меня на этот вид действования? Антенны? Сяжки? Мои огромные глаза, которые видят во все стороны… Неважно, ведь главное в том, что мысли о вредности жука Ломехуза прочно засели в моем сознании, это поможет мне справиться с поставленной старейшинами задачей. Но что делать с остервенелыми алкашами? Ведь они убьют друг друга…»
Икс-фермент-Тау подал сигнал общая тревога, но обалдевшие полковники никак не отозвались на него, продолжая осыпать друг друга ударами.
«Да, — подумал начальник патруля, — с этими все ясно… Ну как тут обойтись без насилия над личностью?! Я не могу себе позволить спокойно наблюдать, как обалдевшие муравьи убивают друг друга… Свобода упиться до полного забвения чувства долга не есть свобода, чтобы там не толковали умники-либералы про общемуравьиные ценности…»
Тут Икс-фермент-Тау вдруг вспомнил, что возглавляет Общество борьбы за трезвость Московской писательской организации, и это неожиданное для муравья озарение заставило его помедлить, прежде чем Икс-фермент-Тау принял решение.